Несомненно, что даже в среднесрочной перспективе ИРИ не может самостоятельно построить АПЛ. Во-первых, для этого нужно иметь опыт в создании хотя бы исследовательских ядерных реакторов. А такого опыта у иранцев нет: все действующие исследовательские реакторы поступили в ИРИ из-за границы, а сроки окончания работ по созданию тяжеловодного реактора в Араке постоянно отодвигаются во времени.
Во-вторых, с помощью Северной Кореи в Иране освоили производство только дизельных малых подводных лодок типа «Гадир» водоизмещением около 500 тонн. На кораблях такого типа невозможно разместить ядерную энергетическую установку ввиду массово-габаритных ограничений и необходимости обеспечения физической защиты экипажа от смертоносного радиоактивного излучения. Как следствие, первая советская атомная подводная лодка проекта 627 «Ленинский комсомол», принятая на вооружение в 1957 году и неспособная нести баллистические ракеты, имела подводное водоизмещение 4750 тонн.
Следовательно, информация о создании иранской атомной подводной лодки — блеф, возможная цель которого состоит в обосновании необходимости не только продолжения процесса дообогащения урана (с 3,5 до 20%) на высокозащищенном ядерном объекте в Фордо, но и дальнейшего повышения степени обогащения по урану-235. Так, использовавшие водо-водяные реакторы АПЛ первого и второго поколения применяли ядерное топливо со степенью обогащения 21%, а АПЛ третьего поколения — 43-45%. Хуже того, иранское руководство может заявить о разработке ядерной энергетической установки с жидкометаллическим теплоносителем, которая использует ядерное топливо с обогащением 90% (по сути, это уран оружейного качества).
На Западе учитывают, что ИРИ достигла значительных успехов в реализации урановой программы. Так, на предприятии по обогащению урана в Натанзе задействованы 52 каскада газовых центрифуг Р-1 (8528 центрифуг). Это позволило к 1 мая 2012 года накопить около 6 тонн низкообогащенного урана (НОУ) со степенью обогащения до 3,5%. С учетом работы двух других предприятий по дообогащению урана накопленные запасы расщепляющегося материала в случае принятия соответствующего политического решения могут послужить основой для изготовления пяти ядерных боезарядов. Это не могло не внушать беспокойство со стороны международного сообщества ввиду отсутствия серьезных причин для продолжения процесса обогащения урана (в ИРИ действует только один энергетический реактор, который полностью обеспечивается российским ядерным топливом). Информация о создании в ИРИ атомной подводной лодки подтвердила нежелание иранской стороны приостанавливать процесс дообогащения урана и после производства ядерного топлива для Тегеранского исследовательского реактора. В результате сомнения международного сообщества в исключительно мирной направленности иранской ядерной программы только усилятся.
А ведь существует еще возможность скрытой наработки в ИРИ оружейного урана, что может включать использование как задекларированных, так и незадекларированных в МАГАТЭ ядерных материалов. О реальности такого развития событий свидетельствует факт начала собственного производства уранового концентрата на месторождении Гчин вблизи Бендер-Аббаса в провинции Хормозган. Убедить в отсутствии такой незаконной деятельности достаточно трудно ввиду невыполнения Тегераном требований Дополнительного протокола (1997 года) и измененного кода 3.1 к Соглашению с МАГАТЭ о применении гарантий, а также создания препятствий для деятельности на иранской территории инспекторов МАГАТЭ.
Конечно, не следует во всем обвинять иранскую сторону. Для продвижения вперед переговорного процесса Брюсселю достаточно лишь смягчить введенные против ИРИ финансово-экономические санкции. Тогда можно было бы потребовать соответствующих уступок от Ирана. Вместо этого Запад стал настаивать на необходимости обмена накопленного в ИРИ НОУ на ядерное топливо для Тегеранского исследовательского реактора. Хотя этот вопрос уже потерял свою актуальность ввиду способности иранцев производить такое ядерное топливо самостоятельно.
Таким образом, заявление иранского военного руководства о проектировании атомных подводных лодок будет провоцировать Запад на ужесточение своей позиции в ходе предстоящих переговоров в Москве. Оно усилит взаимное недоверие, что не только крайне затруднит поиск возможного компромисса, но и подтолкнет к введению против ИРИ новых, еще более жестких финансово-экономических санкций. Очевидно, что это не соответствует иранским национальным интересам и ведет к эскалации ядерного кризиса.
Хотелось бы верить в политическую дальновидность высшего руководства Исламской Республики Иран, которое неоднократно заявляло об отсутствии потребности в создании ядерного оружия. Сейчас у него представляется хороший случай для выдвижения новой инициативы — приостановки процесса дообогащения урана. Это позволит в значительной степени уменьшить существующие у международного сообщества озабоченности, что является базисом для постепенной нормализации отношений. В противном случае вероятность военного сценария повысится, что может привести к региональной войне с непредсказуемыми последствиями.