Нужно ли казнить президента, чтобы покончить с абсолютной президентской республикой? Французы могут выбирать.
Избавиться ли им от нового монарха или же поддержать его на троне. Перед ними открывается великое множество вариантов, от парламентского режима до конституционной монархии. Церемония инаугурации президента Франции Олланда в Париже
«Французские государственные институты — это абсолютная монархия, и если вы ошибетесь с монархом, это дорого вам обойдется». Именно так описал принципы работы V Республики влиятельный политический консультант Ален Менк (Alain Minc) в апреле 2007 года.
Могущество президента и слабость призванных уравновесить его полномочия властей превращают главу государства в «избранного монарха», неофициального главу правительства и парламентского большинства. «Мы — единственная монархия Европы», — подтверждает это мнение Жан-Пьер Дюбуа (Jean-Pierre Dubois), профессор юриспруденции из Университета Париж XI и почетный председатель Лиги прав человека.
Как считает профессор юриспруденции из Новой Сорбонны Ален Лакьез (Alain Laquièze), президентские выборы 2012 года создали условия для возвращения к более умеренным способам исполнения президентских обязанностей:
«Практика власти тесно связана с личностными качествами и поведением людей, которые занимают ключевые посты. Конституция допускает почти что монархические девиации, но в то же время предлагает более парламентские и скромные методы президентства. Именно об этом и говорил Франсуа Олланд, когда заверил всех, что национальная политика будет доверена премьер-министру».
Этот ученый и автор статьи «V Республика: вопрос выборной монархии» (La Ve République, une monarchie élective en question) полагает, что вносить поправки в конституцию для перебалансировки системы властей вовсе не обязательно, так как ее нынешние рамки достаточно широки для исправления ситуации:
«Во Франции нет англосаксонской культуры сдержек и противовесов. Изменение институтов может привести из одной крайности в другую, это ощутимый риск. Я не хочу сказать, что существующие институты безупречны, но они, во всяком случае, наименее плохи из всего, что могло бы быть в нашей стране. Кроме того, они обладают достаточной гибкостью для изменений в зависимости от находящихся у власти людей».
Как бы то ни было, он вынужден признать, что «за исключением периодов сосуществования, V Республика по сути носит монархический характер».
Таким образом, если мы хотим, чтобы глава государства ограничился ролью арбитра, остается только надеяться, что избранный президент решит не злоупотреблять своими полномочиями, или что его партия окажется в меньшинстве в Национальном собрании.
Вперед, к VI Республике?
Тем не менее, некоторые политики не желают рассчитывать на добрую волю президента и результаты парламентских выборов. Чтобы предотвратить любую возможность монархических отклонений, они предлагают переписать Конституцию. Об этом в частности говорили «зеленые» и «Левый фронт», который 18 марта собрал на площади Бастилии несколько десятков тысяч человек на «марш за VI Республику».
Лидер «Левого фронта» Жан-Люк Меланон (Jean-Luc Mélenchon) посетовал на свойственное существующему режиму сосредоточение полномочий в руках одного человека, которое при этом не гарантирует стабильности исполнительной власти. «Эта нестабильность замаскирована постоянством одного человека. На самом деле с начала пятилетнего срока сменилось 80% правительства», — напомнил он в эфире BFMTV в день марша.
До и во время праймериз в Социалистической партии Арно Монтебур (Arnaud Montebourg) также говорил о необходимости перехода к VI Республике, в которой роль президента должна быть уменьшена, а полномочия парламента расширены. В частности он предложил ввести пропорциональную схему на парламентских выборах, чтобы изменить нынешнюю почти что двухпартийную систему. «Пропорциональная система снижает вероятность возникновения однородного большинства», — подтверждает Жан-Клод Казанова (Jean-Claude Casanova), директор журнала Commentaire и член предвыборного штаба Франсуа Байру (François Bayrou).
Дело в том, что подобный метод проведения выборов способствует прохождению в Национальную ассамблею маленьких партий и уменьшает вероятность получения президентской партией парламентского большинства. А без контроля над парламентом поле для маневра главы государства существенно сужается.
Как бы то ни было, введение пропорциональной схемы будет недостаточно, чтобы избавиться от режима и его монархических качеств. «Мы живем в выборной монархии, так как президент обладает народной легитимностью в результате всеобщего прямого голосования, которое дает ему большое число прерогатив. Это следует из самой французской политической культуры. Гений генерала де Голля в том, что ему удалось приспособить монархические институты к республиканской системе, и это, без сомнения, довольно хорошо соответствует французскому духу», — отмечает Ален Лакьез (Alain Laquièze).
«Восхищение французов великим человеком», некоего рода спасителем, является причиной их «двусмысленного отношения к демократии», — полагает политолог из Оксфорда Судхир Хазарисингх (Sudhir Hazareesingh). По его словам, 2008 год ознаменовал собой «возвращение бонапартизма во французскую политическую культуру и президента Республики, который без конца напоминает о наполеоновской традиции своей концепцией и практикой власти».
Тем не менее, именно выборы дают президенту возможность примерить на себя императорские лавры. Как следствие, любое изменение Конституции будет бессмысленным без отказа от голосования. «Я не имею ничего против идеи о VI Республике самой по себе, но если она не будет сопровождаться отменой президентских выборов, у нас нет хоть сколько-нибудь серьезных шансов перейти к классическому парламентскому режиму», — говорит профессор юриспруденции из Нантера Ги Каркасон (Guy Carcassonne).
Получается, отмена президентских выборов сделает режим демократичнее? Идея кажется по меньшей мере удивительной, и нынешние сторонники VI Республики стараются не говорить об этом открыто. Действительно, им будет очень непросто убедить французов в необходимости отказаться от выборов, которые вызывают у них самый живой интерес и воспринимаются ими как краеугольный камень нашей демократии.
«Монархические девиации V Республики, конечно прискорбны, но они существуют, а нам нужно принимать во внимание все то, что определяет самобытность нашей страны. Не могу представить себе, что французы больше не будут избирать своего президента. У народа всегда трудно отобрать предоставленную ему прерогативу, это будет означать уничтожение одной из составляющих демократии», — утверждает Ален Лакьез (Alain Laquièze).
Тем не менее, единственный способ обезглавить президента-монарха — лишить его того, что составляет основу его власти: президентских выборов.
Президент превращается в короля
Как бы то ни было, конституционные реформы могут сформировать и еще более монархический режим. Так, премьер-министр времен Франсуа Миттерана Эдуар Балладюр (Édouard Balladur) представил Николя Саркози отчет с предложениями по конституционной реформе 2008 года, в котором подчеркнул необходимость расширения нынешних полномочий президента. Он предлагал сделать его фактическое всемогущество официальным. И по сути, привести закон в соответствие реальному положению вещей.
В любом случае, Николя Саркози отказался от этого в итоговом варианте реформы. Парадоксальное решение для того, кто довел нынешнее «сверхпрезидентство» до высшей точки. Вместо того, чтобы узаконить свой статус в Конституции, он предпочел поддержать иллюзию демократии, которая окружает нынешнюю президентскую практику.
Кроме того, Балладюр мог бы пойти еще дальше. С учетом ностальгии французов по королевской власти, превращение нашей страны в конституционную монархию — не столь уж ненормальная идея, как это кажется на первый взгляд (хотя она, конечно, крайне маловероятна, если судить по невысокой популярности монархистов на выборах).
При всем этом, некоторые политики все же стремятся к восстановлению монархии: первый среди них — это Жан-Пьер Шовен (Jean-Pierre Chauvin), которого прозвали «рок-звездой» роялизма. Он считает, что «в рамках нынешней представительной демократии существует несколько путей для установления королевской власти». «140 миллионов европейцев живут при монархии, так чем же мы хуже?» — задается вопросом роялистский сайт royaumedefrance.fr.
К тому же, если монархия снова войдет в моду, за трон готовы посоперничать два потомка французских королей: Луи де Бурбон (Louis de Bourbon) и Анри Орлеанский (Henry d’Orléans). Однако королевская власть не обязательно должна быть наследной и абсолютной, а, значит, французы могут принять решение (на референдуме или путем конституционной реформы) об установлении конституционной и выборной монархии, при которой срок полномочий короля будет пожизненным или ограниченным некоторой стабильности во главе исполнительной власти.
По мнению Жана-Пьера Шовена, оно означает «преемственность, логическое завершение V Республики». Таким образом, мечта генерала де Голля о стоящем над партиями главе государства может быть, наконец, осуществлена за тем лишь исключением, что этим главой будет не президент, а король.