Уважаемые читатели! В ближайшее время величайшая певица современности Леди Гага примет сан и станет священником одной из протестантских церквей.
На этот шаг исполнительница пойдёт, чтобы отпраздновать легализацию гомосексуальных браков в Нью-Йорке. А именно: она обвенчает свою тренершу по йоге Тришу с её подружкой. Есть сведения, что сам Жан-Поль Готье сошьёт для Гаги некую «вызывающую сутану». Это всё — значительный шаг в борьбе за равенство в передовом мире.
…Зачем двум манхэттанским йогам-лесби дурацкая пародия на христианское венчание — вполне понятно. Для людей, сознающих своё биологическое отклонение, не бывает мало доказательств того, что это разновидность нормы такая. Победоносная борьба за право геев в составе вооружённых сил США публично заявлять о своей ориентации тоже не означала, что все голубые активисты Нью-Йорка и Сан-Франциско мечтают повоевать. Просто чтоб право дали.
Куда интереснее другое. Волна признания однополых отношений, бушующая в цивилизованном мире, поднялась практически одновременно с мировым системным кризисом. Ещё несколько лет назад однополые браки были признаны только в паре стран типа Голландии и Испании. Но в 2009-м голубых и лесбиянок начали регистрировать в Венгрии, Франции и Австрии, в 2010-м — в Португалии, Ирландии, Исландии, Аргентине etc. Из восьми американских штатов и особых округов, в которых разрешено такого рода равноправие — его практически везде разрешили после начала мирового кризиса.
Причём это уже не просто внутренняя реформа нравственности. Высказанное на днях заявление Госсекретаря Штатов Хиллари Клинтон о том, что «США будут увязывать размеры оказываемой развивающимся странам помощи с тем, насколько в этих странах соблюдаются права геев и лесбиянок» — делает происходящее новым внешним императивом Запада.
Остальному миру кажется, что передовые страны просто чудят. Казалось бы, в ситуации, когда всеобщий спрос валится, сама Европа под вопросом, а рейтинги крупнейших банков планеты съезжают куда-то глубоко — у цивилизованного мира должны быть задачи поважнее. Но цивилизованный мир обострённо борется за равенство альтернативно совокупляющихся людей людям, совокупляющимся нормально. Что вызывает недоумение.
Так вот, уважаемые читатели. Есть версия. Дело в том, что мы наблюдаем судорожную попытку хоть как-то удовлетворить спрос на равенство в период, когда с грохотом разваливается предыдущий «проект равенства» — миддл-классовый.
Следует отметить, что спрос на равенство на Западе не менее традиционен и силён, чем спрос на справедливость в нашей цивилизации. Фактически изобретение различных «проектов равенства» было традиционным ответом западных стран на накапливающиеся системные противоречия, начиная с Великой Хартии вольностей и заканчивая идеей Генри Форда о необходимости обеспечения каждому рабочему возможности купить «форд».
Последним проектом этого рода на Западе стал, несомненно, проект «среднего класса», которым передовой мир ответил на наш проект «общества социальной справедливости». Если внимательно всмотреться в примеры миддл-классов, считающихся удачными — мы увидим, что единственным их объединяющим признаком является список потребляемых товаров и услуг.
Этот проект — державшийся главным образом на обширном и всестороннем кредитовании — был, несомненно, именно «проектом равенства»: человеку было достаточно соответствовать минимуму социальных требований, чтобы жить как вполне приличный эсквайр в XIX столетии. В итоге доходило до смешного: при наличии «среднего» класса было не вполне понятно, между чем и чем он средний. Ведь понятия «низший класс» на Западе в последние десятилетия как-то не было. Ниже «миддлов» были только деклассированные элементы бродяги и наркоты.
Сегодня же, как известно, с кредитами в передовом мире несколько застопорилось. Что неизбежно ведёт к падению спроса на десятки процентов. «Падение спроса» же — это, между прочим, исчезновение целого ряда признаков 1980-х — 2000-х. То есть: всеобщего раскатывания на кредитомобилях, всеобщего паломничества в «Икею» и всеобщего отлёта на Новый год в Прагу (или во Флориду, если вы американец).
А это, в свою очередь, означает простую вещь: исчезновение того единственного пространства, в котором существует миддл-класс как некая общность.
Таким образом, уже в ближайший год-два общество может остаться один на один с высшим классом, удивительным образом разбогатевшим на всепланетном кризисе раза в два-три.
Ситуация эта настолько чревата большой кровью, что общественность передовых стран — интуитивно, как и полагается человеческим общностям, ищущая устойчивости — судорожно хватается за все «проекты равенства», какие только имеются под рукой.
Поэтому, собственно, накал политкорректности, который мы у себя считали обычной «блажью сытых» — сегодня в Америке и Европе не снижается, а наоборот, усиливается. В трудный период, когда равенства совершенно очевидно нет — следует как можно скорее создать хотя бы дежурную его иллюзию. Для реализации этой затеи сгодятся и геи. А там, возможно, креативщики ещё что-нибудь придумают.
Таким образом — все якобы революционные новшества в области прав секс-меньшинств, продвигаемые сегодня Западом, на деле являются никакой не революцией. Напротив — это одно из последних прибежищ социально-экономического консерватизма.