Сейчас идет много разговоров о распаде вестфальской системы суверенных национальных государств. Эта система признавала нерушимость границ, а в основе ее был тезис о том, что, то, чем занимаются государства в пределах своих границ, никого больше не касается. Сегодня утверждается, что данная историческая система была разрушена в результате западных интервенций с целью свержения Слободана Милошевича и создания Боснии, а затем Косова, а также в результате смещения Саддама Хусейна, а спустя менее чем десять лет — Муаммара Каддафи.
По мнению некоторых, свой вклад в такую дестабилизацию внесло создание новых государств и мини-государств, будь то Кавказ или Южный Судан. Но по мнению интервенционистов неоконсервативной и либеральной разновидностей, в этих событиях нет ничего плохого.
Однако, как и во многих других ситуациях, в действительности все отнюдь не так просто. Во-первых, смены режимов вряд ли начались с Милошевича или Саддама. Чем было падение двух Наполеонов – в 1815 и 1870 годах – как не сменой режимов? Две мировые войны также вызвали смену режимов и создание новых государств.
С другой стороны, следует отметить одно гораздо менее заметное событие, которое возвращает нас в ту эпоху, когда в 1648 году вступил в силу Вестфальский мирный договор. Речь об усиливающемся триумфализме ряда павших в свое время империй. В Восточной Азии Китай все чаще демонстрирует свои политические, экономические и военные мускулы как доминирующая держава, перед которой другие должны подобострастно преклоняться. На Ближнем Востоке и в Центральной Азии Турция использует свою новообретенную экономическую и политическую мощь для распространения влияния на многочисленные страны, некогда входившие в состав Османской империи. А Москва использует власть и влияние, которые дают ей энергетические ресурсы, и проводит в Европе и в примыкающих к России регионах из состава бывшей Российской империи политику царизма в новом варианте. Не следует также забывать о влиянии Индии в Южной Азии. В регионе, где когда-то правили Великие Моголы, ее экономика затмевает собой соседей. Следует помнить и о той имперской мантии, которую унаследовала у Португалии Бразилия, воспользовавшись своей растущей экономической мощью.
Имперское наследие этих государств дает им стимул для усиления собственной значимости не только в своих регионах, но и на мировой арене. Во время посещения этих стран и встреч с представителями их элит все больше усиливается ощущение того, что они возвращаются к своей традиционной роли ведущих держав. Тот динамизм, который не сумел погасить даже нынешний экономический спад, заставил эти страны объединять усилия, дабы обрести больший вес в «Большой двадцатке», в Организации Объединенных Наций и в прочих международных институтах. Он также привел к существенному расширению сотрудничества между ними.
Естественно, между этой пятеркой государств существует соперничество и трения. Турция и Россия борются за влияние в Центральной Азии и на Кавказе. Россия по-прежнему боится китайских посягательств на Сибирь. Индия и Китай с недоверием наблюдают друг за другом через общую границу, борются за влияние в Мьянме и поддерживают конфликтующие между собой отношения с Пакистаном. А Бразилия и Китай соперничают за влияние в Африке.
И все верят в то, что Соединенные Штаты, а тем более Европа не должны больше монополизировать процесс принятия решений, оттесняя мировое сообщество. Они отвергают порядок, сложившийся после Второй мировой войны, называя его устаревшим, и не согласны автоматически принимать американское лидерство по каким бы то ни было вопросам. Следует отметить, что из этой пятерки лишь Турция отправила свои войска в состав международной коалиции в Афганистане, и что ни одна из этих стран не согласилась отправить свои войска в Ирак. Опять же, Турция была единственной страной из этой пятерки, согласившейся хоть как-то участвовать в ливийской операции, причем ее основной вклад, внесенный безо всякого энтузиазма, заключался в том, что она не стала мешать другим странам НАТО проводить наступление против Каддафи.
Нет никаких симптомов и сигналов, указывающих на то, что в этих пяти странах ослабевает имперский дух и сопровождающие его претензии на особые права. Напротив, он с каждым годом только усиливается. Вашингтонские политики и государственные деятели, одержимые в настоящее время другим наследником империи – Ираном, должны понять и признать, что у этих государств есть нечто большее, чем впечатляющий экономический рост, военная экспансия и политическое влияние. Американцы хорошо известны отсутствием у них восприимчивости к истории. Но им понадобится вся та восприимчивость, которую они сумеют собрать, чтобы успешно разобраться с теми государствами, чьи претензии на более значимую роль в мире обусловлены не только нынешними успехами, но и былой славой.
Дов Закхейм был заместителем министра обороны и главным финансистом Министерства обороны США с 2001 по 2004 годы, а также заместителем помощника министра обороны (вопросы планирования и ресурсов) с 1985 по 1987 годы. В 2004 году он был назначен координатором от Министерства обороны по гражданскому восстановлению в Афганистане. Он является членом консультативного совета The National Interest.