«Старею не только я — стареет со мной вся оппозиция», — с лирической грустью заметила в воскресном эфире телеканала «Беларусь 1» Лидия Ермошина, председатель Центральной комиссии по выборам.
Глава ЦИК с большим стажем, не скрывающая своей преданности Лукашенко, объяснила слабость структурированных оппонентов режима тем, что нет притока свежих лидеров, а прежние, мол, уже не способны брать на себя ответственность.
Пятая колонна пенсионеров
Могучего притока молодых сил в титульную оппозицию действительно нет. В руководство — тем более. Скажем, лидер «Справедливого мира» Сергей Калякин 16 июня скромно отметил 60-летие. Партию он возглавляет с 1994 года — как Лукашенко страну. Несколько лет назад калякинцы сменили вывеску, убрав связь с коммунизмом, а вот лидера менять, выходит, не на кого.
Зенон Пазьняк стал лидером Белорусского народного фронта еще в пору горбачевской перестройки, в 1988 году. Сегодня легендарному политику уже 68, и он по-прежнему руководит ортодоксальным ядром распавшегося движения, Консервативно-христианской партией — БНФ.
На десять лет старше основателя Фронта беловежский зубр Станислав Шушкевич, возглавляющий Белорусскую социал-демократическую Грамаду с 1998 года.
На этом фоне Анатолий Лебедько, которому завтра, 27 июня, стукнет 51, — просто юноша. Но и он стоит во главе Объединенной гражданской партии аж с 2000 года (а фактически начал рулить раньше, еще будучи заместителем).
На недавнем съезде ОГП попыталась создать видимость альтернативы, но молодой вроде-как-конкурент по всем статьям уступил матерому Лебедько.
Остается добавить, что возглавляющий движение «За Свободу» Александр Милинкевич и лидер гражданской кампании «Говори правду» Владимир Некляев — люди пенсионного возраста.
Старый конь борозды не портит, замечают в таких случаях бодряки. «Но и глубоко не пашет», — язвят циники.
Впрочем, в тех считанных партиях, руководство которых претерпело смену поколений, дела отнюдь не пошли в гору. Так, Партия БНФ, отмежевавшаяся от сторонников Пазьняка, успела расколоться еще раз и, похоже, уже безнадежно утратила остатки былой силы и славы.
В роли мальчиков для битья
Высокие чиновники постоянно твердят о непопулярности оппозиционных партий. И в принципе возразить трудно. Согласно мартовскому опросу НИСЭПИ, доверяют этим партиям лишь 17% белорусов, не доверяют 61,3%. Рейтинги оппозиционных лидеров еще ниже.
Но это только половина правды. Пропаганда подает дело так, будто в маргинальную нишу оппозиция скатилась исключительно по причине собственной бездарности. Хотя на самом деле эту группу людей — обыкновенных живых людей из плоти и крови — все 18 лет президентской эпохи безжалостно перемалывала и продолжает перемалывать железная махина системы.
Бить молотом по голове 18 лет — и потом еще удивляться, что оппоненты власти похожи на живых мертвецов? (На тему политических зомби, вылезающих из тьмы только под очередные выборы, государственные журналисты стебались в программе, куда пригласили Ермошину.)
«Проблема в политической системе», — отметил в комментарии для Naviny.by Валерий Карбалевич, эксперт аналитического центра «Стратегия». По словам аналитика, у нас нет публичной политики, нет политической конкуренции. Соответственно, «это не стимулирует развитие партий, смену их лидеров, тактик».
По наблюдениям эксперта, не только в центральном партийном руководстве, но и в регионах оппозиция представлена преимущественно теми, кто пришел в демократическое движение в начале 90-х. Причем через оппозиционные структуры прокрутилось немало молодежи, но она не задержалась.
И молодых людей можно понять. Оппозиция — это помятые ребра, ушаты грязи, прессинг спецслужб, обыски, штрафы, аресты, тюремные сроки.
Пассионариев (или садомазохистов?), готовых регулярно подставлять голову за голую идею, в обществе негусто. Молодежь хочет устраивать жизнь, делать карьеру. А принадлежность к «оппам» — это, наоборот, волчий билет.
И ради чего все жертвы? Выше пояса не прыгнешь. «Белорусская политическая система предоставляет партиям роль статистов и даже в этой роли их ограничивает», — отметил в интервью для Naviny.by политический обозреватель Павлюк Быковский. По его словам, все важные государственные решения принимаются даже не в парламенте, куда теоретически представители партий могли бы попасть, а лично президентом.
В принципе партии и другие оппозиционные структуры могут менять ситуацию, взяв на себя реальную роль проводников общественных интересов, отметил аналитик. В частности, «что-то пытается делать кампания «Говори правду», но на «мелкотравчатом» уровне, и это не решение проблемы».
Потеряв возможность влиять на принятие важных государственных решений через парламент и местные Советы, партии потеряли и смысл своего существования, резюмирует Быковский.
Убивают конкуренцию — деградирует страна
Глава ЦИК, бросив камень в несменяемых вождей оппозиции, обошла тот нюанс, что бессменный президент тоже не молодеет.
Впрочем, корень проблемы не столько в возрасте (Александр Лукашенко выглядит орлом и на лыжне, и с клюшкой), сколько в том, что принципиально заблокирован механизм ротации власти.
Отсюда застой и в оппозиции. Она закономерно деградирует вместе с политической системой, из которой по капле выдавили остатки конкуренции.
В 1996-м противники Лукашенко едва не объявили ему импичмент. В 2010-м они, выброшенные из системной политики, могли звать только на Площадь, а в итоге сами оказались в тюрьме. Минувшие парламентские выборы прошли в один тур, что для нормальной мажоритарной системы — ненаучная фантастика. Аналитики склоняются к тому, что и предстоящие в сентябре выборы с первого захода дадут «стерильную» Палату представителей.
Иначе говоря, от оппозиции остается лишь оболочка, декорация. Сугубо для витрины и сохраняют регистрацию отдельных совсем уж фейковых партий-вывесок, которые и близко не наскребут положенного минимума членов.
22 июня на открытии Музея современной белорусской государственности Александр Лукашенко не просто признал, а с гордостью подчеркнул, что переделал политическую систему под себя: «Все хотели слабого президента. Президента избрали, и мне пришлось модернизировать конституцию, где президент должен быть президентом, чтобы вытащить страну из пропасти, в которой она тогда находилась».
Да, но прошло уже полтора десятилетия! И если страна по-прежнему над пропастью, значит, в системе что-то не так. А если уже не над пропастью, то не пора ли слегка поделиться монополией на власть?
Но оказалось, что придавленной страной править не в пример сподручнее. По большому счету, Лукашенко добился своего — перемолол оппозицию. Правда, злые языки говорят: вон у Каддафи оппозиции вообще не было, даже бутафорской — и как он кончил? Там, где искореняют условия для цивилизованной политической борьбы, начинается нецивилизованная.
Впрочем, Беларусь не Ливия: и темперамент не тот, и натовцы бомбить не отважатся. Возможно, никакой революции здесь не будет вообще. Но при этой власти не будет и эволюции.
«Надежды на модернизацию политической системы тщетны», — полагает Валерий Карбалевич. Он отмечает, что Лукашенко, психологически травмированный Площадью-2010, теперь отвергает даже проекты декоративной либерализации, например, выборы частично по партийным спискам. Внутренняя ситуация выглядит просто тупиковой, резюмирует аналитик.
Правящая верхушка намерена до упора консервировать ситуацию. И по ряду причин (безропотность массы, российский допинг) у режима есть шансы продержаться еще не год и не два.
Лукашенко когда-то назвал Беларусь хрустальным сосудом. Сегодня и бессменный президент, и его политические противники законсервированы в этом сосуде надолго.
Да, любой кувшин до поры воду носит. Но тем временем страна просто скатится на уровень третьего мира и превратится в фактическую колонию Кремля. Который милостиво оставит атрибуты независимости типа герба и флага — такие же бутафорские, как и нынешняя роль белорусской оппозиции.