В эфире КМ ТV программа «Конференция» и я, ее ведущий, Дионис Каптарь. Сегодня мы беседуем с Михаилом Юрьевичем Лермонтовым, председателем партии «За нашу Родину».
Темой нашей беседы будет ближайшее политическое будущее нашей страны и те кандидатуры, которые, возможно, будут утверждены в качестве министров нового кабинета министров нашей страны во главе с премьером Дмитрием Медведевым. Здравствуйте, Михаил Юрьевич. Сегодня мы в укороченном формате, наш традиционный эксперт по каким-то делам отсутствует и наш круглый стол превратился в конференцию.
Наверное, горячая пора сейчас у нас в стране, все ожидают назначение федеральных министров. Тот список, который Дмитрий Анатольевич передал президенту, остается пока загадкой. Президент заявил, что указ о структуре правительства он, конечно, подпишет, но с персональным составом членов федерального правительства он будет встречаться лично. Интересно, есть ли эта информация, с кем же он сейчас встречается?
Кстати, на официальном портале правительства России была информация и даже цитата о том, что мы, конечно, встретились (имеется в виду Медведев и Путин) и обсуждаем кандидатуры, но афишировать их пока не будем, дабы ажиотажа лишнего не создавать. Это если передавать смысл, неточную цитату.
На самом деле любая смена правительства — это передел интересов. Мы должны в этом смысле понимать, что сегодня назначение новых федеральных министров есть ожидание той новой конфигурации лоббирования, которое и является движущей силой вообще всей нашей экономики.
И политики.
Что здесь впереди, не очень понятно, потому что человеческая мотивация с точки зрения достижения коммерческого результата почему-то у нас оказывается на первом месте. Почему — тоже понятно. В этом плане мы тоже понимаем, что все интересы лежат в плоскости распределения бюджетных средств, которое и создает предпринимательский климат, бизнес-климат. Структуры, которые привыкли использовать бюджетные средства для извлечения прибыли, они, конечно, сегодня в ожидании. Можно представить, какие сейчас энергетические и не только энергетические потоки с их стороны направлены на назначение тех, кто им выгоден. С моей точки зрения, это и есть основная проблема России, что, с одной стороны, национальные интересы остаются в руках коммерчески заинтересованных структур, а с другой стороны в руках политических партий, которые точно так же лоббируют свои интересы в пользу этих коммерческих структур. Это взаимоотношение и формирует политическую среду, в которой мы с вами живем. Если мы не разорвем порочный круг этого взаимного интереса, добиться своего потока от бюджетных средств, ничего не будет происходить. Прежний президент, Дмитрий Анатольевич Медведев, объявляет о том, что из бюджета украден 1 трлн рублей при закупках, и это его заявление дальше проходит вообще незаметно. И мы понимаем, что власть не может справиться не просто с коррупцией, а с казнокрадством, то есть с эффективностью использования бюджетных средств. Это самая главная ситуация. Когда мы говорим о том, что бюджет имеет дефицит или не дефицит, мы почему-то не говорим, какая эффективность использования этого бюджета, сколько можно было бы, к примеру, за последние 12 лет построить автомобильных дорог, современных заводов, да хотя бы дорог по европейским ценам, северной Европы. Мы понимаем, что действительно это могла бы быть прекрасная сеть этих самых автомобильных дорог. Сколько могло бы быть отремонтировано дорог. Мы сейчас видим, я по Зеленограду проезжаю и вижу, что меняют асфальтовое полотно, покрытие именно там, где оно еще прекрасно, и там, где оно могло бы еще очень долго служить. В этом смысле эффективность, с моей точки зрения, должна быть на первом месте. Критерии эффективности сегодня лежат на каком-то последнем месте, потому что, в первую очередь, это лоббирование интересов крупных коммерческих структур, которые привыкли жить за счет бюджетных средств, и это интересы политических партий, которые пробивают места своим «соратникам».
Если все-таки говорить несколько отвлеченно — к вам обращаюсь именно как к представителю патриотического сектора нашей политики — вы какие министерства хотели бы учредить, если бы у вас была такая возможность, и которых еще не было в нашей истории по крайней мере 20 лет?
Мне, например, совершенно понятно, что если действительно во главу угла ставить национальный интерес и решать задачи национального интереса, то есть интересы нации и народа, то конфигурация управления и правительства должна строиться, исходя из основных блоков, решающих эти проблемы. Основными блоками этой проблемы, с моей точки зрения, являются следующие. Первое. Сейчас уже президент в своих выступлениях это назвал. Это сбережение народа. Сбережение народа — не министерство социального развития и здравоохранения, это именно министерство, которое должно заниматься сбережением народа во всей полноте его свойств. Главным для меня является все-таки вице-премьер, министр культуры, которому должны быть подчинены министерство образования, министерство молодежной политики, министерство СМИ. Или в какой-то иной конфигурации, потому что министерство культуры у нас уже было объединено с массовыми коммуникациями, и это было неплохое, в общем-то, решение. Та реформа, которую начали, которая разделила министерство и агентство, законотворчество и распределение бюджета, была безумием, которое нас и повергло в десятилетие совершенно непонятного управления государством, когда не было никаких критериев. Итак, министерство культуры, образования, СМИ и молодежной политики должны быть одним блоком. Блок социального направления — это министерство здравоохранения. Министерство труда, с моей точки зрения, должно быть министерством, которое бы обеспечивало занятость населения. Это первая задача. Мы можем строить любые планы, но если государство не будет лоббировать интересы своих граждан с точки зрения трудоустройства и жизнеобеспечения своих семей, все остальное совершенно бессмысленно. Поэтому, с моей точки зрения, министерство труда и занятости — ключевое в экономическом отношении. С точки зрения национальной безопасности государства я бы воссоздал министерство госбезопасности или министерство национальной безопасности, в котором бы и объединил эти функции. Сегодня есть Федеральная служба безопасности, но ее законотворчество ограничено тем, что это федеральная служба. Все-таки министерство — тот орган, который имеет право и прямое назначение формировать законодательную базу этого вида деятельности. Министерство просвещения. Есть министерство образования, а есть министерство просвещения. Национальная катастрофа, что сейчас в проекте закона об образовании нет слова «воспитание». Отсутствие воспитания как государственной функции и приводит к тому, что мы сейчас видим. Сохранение духовно-нравственных ценностей, базы идентичности нации и каждого человека, без которой вообще не может быть ни народа, ни его сбережения, ни будущего. Вчера мы были на очень интересном мероприятии — вручали премии Сергея Владимировича Михалкова, у которой такой девиз: «Сегодня дети — завтра народ». Этот девиз действительно должен быть реализован, в том числе и в государственном управлении.
18.05.2012, 12:02
Тогда нужно министерство демографического развития.
Этой функцией можно наделить одно из министерств там, где сейчас у нас Минсоцздравразвития. Естественно, их надо разделить. Министерство здравоохранения должно быть министерством здравоохранения. Министерство социального развития и демографической политики и сбережения народа может быть действительно отдельным ведомством, реализующим одну из главных задач, объявленными нам сегодня президентом главными. Мы сейчас с вами увидим эту конфигурацию, но есть еще одна главная проблема, о чем я начинал говорить. В том, что сегодня вся информационная среда выделена в некое коммерческое пространство, неподведомственное государству. У государства нет государственной политики, какой она должна быть, кроме той, как мы слышим, что Дмитрий Анатольевич Медведев заявляет, что он как президент не имеет возможности вмешиваться в редакционную политику каналов, которые покрыли всю страну совершенно непонятной для молодого поколения «пищей», которая легко усваивается, но тяжело выходит.
Вы знаете, у меня такое впечатление, что все разговоры об отсутствии идеологии в какой-то степени не то чтобы лукавство, они не соответствуют действительности, потому что отсутствие идеологии есть тоже идеология и очень мощная.
Совершенно верно. Здесь давайте себе зададим вопрос. В системе государственного управления какой орган государственной власти должен отвечать за формирование идейный основы развития? Мы в свое время предлагали и продолжаем настаивать на том, что правительство должно реализовывать национальную стратегию. Национальная стратегия должна откуда-то появиться. Это не стратегия социально-экономического развития-2020» или не стратегия развития физкультуры и спорта. Это стратегия развития государства в целом, во всех его ипостасях. У нас нет такой стратегии и не было в последние 20 лет. Отсутствие этой стратегии и есть, с мой точки зрения, одна из, и не одна из, а вообще основная болевая точка всего государства. Почему нет ее? Потому что нет того органа, который бы должен был в рамках государственного управления этим заниматься. Есть Совет Безопасности, но у него сейчас очень — в старой схеме, не знаю, как в новой это будет — узкий диапазон занятий. Причем Совет Безопасности как бы при Администрации президента, как бы Администрации, которая, вообще-то говоря, не имеет конституционного положения, нет у нас в Конституции Администрации президента как органа государственного управления. Тут мы подходим к вопросу, должно ли быть у правительства то самое место, которое формирует не идеологию, но формирует набор идей, набор стратегий, набор доктрин, из которых и должна быть сформирована эта национальная стратегия. Отвечаем себе: нет, мы ни видим такого. Дальше мы видим, что сегодня в этой структуре правительства появляются какие-то люди, министры, объявление которых мы ожидаем со дня на день, которым отдается на откуп формирование идейной основы управления по тем отраслям, на которые их поставили. У них нет задания ни от кого. Они сами себе его формируют, они сами его утверждают, реализуют и сами проверяют исполнение. С моей точки зрения, это и есть главное безумие, из которого мы никак не можем вырваться. Вырваться можно очень простым способом, потому что в Конституции у нас есть, что народ есть суверенный источник власти, народ непосредственно осуществляет власть. Должен быть высший орган народовластия, который должен принять национальную стратегию. Этой национальной стратегией и должна быть программа действий правительства. Сегодня мы ожидаем, что не произойдет никаких чудес, и в рамках тех публикаций и ожиданий о том, что несмотря на то, что поменяется 80% членов правительства, мы видим, что те назначения, которые начал президент, лежат в плоскости того же кадрового потенциала, то есть те же самые люди приходят. Элементами кризиса кризис никогда не разрешался. Есть ли вообще у президента возможность сегодня откуда-то взять свежую струю и сказать, что, мол, вот они, были тут «в засаде», эти люди. И сейчас они придут и наведут порядок. Мы ведь понимаем, что это тоже иллюзорная тема. Никто не создавал эти потешные полки, которые бы сейчас вышли. По крайней мере ни у Медведева, ни у Путина их нет и не было, и наверняка придут только старые кадры.
Михаил Юрьевич, безусловно, скорее всего придут идеологически те же самые люди, с теми же самыми приемами управления, что и раньше. Это понятно. Но, наверное, не от того они придут, что нет людей-профессионалов, талантливых и умных людей. Не от того, по другим причинам. В конце концов, есть самые элементарные правила подбора кадров. Даже если нет готовых, выращенных кадров, как это положено в любом нормальном независимом государстве, то хотя бы взять людей с хорошим анкетными данными. Хотя бы человека с хорошим образованием, несудимого, известного какими-то крупными достижениями. Неужели в России таких нет? А то мы опять упираемся в известную формулу: «Голосуйте за Ельцина, альтернативы нет». В стране 140 млн, а альтернативы Ельцину не нашлось. И опять — альтернативы Путину нет, этому нет, тому нет.
Вы знаете, интересно то, что мы только что с вами наблюдали, что происходило в Греции . Там было предложение: давайте отберем цвет нации и поручим им править. То же самое у нас идет — давайте отберем цвет нации и поручим ей управлять государством. Мы тут же с вами сталкиваемся с одной проблемой — с проблемой мотивации тех, кто строит это правительство. С точки зрения здравого смысла я могу понять, что, конечно, комфортнее, чтобы это были те люди, которые уже знают особенности внутренней системы отношений, которые знают эти правила, которые привыкли в этих правилах взаимодействовать. Понятно, что эти люди могут получить новые параметры порядка от первого лица и они их будут выполнять, но при этом сама система внутри, система отношений между людьми не изменится, пока не изменится вообще вся этическая система отношений. Этическая система отношений — здесь мы с моим коллегой, Андреем Николаевичем, расходимся. У него позиция, что нынешнее управление не может изменить себя. Мне казалось, что, в общем-то, христианская модель предполагает возможность человека изменить этическое отношение к тому окружающему пространству, в котором он живет, и, тем более, в котором он правит. Мы знаем в истории и Константина Великого, который изменил представление о мироздании. В этом плане мне кажется, что как в притче о виноградаре, к такому ты можешь в любой момент прийти, и, я думаю, что нам нельзя исключать эту возможность, что наши правители все-таки это поймут. Сегодня вся цивилизационная система построена на модели потребления, на модели реализации эгоистических наклонностей человека, эгоистических во всей рыночной полноте. И, действительно, эгоистические наклонности обладают очень сильной энергетикой, то есть человек их реализует с особым тщанием. Но сегодня мы столкнулись с ситуацией, описанной в первом докладе Римского клуба о том, что человечество, находясь в этой этической парадигме, в ближайшее время потеряет 4 млрд. И проблема не в том, что останется 1 млрд, а в том, что в этой модели действительно может остаться только один миллиард за счет рыночного или животного противостояния внутри. В русской цивилизации есть выход из этого положения, который предполагает иную этическую модель. Она не новая, она понятная, она основана на православных христианских ценностях. Это коллективизм, альтруизм, это та модель, в которой благоденствие всех первично по отношению к интересам каждого. Может ли поменяться одна этическая модель на другую этическую модель? Здесь мы с вами подходим к тому, о чем вы говорили, это совершенно понятное желание найти людей с образованием. Мы можем найти высоких профессионалов, но как только они попадают в ущербную этическую модель, они и становятся такими. Может ли человек в нынешней системе управления прийти и сказать, что я не работаю по вашим правилам. Не может, потому что понятно почему. Не может туда прийти честный человек и оставаться честным, понимая, что вокруг все построено на системе другого порядка. Что в этой ситуации можно сделать? Мы ждем назначения этого правительства. Я бы ждал от нашего президента, от нашего премьера сегодня подписание этими членами правительства некой публичной хартии ответственности, в которой они взяли бы на себя обязательство изменить этическую модель управления государством. Не править по интересам, а править по национальным ценностям и по национальными интересам, а не по партийным или корпоративным приоритетам.
18.05.2012, 12:21
Михаил Юрьевич, у вас не сложилось впечатление, что, обсуждая различные политические перипетии в нашей стране, экономические и прочие, часто в различных разговорах экспертов и аналитиков присутствует некая недоговоренность. Я сейчас поясню. И в наших с вами беседах она тоже присутствует. Действительно, говорят об эгоизме, о том, что восторжествовала рваческая психология. Но давайте доведем эту идею до конца, просто до неприятного, как говорит Кара-Мурза, до последних вопросов, знаете. Если бы действительно у нас в стране господствовала эгоистическая, рваческая психология — я выскажу крамольную мысль — мы сейчас жили бы в сверхдержаве, благоденствующей и очень сильной. Знаете, почему? Потому что первая мысль рвача, это, конечно, прихватить, а вторая мысль — защитить. И рвач (а их, в общем-то, будем прямо говорить, довольно много) что сделает? Он понимает, что если у него нет сильной армии, если у него нет крепкого народа, нет тыла, его раздербанят как мелкого, какого-то островного каудильо, выкинут, посадят в тюрьму, в Гаагу и т. д. Ведь все-таки ситуация с Каддафи, с Милошевичем, это не новость, таких случаев было много. Масса мелких диктаторов, мелких правителей, которые прекрасно себя чувствовали и думали, что им все дозволено, потом за ухо выдергивались из их джунглей и попадали они в тюрьму, причем даже и не в свою страну. Здесь, на самом деле, неприятный момент. С одной стороны, приятно представителям оппозиции рассказывать, что их оппонент просто такой-сякой, но они при этом не додумывают — дальше то что? Почему у нас за 20 лет… Они то, по идее, должны были наесться, помните эту старую идею, они наедятся и все. Конечно, наесться они не могут, но они должны все-таки подумать о своих перспективах и тылах. Нет ли у вас впечатления, что на самом-то деле над ними стоят куда более мощные силы? Которые говорят — вам нельзя, вам дана на откуп страна, грабьте, обглодайте ее, а дальше посмотрим, может, кого возьмем в наш золотой миллиард, может, кого и нет, но обзаводиться суверенным сознанием и поведением, точнее даже, вам невозможно. Давайте назовем вещи своими именами. Россия, по-вашему, независимая страна?
Давайте попробуем. Здесь вы затронули несколько аспектов. Первый аспект — это глобальная конкуренция. Может ли Россия в рамках системы глобальных отношений быть независимой? Она зависима, очевидно. Как субъект: кто распоряжается ее системой отношений с окружающими иными цивилизациями? Где этот «хозяин» земли русской, который должен реализовывать то, о чем вы говорите? Наворовали и защитили, да, но ведь они наворовали исключительно потому, что им попустительствовал хозяин земли русской.
Почему вы считаете, что он хозяин?
Я говорю сейчас о нем, как о неком образе, который якобы бы должен быть. Хозяин попустительствовал, допустил их, но при этом они понимали, что они могут это делать только под присмотром иных цивилизаций. Они деньги прячут там, они детей отправляют на учебу туда, они недвижимость покупают там. Сейчас мы видели отчет председателя Центробанка о вывозе, который чуть ли не в два раза увеличился. Вывоз безумный. В этом смысле мы понимаем, что это вовсе не те люди набрали, которые имеют отношение к нашей цивилизации и к нашей стране, набрали те люди, которым позволили награбить и увезти туда, потому что глобальная система распределения интересов такая, что все наши золотовалютные запасы и резервы хранятся тоже там. С точки зрения хозяина земли это тоже какой-то смысл имеет или не имеет? Здесь мы с вами подходим к жесткому вопросу — сегодня президент есть хозяин? Ему доверили богатство, национальное достояние, он попустил это все вывезти, или есть другая, как говорится, какая-то сила? Здесь прекрасно нужно понимать, что сегодня в глобальном мире идет глобальная конкуренция цивилизаций, и наша цивилизация сегодня обезоружена отсутствием полномочного хозяина. Даже тот же президент, который получил бы доверенность от народа в лице какого-то общероссийского народного собрания или Земского Собора, бы был гораздо более легитимен с точки зрения ответственности за эту землю. Иные цивилизации видят, что мы допускаем до своего богатства, причем допускаем в извращенном виде им распоряжаться этим богатством. Почему они должны по-другому действовать? Они и действуют: если есть возможность забрать для пользы своей цивилизации, они забирают. Забирают они ровно столько, сколько мы допускаем. Конечно, с точки зрения государственного управления в последние годы было и то, и другое, и этот баланс совершенно не до конца очевидно сложенный. То, что сейчас американцам отдали шельф Ледовитого океана, хотя и с нашей компанией, то, что сейчас эта корпорация «Сибирь» создается, и Китай там претендует. Это мы фактически переходим к модели концессии, то есть Россия сдается в концессию. Концессионеры будут сидеть в очень узком московском княжестве и получать с этих концессий какие-то доли. Будут получать опять частные участники этих концессий. Можно себе представить, что если бы 20 лет назад мы бы просто сдали в концессию от имени хозяина земли русской, как это было с Аляской, то не просто бы получили больше денег, а Россия сегодня и была бы тем самым расцветающим государством. Система внутри нас создана настолько гнилой, что она как раз обогащает иные цивилизации, потому что они оказались более пронырливыми, более приспособленными. Вся приватизация была проведена на деньги или зарубежные, или государственного бюджета. И те, кто имел доступ к госбюджету, те и приватизировали. Мы понимаем, что с точки зрения хозяина земли русской это было абсолютно бездарное правление.
Был ли он, этот хозяин?
Мы говорим с его точки зрения . Теперь мы понимаем, что его не было. Эффективность управления, которую мы ожидаем от нового правительства, должна вестись по совершенно понятным параметрам. Есть сегодня оценка: национальное достояние оценивается примерно в $40 трлн. Правительство получает в управление эти $40 трлн. Какой доход они должны принести за год? Легко же посчитать. Хотя бы 1% принесите, это уже есть сумма бюджета, не сопоставимая с тем, что мы сегодня имеем. В этом плане именно такие глобальные параметры сегодня и нужно формулировать. С точки зрения того, что мы отдаем в концессию, может это и надо отдавать, в этом ничего, как говорится, запретного нет, но отдавать от имени хозяина и хозяина нам нужно сформировать. Я думаю, что то правительство, которое сегодня формируется, это еще не тот хозяин, которому народ доверяет свое национальное достояние и благосостояние.
Фактически вы завершили эфир на такой ноте. Наше время истекло. Михаил Юрьевич, большое спасибо, что вы нашли время к нам прийти. В студии был председатель партии «За нашу Родину» Михаил Юрьевич Лермонтов.