Американская империя в результате финансового кризиса может распасться, и ни одна из стран — включая Россию — не готова заменить ее. Значит, нас скоро ждет нечто вроде средних веков после распада Римской империи, когда сложилась аналогичная ситуация. Об этом британский экономист индийского происхождения Дипак Лал говорил, выступая в «Высшей школе экономики» еще в 2009 году. С тех по его взгляды на мир и Россию не стали оптимистичнее. В первых числа апреля нынешнего года, опять-таки в ВШЭ, он сказал, что отставание России от Запада было вызвано разделением христианской церкви на западную и восточную. А вернувшись домой, он написал статью в Business Standard, которая вышла неделю назад, о том, что температура в апреле в Москве составляла -50 градусов по Цельсию, и бизнес-климат тоже холодный. Владимир Путин — по его словам — это царь, а создаваемая Национальная гвардия — аналог преторианцев в Древнем Риме.
Настала пора ближе познакомить читателей Slon со взглядами влиятельного экономиста, который почти не видит перспектив у нашей страны, и, к тому же, так часто посещает Россию, что намерял тут -50 градусов. Тем более, что Европейский университет опубликовал препринт работы профессора Андрея Заостровцева «Дипак Лал: модернизация без вестернизации» с изложением основных положений концепции Дипака Лала. Slon сжал 48 страниц этой работы до 23 тезисов:
Лал — сторонник т.н. либеральных империй, которые, захватывая территории, насаждают прогресс. Например, Британская империя и современные США. Лал подчеркивает, что он использует термин «либеральный» не в том значении, которое он приобрел в сейчас в Америке (по сути — «социалистический»), а имеет в виду классический либерализм.
Другая ключевая мысль Лала — последствия многих исторических решений являются непредвиденными. Пример, касающийся нашей страны, — разделение церквей. Когда христиане поделились на западных и восточных, то никто не мог предвидеть, что в результате случайных событий Запад через несколько веков начнет интенсивно развиваться, а Россия из-за принятия православия будет культурно изолирована от этого процесса.
Промышленная революция — поворотный пункт в истории человечества. После нее экономический рост перестал быть привязан к ограниченным ресурсам — земле, ископаемым, — а стал привязан к творческой деятельности человека, изобретениям. Почему же промышленная революция произошла именно в Западной Европе?
Исключительная техническая креативность Запада — это порождение индивидуализма. Однако почему индивидуализм возник только на Западе? Все дело в особом пути развития западного христианства, считает Лал. Папа Григорий I в VI веке провел реформы — запретил традиционные для той эпохи браки с близкими родственниками, усыновление, многоженство, развод и повторный брак. В результате около 40% семей оставались без прямых наследников по мужской линии, а имущество, которое нельзя было передать по наследству, обычно завещали церкви (благодаря чувству вины, изначальной греховности земного существа — традиционное общество в Азии и других регионах является коллективистским и основано не на личном чувстве вины, а на стыде перед коллективом). Именно в то время были заложены основы западной семьи, ослаблена власть главы семейства над родственниками (и в первую очередь его право соединять их брачными узами). Церковь поощряла браки по любви, так как они, вкупе с запретами Григория I, повышали вероятность завещания ей имущества. В этом самостоятельном выборе партнера по браку Лал видит исток западного индивидуализма.
Церковь разрушила евроазиатскую систему брака, державшую страсть под контролем, но церковь же нашла противоядие, разделив любовь и секс — христианское учение, направленное против секса, основанное на концепции первородного греха и порождаемой им неизбежной вины, было необходимым противоядием от «животных страстей». Кстати, в «Ромео и Джульетте» именно монах-франсисканец Лоренцо поощряет поведение юных влюбленных, направленное против воли их семей.
Личное чувство вины и осознание собственной греховности с рождения поддерживали личную этику (воздержание от всех смертных грехов, не только похоти) из страха перед чистилищем. Эти скрепы общества присущи только Западу и держатся исключительно на вере в бога. Стоит ей ослабнуть, как моральный кодекс Запада рушится, поскольку Григорий I подорвал характерные до той поры и сохраняющиеся и поныне в Азии моральные нормы, основанные на чувстве стыда.
Итак, индивидуализм, высвободив креативность, творческую энергию стал источником материального и научного триумфа Запада. Он возник как непреднамеренное следствие жажды наживы со стороны Римской католической церкви и, в то же время, был чистой исторической случайностью. При этом весь остальной мир был и остается коллективистским.
Модернизация возможна и без вестернизации. Отстающая страна может взять у передовой ее материальные представления («как заработать на жизнь»), но не космологические («как жить»). Пример — Япония.
«Как чисто экономический процесс глобализация является ценностно нейтральной», — считает Лал. Вывод: «Демократия, расхваливаемая ныне как панацея от всех мировых бед, не обязательно способствует миру и процветанию. Она способствует политической свободе, но последняя является частью космологических представлений культуры, ее политических обычаев».
В эпоху династии Сун в Китае имелись все необходимые компоненты для старта промышленной революции, которая произошла на Западе лишь 8 веков спустя. Лал считает, что отставание Поднебесной вызвано созданием в то время конфуцианского чиновничества — мандаринов. Именно на них была возложена ответственность за реализацию официальной доктрины, гласящей, что император «должен рассматривать Империю, как если бы она образовывала одно домохозяйство». В то же время и «большинство китайцев полагало, что накопление огромного частного богатства от торговли и промышленности глубоко аморально».
В Индии в результате исторических процессов победило общество каст, а сложившуюся кастовую структуру нелегко изменить. Люди с рождения очень узко специализировались на собственной профессии и не могли создать альтернативное общество на другой территории — им пришлось бы переманить к себе людей с другими профессиями, в том числе и тех, кто принадлежал к высшим, очень хорошо чувствующим себя в существующем обществе кастам.
Интересный вывод из сравнения Индии и Китая: «В обеих странах движущей силой роста стали отрасли, которым государство не уделяло внимания, расценивая их как второстепенные, малые предприятия в сельской местности в Китае и сектор информационно-технических услуг в Индии».
Индийское экономическое чудо придет на смену китайскому, патриотично считает Лал, в основном повторяя известные аргументы.
Сравнительно успешно развивающиеся исламские страны — наименее исламизированны. Поэтому Лал считает, что «именно сам ислам является корнем проблем, не дающих мусульманскому миру приспособиться к современности». Причина в том, что «в отличие от христианства, где духовная и светская власть могут быть разделены, в исламе такое разделение отсутствует, потому что вся жизнь, включая политику и управление государством, регулируется религиозным законом».
Еще одна причина отставания исламского мира, по Лалу, это «нефтяное проклятье»: «Режимы, богатеющие благодаря природным ресурсам, имеют тенденцию не развиваться, не модернизироваться и не легитимизироваться. Арабский мир является самым убедительным подтверждением теории о государствах-паразитах».
У африканцев отсутствует противоречие между космологическими и материальными представлениями, характерное для Азии. Однако тормозом развития являются «сырьевое проклятие» и деструктивные действия хищнических националистических элит, унаследовавших искусственно созданные колонизаторами государства.
Для Латинской Америки тоже актуальна проблема «сырьевого проклятия», но к ней примешивается еще «фундаменталистский универсализм», унаследованный от испанских и португальских конкистадоров. Если североамериканцы ведут дискуссии по сравнительно приземленным политическим вопросам, то латиноамериканцы склонны вести борьбу вокруг принципиально различных политико-экономических концепций (демократия — авторитаризм, капитализм — коммунизм). Каждый раз перемена интеллектуальной моды напоминает обращение в новую веру. Это порождает цикличность развития.
Только две страны (в Африке — Ботсвана, в Латинской Америке — Чили) сумели выйти из характерных для большинства стран их континентов тупиков.
Что думает Лал о России? Сценарий Егора Гайдара, согласно которому в результате роста уровня ВВП и развития среднего класса в России непременно возникнут в будущем требования политических свобод, оценивается им как возможный, но маловероятный. Для него гораздо ближе точка зрения Дмитрия Тренина — Россией и дальше будет править «царь» и весь вопрос в том, будет ли этот «царь» плох или хорош.
Лал предлагает оригинальный способ решения российских проблем («сырьевого проклятия», демографических и даже политических). Он считает, что сдача Сибири «в аренду» Китаю в обмен на долю сырьевых доходов «позволит России в конце концов избавиться от несбыточной «имперской мечты», порождающей авторитаризм, и стать «органичным» европейским государством, возможно, даже либерально-демократическим».
Закат Запада близок. Индивидуализм породил капитализм — он его и убьет. «Порожденный индивидуализмом триумф науки привел к смерти Бога на Западе и, таким образом, к смерти вины, предписывавшей соответствующую личную мораль. В свою очередь, демократизация, также вызванная индивидуализмом, подточила традиционные иерархические основы этих обществ и разрушила набор «манер», основанных на почтении, которые порождают чувство стыда в ходе социализации в этих обществах». Проще говоря, стыда (как в Азии) на Западе нет со времен Григория I, а наука «убила» бога и вину. Ну а раз бога нет, то все дозволено.
Читайте также:
«Видятся параллели и с финансовым кризисом 1916 года, положившим конец британской гегемонии»
Государство всеобщего благосостояния избаловало жителей Запада. Вдобавок возникло движение «зеленых» — современная религия, — которое начало всемирный «крестовый поход» против науки и прогресса под лозунгом: «Пусть погибнет человек, лишь бы здравствовала природа».
«Долг крупнейших стран третьего мира и потенциальных имперских держав, таких как Индия и Китай, — противостоять современному религиозному движению, каковым являются «зеленые», выступившие в крестовый поход за прекращение экономического развития». А вот Запад с этими сектантами уже не способен справиться.