Мы уже писали, что события в Ливии — это отнюдь не изолированное локальное явление, а процесс продолжающегося демонтажа остатков СССР, включая остатки созданной им глобальной системы, частью каковой несомненно являлся режим Каддафи в Ливии.
Процесс исторического отката, начавшийся в явном виде в конце 80-х не мог закончиться в 1991 с формальным распадом СССР. Процесс этот непрерывно продолжается до полного демонтажа не только всего того промышленного и сельскохозяйственного потенциала, созданного в «проклятое советское время», но и всего интеллектуального и нравственного багажа, который достался в наследство народам б.СССР и всего постсоветского мира.
Процесс этот конечен: границей его является полное исчерпание пока еще действующей инерции советской эпохи. Достаточно близкое исчерпание инерции советской цивилизации гарантирует нам новые издания на новых территориях отечественной Чечни, зарубежной Боснии и даже экзотической африканской Руанды.
Одной из таких территорий может стать и современная Украина. То, что Украина вступает в очередную полосу обострения постсоветской деградации, стало очевидным для нас достаточно давно — еще с приходом Януковича во власть. Ну что казалось бы за факт прихода представителя донецкого клана к власти?
Этот клан пришел на гребне народного недовольства неспособностью украинского буржуазного национализма дать хоть какие-то ответы на вызовы истории. Фактически приход этого режима к власти равнозначен отстрелу последнего кланового патрона из сложившейся в Украине кланово-олигархической обоймы правления. Прошло чуть более двух лет правления этого режима, а в украинской правящей элите уже не осталось ни одной не дискредитированной силы. Не считать же подобной силой боксера Кличко или молодого демократа Яценюка, которые и по сути и по восприятию их населением почти ничем не отличаются от обанкротившихся оранжевых Ющенко и Тимошенко!
Говорить о традиционных, «системных левых» КПУ и СПУ без слез невозможно — уровень их политической проституции зашкаливает — нет ни одного вида предательства интересов простого народа, которые бы не совершили эти спарринг-партнеры сменяющихся словно в цирковом калейдоскопе режимов.
Остаются только политические маргиналы вроде различных непарламентских групп левого и ультралевого характера, к одной из которых автор этих строк относит и себя. Будем самокритичными — в 80-е годы, когда вовсю набирал обороты маховик исторического отката, который тогда принял форму «борьбы за проведение рыночных реформ и демократизацию», мы с нашими единомышленниками сторонниками рабочего социализма в Полтавской области попытались апеллировать к правящим верхам в Москве, которые тогда были представлены одной единственной силой -ЦК КПСС. Ответом было восприятие нас как крайних маргиналов: чего это вы чудаковатые приезжие с Украины пытаетесь бороться за какой-то рабочий социализм, если весь мир идет к свободному рынку и демократии?
Тогда наши левые взгляды воспринимались только самыми низами того, еще советского общества — прежде всего рабочими ВПК, которые как бы предчувствовали, что надвигающийся «новый демократический мир» лишит их средств к существованию. Уже в 1989 году мы с Геннадием Захаровым и Славиком Морозаном обошли все основные полтавские промпредприятия, где раздавали листовки за рабочую диктатуру. Наилучшее восприятие было именно на единственном крупном оборонном заводе, откуда мы тут же получили десяток потенциальных активистов.
Попытки сотрудничества с местной партбюрократией КПСС были абсолютно безрезультатными. В качестве единственной альтернативы самим себе эти бюрократы воспринимали украинских буржуазных националистов и шли с нами на диалог лишь в той мере, в какой мы сотрудничали с лидером местных украинских националов Миколой Кульчинским. Возникла парадоксальная ситуация — наши взгляды воспринимались на ура в низах и совершенно не воспринимались в элите.
В свете всего сказанного мы тогда сделали печальный вывод, что время рабочего социализма придет, но не на том историческом витке, а через 10, может быть 15 лет. Действительность оказалась намного более пессимистической. Как и в любую смуту происходит итеративный перебор вариантов правящих элит, при этом стабилизация и выход из смуты наступает лишь с приходом относительно прогрессивной элиты, которая обеспечивает более высокий уровень правления, чем тот, который имел место до начала этой самой смуты.
Говорить, что режимы в постсоветской зоне хоть где-то хоть в чем-то продвинутее последних советских не приходится. Если уж в чем они преуспели и продвинулись, так это в воровстве и разграблении национального богатства своих территорий и отданных им в полную феодальную собственность подданных. Режим Януковича оказывается в еще более тяжелом положении, чем режим Путина (тоже исторически обреченного), у которого есть чуть-чуть больше времени в запасе.
Именно в этом свете необходимо воспринять последние взрывы в Днепропетровске, родном городе моего покойного отца и Юлии Тимошенко одновременно, где у меня десятки далеких и близких родственников. Я связываюсь с некоторыми из них — люди откровенно напуганы, никому не верят и ждут чего-то еще более зловещего. По всему видно, что сирийский вариант развития смуты может перекинуться на Украину — «благо» тут тоже имеются аналоги противостоящих элит: в Сирии — это правящие алавиты и внесистемные сунниты, а на Украине есть по выражению одного из столпов нынешнего режима «гнойник Галичины», об изгнании которой за пределы Суверенной Неньки все более говорится в правящей группировке «донецких».
Судя по всему, те 10-15 лет, которые мы с полтавскими рабочистами в конце 80-х давали на исчерпание постсоветской смуты, затянулись с коэффициентом 2 — 2,5. Таким образом, похоже, что финальный процесс смуты на Украине, прежде чем на смену формальной правящей элите придут неформалы вроде нас с Геннадием Захаровым, затягивается. В свете всего выше сказанного вариант развития событий по сирийскому сценарию оказывается одним из самых вероятных. Остается только уповать на якобы более высокую цивилизованность Восточной Европы по сравнению с зоной Леванта. Очень призрачное упование — все самые жестокие войны ХХ века, включая последний югославский конфликт первой половины 90-х, имели место как раз в якобы цивилизованной Европе.