Очередной (юбилейный) Совет судей РФ не ответил ни на один из вопросов, поставленных перед судами развитием гражданского общества в России.
Открывая заседание Совета судей РФ во вторник, бессменный его председатель Юрий Сидоренко первым делом вручил председателю Верховного суда Вячеславу Лебедеву памятную медаль, отчеканенную в связи с 20-летием Совета судей и «появлением в России независимого судейского сообщества».
Лебедев, возглавляющий Верховный суд уже двадцать три года, взошел на трибуну не то чтобы в новом, но в обновленном качестве. Президент Путин в свой первый рабочий день внес в Думу предложение о поправках, которые касаются: 1) отмены предельного возраста для занятия должности председателя Верховного суда (70 лет Лебедев отпразднует в августе будущего года); 2) отмены ограничения в виде невозможности занимать этот пост более двух сроков подряд.
Таким образом, Путин упразднил главную интригу правосудия последних лет: кто станет новым главным судьей страны? — им станет тот же Лебедев. Есть лишь малая вероятность того, что «Единая Россия» не сумеет собрать две трети голосов: два из трех законов, которые надо изменить, являются конституционными. Однако фракции могут начать торг, и если процесс затянется до осени, Лебедев не успеет подать документы на конкурс, который Высшая квалификационная коллегия судей должна объявить за полгода до представления президентом кандидатуры в Совет Федерации (это должно произойти в феврале).
После этой инициативы Путина и сам Лебедев, и вся система судов общей юрисдикции, где персональные отношения играют очень (даже слишком) большую роль, должны были бы уже сейчас почувствовать под собой достаточно твердую почву. От них можно было бы ждать и большей решимости, нацеленности на реформу суда, которая востребована обществом именно сегодня, как никогда. Об этом в конце заметки, а сейчас — о докладе В.М. Лебедева по содержанию.
В докладе Лебедев вспомнил, действительно, славные времена борьбы судей за независимость от власти по старому, советскому образцу, за утверждение статуса судьи, вспомнил об участии судей в подготовке Конституции 1993 года, где был закреплен принцип разделения властей, а суд назван равноправной ветвью власти. То был, в самом деле, период подъема, когда судьи активно участвовали в делах общества, а общество поддерживало их в стремлении к независимости.
Далее Лебедев с гордостью вспомнил борьбу за финансовую независимость судебной системы, за создание Судебного департамента при Верховном суде. В середине девяностых случалось, что в судах не было денег даже на бумагу для протоколов. Верховный суд обратился в суд Конституционный, где коллеги признали секвестр в отношении судебной системы неконституционным. Когда же министр финансов отказался выполнять решение КС, судьи обратились в Генпрокуратуру, требуя привлечь этого министра к уголовной ответственности.
И дожали-таки. Прошло совсем немного времени, и суды стали богаты — для них были построены «дворцы правосудия», судьи получили высокие оклады и весьма существенные льготы, в том числе пенсионные. Но (это уже не из доклада, это моя точка зрения) правосудие как таковое не всегда стало побеждать в тех «дворцах», а повышение окладов и льгот сыграло с судьями злую шутку: параллельно рос и их страх потерять весьма
укрепившийся статус. Благодаря системе (необходимой) возможной отмены судебных решений в вышестоящих инстанциях именно судьи были выстроены в такую вертикаль, какую не удалось создать ни главам «силовых структур», ни даже самому президенту Путину.
Председатель Верховного суда раз в восьмой пожаловался перед Советом судей на то, что в Думе одиннадцатый год лежит без движения внесенный им проект закона об административном судопроизводстве. Однако что мешало судейскому корпусу бороться за его судьбу с такой же решительностью, с какой они боролись за свою зарплату? С другой стороны, при той «практике», по которой мировые судьи штампуют, даже не вспоминая о принципе равенства сторон, аресты для лиц, участвующих в акциях гражданского протеста, общество, может быть, вовсе и не заинтересовано в передаче административной юстиции под крышу тех же судов общей юрисдикции.
Юбилейный доклад Лебедев закончил перечислением тем ближайших пленумов Верховного суда: это обобщение «очень большой и сложной» практики по делам о наследовании, защите прав потребителей (десятое постановление пленума на ту же тему), об экстрадиции… Все это важно, но самые ли это насущные темы с точки зрения гражданского общества? Не важнее ли наследования, например, та практика судов по спорам о выборах, посредством которой суды только что фактически заявили о полном своем самоустранении от их рассмотрения?
Председатель Высшего арбитражного суда РФ Антон Иванов, чей доклад значился вторым пунктом в повестке дня Совета судей, в «Президент-отель», где по давней традиции проходило мероприятие, во вторник не прибыл. Он счел более важным участие в заседании Президиума Высшего арбитражного суда, который проходил в то же самое время.
На прошлом Совете судей Иванов не только был, но и огорошил Совет тезисом о том, что это Совет вовсе не судей, а председателей судов, то есть начальников. Эта мысль, тогда с возмущением отвергнутая, получила тем не менее развитие: председатель Совета судей Юрий Сидоренко выступил с инициативой создать «Российское объединение судей» в виде организации с добровольным членством. Мол, зарубежные судейские ассоциации не хотят иметь дело с Советом судей РФ, наделенным властными полномочиями.
Возможно, «Российское объединение судей» и будет воспринято судейскими ассоциациями за рубежом как партнер для программ, ориентированных большей частью на взаимодействие с обществом и представляющими его НКО. Но внутри страны это нововведение, не выросшее снизу, а в очередной раз спущенное сверху, назревших проблем не решит и отношения общества к суду не исправит.
Проблема в том, что сегодня, когда «судейское сообщество» отмечает 20-летний юбилей, говорить о нем как о сообществе в собственном смысле слова уже нельзя. Понятие «сообщество» подразумевает свободное членство, а в судебной вертикали о свободе выбора и речи нет, оно также предполагает определенную связь с иными «сообществами» и обществом в целом. А российский судейский корпус за полтора десятка последних лет привел себя к положению замкнутой касты.
Период «увлечения судом присяжных», то есть стремления к взаимодействию с обществом, в судах общей юрисдикции закончился вместе с 90-ми. Даже создание системы ГАС «Правосудие», в которой должны быть размещены все судебные решения, превратилось в насмешку: кроме самих судей, никто в ней нужных решений чаще всего и не может найти (в этом плане выгодно отличается аналогичная система, созданная в арбитражных судах).
С присяжными, помимо законодателя, отлично научились бороться и сами судьи: оправдательные вердикты отменяются по формальным основаниям, судьи манипулируют присяжными, скрывают от них доказательства, выхолащивая весь процесс. Мировые суды, появившиеся в конце 90-х, быстро лишились свойства собственно «мировых», превратились, говоря по сути, в низшую инстанцию судов общей юрисдикции. Участие в квалификационных коллегиях судей делегируемых туда законодательными собраниями регионов «представителей общественности» незаметно, да и никакой общественности они чаще всего не представляют.
Все клапаны взаимодействия суда и гражданского общества перекрыты, в этом и есть сегодня главная опасность и для общества, и для суда. Что же об этом было сказано на юбилейном Совете судей? Ни слова.
Судебная система (исключая арбитражные суды) не претерпела за последние годы сколько-нибудь существенных изменений, чего отнюдь нельзя сказать об обществе в целом. Мирные протестные акции зимы и мая показали, что в России появилась новая общественная сила, заинтересованная в независимом суде. Первое же требование «нового класса», сформулированное как «честные выборы», — это и есть требование честного (независимого) суда. Ни Совет судей, ни В.М. Лебедев на трибуне Совета никак, ни словом, не ответили на этот самый актуальный и важный «вызов».
Суд — «не место для дискуссий», и история выхолащивания его как института демократии для путинской России вовсе не уникальна: то же самое произошло и с местным самоуправлением, и с партиями, и с парламентом. Но ведь история идет дальше. Совет судей отреагировал на это созданием сверху очередного симулякра в виде «Российского объединения судей». Зато на этот вызов внятно ответил Путин.
Вячеслав Михайлович Лебедев никогда не был жестоким или невоспитанным человеком, он всегда был только госслужащим, хотя порой слишком уж «до мозга костей». В качестве главного судьи — он не худший вариант. Однако решение Путина можно прочесть и так: не надо никаких реформ, и так все отлично в судебной системе. И это уже конфликт с обществом вовсе не Лебедева, а Путина.
Не то что для реформы, которая давно захлебнулась, а для становления опять с нуля независимого правосудия совершенно необходим контроль (и поддержка, а одного без другого не бывает) суда со стороны общества, а не только власти. Но для этого пришлось бы властью поделиться, что и подразумевает провозглашенное в Конституции, но упраздненное де-факто разделение властей.