Энергетическая повестка саммита АТЭС во Владивостоке может стать ключевой для России, дав возможность российским компаниям активнее продвигаться на рынках Восточной Азии. Сможет ли РФ воспользоваться своими «энергетическими козырями» на Форуме и какие трудности ждут ее на азиатском направлении?
«Углеводородная игла» — иллюзия процветания
Основа любой экономики — энергетика и ресурсы. Будет «пища» для индустрии, будут и силы для развития. В странах АТЭС запасы углеводородов, газа, каменного угля, природного урана и пр. имеются в достаточных количествах. Правда, распределены они неравномерно. Одни имеют весь «джентльменский набор», другие — отдельные его элементы, а третьи не имеют вовсе, поэтому вынуждены энергоносители покупать. Нельзя сказать, что для всех обделенных это стало непреодолимым препятствием для модернизации.
Наоборот, отдельные страны (Япония, Сингапур) смогли компенсировать природную «несправедливость», создав высокоэффективные экономики и получая прибыль из развития высоких технологий и индустриальных производств. Другие этого сделать не смогли, объясняя свою энергетическую и иную бедность исключительно волей Иисуса, Будды или Аллаха.
К слову, не все страны, которых Всевышний не обделил, автоматически процветают. Очень часто (и в России это хорошо знают) наличие углеводородов или иных природных энергоносителей создает опасную иллюзию обязательного процветания. Формирует у правящего класса стереотип поведения известного народного героя из русской сказки, который «по щучьему велению», лежа на печи, легко удовлетворял свои основные жизненные потребности. В научных трудах подобная зависимость от «природной халявы» называется — «голландской болезнью». Однако есть богатые ресурсами страны, которые не подсели на «углеводородную иглу».
В любом случае, энергетика — ключевой компонент структуры АТЭС. На Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР) и Западное побережье США приходится 35% глобального потребления нефти и 23% — природного и сжиженного газа (СПГ). Крупным потребителем и одновременно производителем углеводородов является Китай. Объем добычи нефти составляет там 195-198 млн тонн в год, а потребление в районе 400. Природного газа Поднебесная добывает около 90 млрд куб. м., а потребляет 80-85. Япония только потребляет — нефть (240 млн тонн), газ (90-95 млрд куб.м.). Южная Корея — аналогичный получатель нефти (110-115 млн тонн) и газа (40 млрд куб.м).
Казалось бы, ведущие экономики региона просто жаждут получить новые тонны и кубометры углеводородов. Значит, у России есть реальный шанс?
Российскую нефть не ждут?
Для России, экспорт которой на сегодняшний день на 64% состоит из энергоресурсов, новые азиатские энергетические «коридоры» — с одной стороны, просто спасение. В том смысле, что поскольку традиционные европейские рынки сжимаются, испытывая финансовые затруднения, Россия каждый год теряет на сбыте энергоресурсов. И перевод части углеводородного экспорта на Восток (АТР) — хорошая компенсация.
С другой стороны, проблема в том, что восточноазиатское направление появилось (де-факто) только в 2010 г. с пуском нефтепровода Восточная Сибирь — Тихий Океан (ВСТО). Точнее, его первой очереди «Тайшет — Сковородино» с веткой на Китай и годовой мощностью в 30 млн тонн, из которых 15-17 идет в КНР, а оставшиеся 13-15 железной дорогой (Транссибом) доставляются в порт Козьмино (Приморье), где перегружаются на танкеры, доставляющие нефть нуждающимся в АТР.
Основная инфраструктура для полноценного российского углеводородного бизнеса со странами Азиатско-Тихоокеанского региона только начинает создаваться. При этом в российских политической и бизнес- элитах почему-то сохраняются некие иллюзии относительно того, что нашу нефть и газ «ждут, не дождутся» в Азии, поскольку, как объясняют некоторые эксперты, общий экономический подъем восточноазиатского региона, в особенности Китая, автоматически обеспечивает долговременный спрос на российские углеводороды.
К слову, ничего «автоматического» в таком непредсказуемом бизнесе, когда скачут нефтяные цены и меняются газовые контракты, по определению быть не может. Рынок углеводородов в регионе Восточной Азии давно поделен между крупными иностранными компаниями-продавцами и покупателями нефти и газа. На этом рынке крутятся десятки и сотни миллиардов долларов, и никто их России отдавать не собирается.
5-7 крупных компаний давно поделили регион. Это Китайская национальная нефтяная компания (CNPC), Корейская газовая корпорация (KOGAZ), Корейская национальная нефтяная корпорация (KNOC), Японская национальная нефтяная корпорация (JNOC), Нефтедобывающая компания Мицуи (MOEC), Индонезийская нефтедобывающая компания (IPEC) и др.
Создана стройная система инвестиций, добычи, переработки, импорта/экспорта углеводородов без участия российских компаний. И как Газпрому, Роснефти и другим российским претендентам встроиться в этот рынок, найти свою «нишу», — вопрос очень непростой. То, что Роснефть и Транснефть взяли на себя обязательства перед Китаем в течение двадцати лет поставлять сибирскую нефть по 45 долл. за баррель (фактически в два раза ниже рыночной стоимости) и получили под это большой кредит, совершенно не означает, что они пробились на китайский нефтяной рынок.
Доля российских углеводородов в китайском нефтяном импорте сегодня составляет 5,2%, а в газовом — 3,1%, а в целом на углеводородном рынке АТР российский сектор — около 1,5%.
Ценовая война за газ?
Еще более жестко китайцы отстаивают свои интересы в вопросах по закупкам российского природного газа и электроэнергии. Используя ценовые преимущества, полученные Пекином у Ашхабада по закупкам туркменского газа (160-180 долл. за тыс. кубов), китайские компании отвергают все попытки Газпрома обсудить другие варианты, например, 260-280 долл. или чуть ниже. Китайцы говорят — «не принимаете наши условия, обойдемся и без российского газа». Но если Россия идет на уступки, теряется коммерческий смысл сибирских газовых проектов, ориентированных на Китай.
К слову, китайские переговорщики не блефуют. У них действительно нет сегодня острых потребностей в сибирском газе. По контракту с Туркменистаном за 2011 г. КНР уже получила по оговоренной цене 17 млрд. куб. м., в 2012 — 30. Планирует получить еще 10 млрд. из Узбекистана и около 20 из Казахстана также по демпинговым ценам.
Аналогичная ситуация по закупкам российской электроэнергии. В настоящее время российские компании вынуждены поставлять ее в Китай по цене 1,3 руб. за 1 кВт/ч. Причем, население российского Дальнего Востока платит за электроэнергию по 2,5 руб. А общий тариф в Амурской области составляет, к примеру, около 5 руб. за 1 кВт/ч. Китайские же местные власти заявляют, что закупать российскую электроэнергию могут только по еще более низким ценам.
Кто закроет китайский дефицит электроэнергии?
Единственное, что сдерживает китайские энергетические компании в этой «ценовой войне» — наличие растущего спроса на электроэнергию (в отличие от газа) на внутреннем китайском рынке. Более чем в 19 китайских провинциях ощущается ее острый дефицит. В 2010 г. спрос на электроэнергию в Поднебесной вырос на 15%. Китайцы ежегодно потребляют 4,3 трлн. кВт/ч электричества, что в 5 раз больше чем в России.
Они хотели бы получать из РФ ежегодно по 35-40 млрд. кВт/ч, а к 2020 г., по прогнозам экспертов, до 60. Но это пока невозможно. Объем российского экспорта электроэнергии в КНР не превышает 1 млрд. кВт/ч. Причины разные — упоминаемые ценовые нестыковки, низкая пропускная способность российских ЛЭП и пр.
Особые надежды в Пекине возлагаются на сотрудничество «Евросибэнерго» (О.Дерипаски) и «China Yangtze Power Company», которое со временем может построить ТЭС и две ГЭС (общая мощность 3 ГВт) в Иркутской области, Красноярском крае и Забайкалье, часть электроэнергии которых будет экспортироваться в Китай. Возможно, что в этом случае российская доля возрастет до 6-7 млрд. кВт/ч. Однако и это не решит китайских «электрических» проблем.
Видимо, в жестких диалогах с азиатскими партнерами Россия должна научиться пользоваться своим «энергетическим мечом» и в обороне, и в атаке. Оборона — это строительство собственных танкеров, терминалов, предприятий нефтегазовой переработки и пр. Атака — это борьба за свои цены, маршруты, новые рынки, иногда и смена партнеров (покупателей). При продажах, конечно, не избежать пресса монополистов, но с ними будет намного легче говорить, когда за спиной своя переработка, транспортировка и весомые доли на рынках сбыта. В общем, «мечом» нужно умело владеть во всех «боевых ситуациях».