США ставят не на ракеты, а на информационное оружие.
23 мая в Плесецке произошло испытание прототипа новой межконтинентальной баллистической ракеты пятого поколения, способной преодолевать перспективные системы евроПРО. Они признаны успешными. И в этой связи объяснимой становится поездка Медведева вместо Путина, поскольку новая ракета открывает новые реалии и усиливает позиции России на переговорных процессах о новом сокращении ядерных сил, которое однозначно выгодно Западу. Просто Путин не торопил события, так как прежние испытания были неудачными. В случае, если ракету удастся довести «до ума», то «евроПРО» станет той зацепочкой, благодаря которой можно не сокращать ядерные силы России, а напротив – резко их усилить.
Между тем, в Америке по-прежнему звучат призывы вести диалог с Россией жестче. Washington Post, которая является рупором либерального истэблишмента Америки, 15 мая на редакционной странице опубликовала статью Джексон Дил (Jackson Diehl) «Обама: ошибочное обхаживание безразличного Путина». В ней говорится, что вообще неправильно иметь дела с деспотичными лидерами, когда их часы сочтены. И в этой связи попытка Обамы в 2013 году выйти на подписания поворотного соглашения по ядерному оружию обречена на провал. Вместо того ,чтобы «прогибаться» под Путина, необходимо принять «законопроекта Магнитского», который нанесут удар в самое сердце «коррупционной паутины» и ускорить смену власти, резюмировало издание. Возможно ли, что американцы располагают в своем арсенале иными средствами воздействия на неудобных лидеров других стран, кроме своего военного потенциала?
Об этом рассуждает Сергей Гриняев, доктор технических наук, генеральный директор Центра стратегических оценок и прогнозов:
– Нынешний Путин предпочитает говорить на равных с лидерами крупнейших держав, а не отвечать на «предъявы» по поводу Магнитского, Ходорковского, коррупции и т.д. И уж точно не хочет вступать в бесполезную дискуссию о противоракетной обороне НАТО в Европе, которую Запад отказывается увязывать с ядерным сокращением на 80%. Поэтому трудно ждать нового соглашения со стороны России, по которому у сторон останутся по 300 стратегических боезарядов. Здесь Запад явно поторопился с развертыванием противоракетной обороной.
«СП»: — В НАТО заявляли, что противоракетный щит будет создан в 2018 году, как раз к новым выборам президента в России, хотя раньше говорили о 2020 годе. К этому времени логично ожидать усиления протестных настроений и более жестких ответных мер Кремля. В этой связи спешка выглядит угрожающе.
— Именно поэтому сокращения ядерного арсенала не будет. Опережающий технический прогресс американцев почти гарантирует им в ближайшем будущем защиту от ответного удара наших ядерных ракет. Однако оговорка «почти» означает многое. Следовательно, в дальнейшем НАТО будет совершенствовать свои противоракеты до полной уверенности, а это потребует дополнительного десятилетия. Думаю, что натовский щит готовится на случай турбулентных процессов в Российской Федерации по сценарию СССР, когда возможна частичная потеря управляемости над стратегическими силами. Они перестраховываются именно на этот случай.
«СП»: — Каковы в этой связи будут отношения Обамы и Путина? Ведь американский президент включит все свои возможности, чтобы выйти на новое соглашение по ядерному сокращению.
— Путин – опытный игрок. С его стороны это будет игра в «кошки-мышки». Однозначно «нет» он не скажет, переговоры утонут в деталях и различных задержках, подобно тому, как это произошло на прошедшем саммите в Кемп-Девиде. Даже если сейчас победит демократ Барак Хуссейн Обама, то следующим президентом США может стать представитель республиканской партии, которая традиционно агрессивно настроена против России. В таком случае срыв переговоров может расцениваться, как скрытая угроза Америки.
«СП»: — По мере затягивания переговоров военная риторика со стороны США будет усиливаться? Правильно ли я понял? Известно, что угрозы американцев воспринимаются инвесторами как «стоп-сигнал». Значит, бегство капитала только усилится?
— Необязательно. Угрожать, а тем более стрелять, становится не модно, да и зачем. Проще поменять лидера страны на своего ставленника, и тот решит все поставленные задачи. Для смены власти не нужна большая война. Достаточно победить выборы. Например, как это произошло во Франции. Перед самым уходом под волнующие звуки гимна «Марсельеза» Николя Саркози возложил венок к подножию памятника президенту Шарлю де Голлю, основателю организации «Свободная Франция». Всё это было трогательно и символично. Дело в том, что правящий президент во Франции всегда переизбирался на второй срок, и это своеобразная политическая традиция позволяла президенту закончить начатые преобразования, которые он обозначал в предвыборной компании. Однако проигрыш Саркози кажется нелогичным только на первый взгляд. Вроде бы Франция – вторая экономика Евросоюза, её кредитный рейтинг ААА, идет война с нелегалами, даже вопреки европейской политкорректности.
С другой стороны, Саркози яростно поддерживал Палестину. Именно он 31 августа 2011 года призвал Европейский союз выработать общую позицию по вопросу о палестинском государстве. Один из высокопоставленных израильских чиновников назвал инициативу Николя личной «стратегической ошибкой». Кроме того, Саркози был сторонником стабильности евро, конкурента доллара. В кризисной ситуации это опять-таки не выгодно Wall Street. Посмотрите, как всё удачно складывается для Обамы: теперь капитал бежит в американские долговые бумаги, а нефть падает в цене. До этого неудержимому Саркози удавалось договориться с греками, немцами, итальянцами и т.д., теперь это делать некому. Вероятно, Меркель ждёт та же участь.
«СП»: — Речь идёт о манипулирование сознанием граждан в интересах США?
— Это частный случай. Я не говорю о том, кто это сделал. Я говорю о том, кому это выгодно.
«СП»: — Получается, что наши протестные выступления координируются из Вашингтона? Раз они выгодны, в том числе и Западу?
— «Болотная» — доморощенная акция. Да, социальные протесты множатся по всему миру. Однако «арабская весна» имеет четкий план реализации. Вспомним Египет. Всё началось со смерти молодого демонстранта, убитого во время протеста в Александрии. Страница на Facebook «Мы все Халеды Саиды» стала хитовой. Интернет детонировал общество. Далее череда убийств христиан-коптов, опять-таки в Александрии. Движущей силой была агрессивная и необразованная молодежь из провинции. У нас же на протесты вышла столичная интеллигенция.
Если проанализировать хронику арабской весны, то просматривается четкая последовательность событий, что в военной терминологии может быть охарактеризовано не иначе как «стратегическая психологическая операция» (или иными словами – «идеологическая диверсия»). Кстати, у нас в России военные эксперты почти никак не прокомментировали заявление адмирала Эрика Олсон, возглавлявшего американское Командование специальных операций, от 21 июня 2010 г., когда он отказался от термина «психологические операции» (PSYOP), и ввел понятие «военные операции информационной поддержки» (MISO). И уже 11 февраля 2011 года был свержен Мубарак.
«СП»: — Вы говорите о качественно новом подходе в области информационных войн? Немножко непонятен механизм таких операций.
— Термин «психологический» является неотъемлемой частью лексикона спецпропагандистов почти 70 лет. Во время Второй мировой войны и в войне в Корее, использовался термин «психологическая война». В период войны во Вьетнаме американцы ввели «психологические операции» в свои доктринальные документы. Теперь же стало очевидно, что сформированный задел в области психологических операций очень узок и позволяет решать лишь отдельные задачи в рамках общего плана применения вооруженных сил. К примеру, в Афганистане и Ираке специалисты психологических операций потерпели серьезное поражение. За годы проведения операции им так и не удалось направить «коллективное сознание» местного населения тем путем, который бы способствовал лояльному отношению к войскам коалиции (надо сказать, что сами американские солдаты приложили немало усилий к формированию своего негативного, а, подчас, и зловещего образа). При этом имеющийся потенциал информационного оружия в части манипулирования сознанием оказался гораздо более высоким – это со всей очевидностью показали события «арабской весны». На первый план выходит последовательность запрограммированных событий и их массированное освещение в СМИ, и направленное воздействие в интернете. Так что это не просто замена одного понятия другим – это есть переломный момент во всей стратегии развития данного направлений военной науки и военной стратегии.
«СП»: — Традиционно выход из экономических кризисов виделся в войне. Что теперь?
— Война слишком дорогое удовольствие для государственных финансов и плохо влияет на инвестиционный имидж. Да и с точки зрения внутренней политики война почти всегда чревата потерей электората. Именно поэтому отказ от использования термина «PSYOPS» является знаковым моментом, характеризующим начавшиеся глубокие преобразования в понимании роли и места средств информационного воздействия в новой военной доктрине США. Думаю, мы являемся свидетелями становления иного миропорядка. Сейчас благоприятный инвестиционный климат важнее ядерного оружия.
«СП»: — Что делается в США для формирования новой доктрины «информационного» оружия, и каковы наши ответные меры?
— В США всё достаточно разумно и последовательно: стратегическое планирование психологическими операциями переводится из Пентагона в Государственный департамент США. В декабре 2010 года был опубликован первый «Четырехлетний обзор дипломатии и развития» (Quadrennial Diplomacy and Development Review (QDDR)), являющийся аналогом «Четырехлетнего обзора обороны» (QuadrennialDefenseReview (QDR)), что показало преемственность в ряде вопросов между Госдепом и Пентагоном.
В ноябре 2011 года были созданы новые организационные структуры «Бюро конфликтов и операции по стабилизации военно-политической обстановки в стране» (Bureau of Conflict and Stabilization Operations (CSO)), а в январе 2012 — «Бюро контртерроризма» (BureauofCounterterrorism). Новые структуры призваны взять на себя часть активности, которая ранее проводилась Пентагоном. У нас же аналитическая служба крайне слаба. Информационная защита введется только на нашей территории: к слову, по телевидению стали чаще показывать, как западные полицейские подавляют тамошние демонстрации. Не очень-то убедительно.
«СП»: — Значит, дипломатия «авианосцев» постепенно уходит в историю?
— Во всяком случае, их роль снижается однозначно. В качестве итога проводимых трансформаций можно предположить, что методы, известные по предыдущим годам как «бархатные революции» или «арабская весна», станут доминирующими. Основной же «движущей силой» их реализующей станут элитные подразделения спецназа, которые будут применяться точечно на финишной прямой. Это предположение вполне согласуется с информацией о предстоящих изменениях в американских силах специальных операций (которые вновь переориентируют с банальных «зачисток» на формирование, подготовку и координацию повстанческих движений в неугодных странах), роль и значение которых также будет усилена.
«СП»: — В этой связи, каким видится будущее России?
— России предлагают занять пусть достаточно скромное, и возможно «неплохо оплачиваемое» место в новом миропорядке и стать частью Запада, подобно Польши или Чехии. Правда, для этого придется отказаться от своей историософской миссии, формировавшей русскую судьбу и государственность на протяжении последних веков. Или потерять критически важные территории Сибири и Дальнего Востока, контроль над которыми перейдет Китаю. Во всяком случае, такую позицию озвучили 2 мая 2012 года в Институте Брукингса (Вашингтон) на дискуссии, участие в которой приняли известный американский политолог Збигнев Бжезинский и президент института Строуб Тэлботт, личный друг Б. Клинтона и заместитель государственного секретаря США в 1994-2001 гг., занимавшийся проблемами России и стран бывшего СССР. Эти люди всегда говорят то, о чем думают президенты США.