От перестановки 75% членов правительства суммарный эффект не меняется: никаких реформ, никаких перемен в стране не будет.
«Писателя»-депутата Владимира Мединского бросить на культурку, бывшего министра юстиции еще РСФСР и экс-президента Чувашии Николая Федорова — на сельское хозяйство — такая логика кадровых назначений если кому и могла пригрезиться, то только Виктору Пелевину. Эта сюрреалистическая реальность с дразнящим образом беса, соблазняющего министерским портфелем, стала явью. Возможно, под воздействием качественного чувашского хмеля.
Но это так — некоторые экстравагантности, почти в логике вознесения в путинском социальном лифте И.Ю. Холманских на пост полпреда. А по сути-то изменений никаких, невзирая на перемены фамилий. От перестановки 75% членов правительства суммарный эффект не меняется: никаких реформ, никаких перемен в стране не будет. Кабинет Дмитрия Медведева — это техническое правительство застоя. И подобный опыт у Владимира Путина уже был — когда в 2004 году он вытащил из небытия Михаила Фрадкова и сформировал кабинет своего второго срока, тот самый, который затормозил всё еще теплившиеся реформы.
Характерно, что многие в кабинете Медведева заняты не своим делом, как в стихотворной сказке К.И. Чуковского «Путаница». Юрист Николай Федоров занимается сельским хозяйством. Политтехнолог Владислав Сурков руководит аппаратом Белого дома (его ставленник Олег Говорун поставлен на Минрегионразвития). Макроэкономист Аркадий Дворкович разбирается с топливно-энергетическим наследием товарища Сечина. Бизнесмен из ТЭКа Михаил Абызов в загадочной должности министра по «открытому правительству» ищет новые идеи.
Можно, конечно, положительно оценить назначение Ольги Голодец (заммэра Москвы по вопросам образования и здравоохранения) социальным вице-премьером: ее считают чрезвычайно толковым специалистом по социальным вопросам и хорошим управленцем. Или отметить разумное назначение замминистра финансов Александра Новака, работавшего до этого и в металлургии, и в администрации Красноярского края, министром энергетики — всё лучше, чем ставленник Сечина Сергей Шматко. Или, например, считать Игоря Шувалова, первого вице-премьера, — либералом. Но у нас глава правительства, как он сам строго заявил недавно, не либерал, поэтому тут даже Аркадий Дворкович не помощник. Да он и не помощник, а вице-премьер.
Но и эти люди не делают погоды в правительстве. Не говоря уже о том, что все-таки, несмотря на наличие «Стратегии-2020», именно стратегические планы нового кабинета остаются загадкой. Да и формироваться политика будет не в Белом доме, а в Кремле. В том числе и с учетом того, что в качестве помощников президента, говорят, будут заявлены такие «тяжеловесы», как Эльвира Набиуллина и Татьяна Голикова.
В персональном составе правительства структурно заложен конфликт монетаристско-либеральной точки зрения, которая олицетворяется преемником Алексея Кудрина Антоном Силуановым, и, с позволения сказать, дирижистско-интервенционистской позиции, которая персонифицирована новым министром экономического развития Андреем Белоусовым. Новый министр был выдернут из прикладной науки еще во времена Михаила Фрадкова и с позиций советника дорос до замминистра экономического развития и начальника профильного департамента Белого дома. Это очень квалифицированный экономист, но он неистово верит в волшебную силу государственных денег. Что входит в противоречие с их ограниченным количеством.
Собственно, ни одна из «новых» фамилий, включая Владимира Колокольцева на посту главы МВД, Дмитрия Ливанова в должности министра образования, Максима Топилина, министра труда, Веронику Скворцову, министра здравоохранения, — не сулит реформ. Имело бы смысл говорить о возможности пенсионной реформы при Ольге Голодец, если бы дуумвиры уже не отвергли вариант возвращения к накопительным принципам, предложенный разработчиками «Стратегии-2020». И тогда в чем принципиальная новизна? Возможно, будут интересные назначения на уровне ведомств, но если у нас министерства не определяют политику в своих сферах, то о структурах ниже уровнем и говорить нечего.
Словом, путинский застой при техническом правительстве, не обладающем согласием по стратегическому развитию страны и обремененном колоссальными обязательствами, прежде всего финансовыми (80% таких мандатов относятся к числу неотменимых), продолжается.