Издевательское решение властей двигаться по бульварам оказалось символичным. Действительно, начиная с декабря массовое оппозиционное движение объединяет очень разные силы. Для одних предел мечтаний — верхушечный переворот, который возвращает страну в 90-е гг., для других — принципиально важно соединение демократических и социальных задач. Есть еще третьи — националисты, но о них сейчас не говорю — отдельная тема.
Итак, красные и белые ходили вместе, в то время как на трибуне доминировал либерально-популистский блок самоназначенных лидеров — большинство так называемого Оргкомитета (который не совпадает с техническим оргкомитетом, подающим заявку на митинг). Это было оправдано в условиях избирательной кампании под лозунгом «все против Путина», хотя уже тогда вызывало недовольство значительной части актива общественных организаций и рядовых участников. После 5 марта для обычных россиян президентские страсти ушли на задний план, а на первый вернулись привычные социальные беды, которые продолжают углубляться и обостряться под аккомпанемент заявлений Путина о «преодолении кризиса». К сожалению, эта «социалка» почти не нашла отражение в речах на мартовских митингах оппозиции (пожалуй, за исключением выступления муниципального депутата Елены Ткач). Отрыв от социальных нужд людей ослаблял и продолжает ослаблять белоленточную оппозицию.
Признаться, идея социальной переориентации общедемократического движения шла очень туго. Даже многие товарищи с левыми взглядами продолжали верить, что «главное — это Путин», и его падение решит разом множество проблем. Случалось и откровенное пренебрежение интересами акций с социальной проблематикой, когда «лидеры демократии» могли назначить на то же время акцию общедемократического толка (как случилось с митингом против строительства церквей в парках и скверах 14 апреля, на время которого назначили акцию солидарности с Астраханью — как будто нельзя было развести эти мероприятия).
Ситуация до некоторой степени изменилась после 6 мая. Тут «спасибо» можно сказать исключительно властям. Если бы не их непрофессиональное либо сознательно провокационное поведение на Болотной, если бы не маленькая Ходынка, перерастающая в крохотное 9 января, декабрьский импульс бы тихо угас, и можно было бы готовиться к новым событиям уже в связи с социальной повесткой дня. Но власти перезапустили белоленточный протест и затем делали все, чтобы он не угас до 12 июня, подливая керосин в огонь возмущения даже накануне нового марша своими дуболомными обысками и допросами. Прокуратура сегодня — могучий фактор революционной мобилизации горожан.
6 мая красных знамен было великое множество, антураж был революционный, зато не было речей с трибун, и поэтому либеральные вожди не так раздражали чуждую им часть актива. И левые решили, что они сила. Чему очень способствовали крики стражей порядка и жалобы в стиле детского сада: Ой, эта девочка меня уда-а-а-рила! Бо-бо! Они первые начали асфальт кидать, и только потом я кости ломал! Ой, он отнял у меня шапочку и окровавленную дубинку и выбросил в ре-е-е-ку!
Отдельное спасибо муляжу ОНФ, который безо всякого разрешения устроил контрмитинг 6 мая на Поклонной горе, объявив его гуляниями под умильные комментарии чиновников полиции и мэрии. Отлично! Гулять так гулять — оппозиция тут же взяла на вооружение эту форму досуга, быстро соединив ее с гремящей на Западе формой «окупай» (благо 12 мая как раз случился очередной всплеск западного оккупайства, пропиаренный ТВ).
В общем, к концу мая споры в левых рядах кипели нешуточные: если творится такой окупай, не пора ли и маршу оппозиции выдвинуть социальные требования, близкие трудящимся.
Это совпало и со встречным движением либеральной мысли, пробужденной перезапуском кампании и прогулками раскрученных литераторов. Раз режим наступает на наши права (будь то аресты тех, кто победнее, и коммерческие неприятностей тех, кто побогаче), а улица продолжает бесконтрольно клубиться, не пора ли создать новую «Демократическую Россию», чтобы надежнее управлять протестом и направлять его в «правильное» русло. Таким образом, одновременно с идеей выдвижения пакета социальных требований возникли проекты Манифеста свободной России (программный документ) и Координационного совета (руководящий орган). Попытались совместить.
На переговорах по проекту Манифеста 5 июня члены Левого фронта предложили дополнить текст пакетом социальных требований и четко увязать политические и социальные цели движения. Либеральные вожди уперлись рогом и категорически противились включению социальной повестки в манифест свободороссиян. К сожалению, наши товарищи понурили головы и подписали в личном качестве это детище либеральной мысли. Надо отметить на полях, что детище убогое даже для либералов. Если вынести за скобки все ту же отставку Путина, требования размытые, напротив многих из них власти уже сейчас могут поставить отметку «выполнено» (прямые выборы губернаторов, например, от которых между нами говоря — никакой пользы). Зачем левые товарищи это подписали? Не хотелось идти на раскол в преддверии акции 12 июня. Случился бы раскол от того, что наши товарищи не согласились бы подписывать эту бумагу? Думаю, ничего бы не случилось. Подпись на бумаге была условием вхождения в КС оппозиции? Присягой?
Во всяком случае, в среде организаций Форума левых сил (ФЛС), куда входит Левый фронт, проект этого манифеста вызвал заметное отторжение, недвусмысленно заявленное на пресс-конференции 8 июня.
Ниже мы увидим, что отказ либералов включать социальные требования в манифест было ошибкой, которую некоторые из них осознали уже 12 июня.
Понятно, что левые были разочарованы такой неуступчивостью партнеров. 8 июня на пресс-конференции представителей организаций ФЛС говорилось о необходимости срочно выдвигать пакет социальных требований оппозиции и о том, что если либералы откажутся от сотрудничества в социальной борьбе, произойдет даже не раскол оргкомитета митингов, а раскол оргкомитета и большинства населения страны, недовольного путинизмом.
После некоторой дискуссии в ФЛС был согласован перечень социальных требований. Признаться, как автору одного из первых вариантов этого документа, мне немного жаль, что кое-что выпало. К тому же поняв, что согласование с либералами не предвидится, левые повернули руль покруче. Но и в итоге получилось неплохо:
1. Мораторий на новую программу приватизации стратегических отраслей, научных и научно-производственных предприятий
2. Национализация естественных монополий
3. Отмена ФЗ-83. Законодательный запрет на приватизацию или коммерциализацию любых учреждений социальной сферы (школ, больниц, музеев и т.д.)
4. Мораторий на рост цен на ЖКХ, тарифов естественных монополий, бензин, медикаменты
5. Восстановление свободы профсоюзной деятельности и права на забастовку. Законодательный запрет практики «заемного труда». Решительный пересмотр существующего Трудового кодекса и «Закона о профсоюзах», ограничивающих права работников
6. Пересмотр действующих Лесного и Градостроительного Кодексов. Безусловный запрет «уплотнительной» застройки, сокращения территорий парков, заповедников, лесов, водоохранных зон и любого строительства на их территории
7. Запрет на повышение пенсионного возраста. Размер пенсии должен быть выше реального прожиточного минимума.
Этот пакет оратор от левых на трибуне должен был озвучить и предложить собравшимся его одобрить. Таким образом, 12 июня должны были быть предложены движению по сути две на мой взгляд совместимые программы: либеральный манифест и социальный пакет.
Но в последний момент эта затея была поставлена под угрозу. Тут либеральные партнеры коварно (не нахожу другого слова) использовали очередной натиск правохоронительных органов — 11-12 июня под угрозой ареста оказались оба утвержденных спикера левых на митинге — С. Удальцов и А. Сахнин. К тому же, как известно, на время митинга они были вызваны в прокуратуру. И в этой тяжелой ситуации либералы на оргкомитете 11 июня нагнали свой актив «для большинства» и в нарушение всех предыдущих договоренностей заявили о пересмотре списка выступающих, исключив из него левых (кроме Удальцова) и представителей социальных движений, включая научно-образовательную колонну и оккупайцев. Это вызвало большое возмущение. Часть участников красной колонны говорила, что вообще на митинг после демонстрации не пойдет, часть намеревалась уйти сразу после выступления Удальцова. Забегая вперед скажу, что на момент выступления Удальцова в начале митинга часть левых еще не дошла до места, где было хорошо слышно трибуну, а многие и вообще не пошли к трибуне, занимаясь пропагандой на другом конце площадки. Вообще находиться вблизи матюгальников, из которых железом по стеклу срывается на визг ведущая митинг Чирикова — это не каждому дано. Я лично не могу долго выдерживать это звуковое оружие.
Утром 12 июня стало ясно, что ситуация немного выправляется. Во всяком случае Удальцов сумел прийти, не был задержан до начала митинга, и даже получил слово первым, что смягчило отношение левых к происходящему. На трибуну удалось пробраться представителю научно-образовательной колонны Г. Колюцкому, что тоже было успехом «социальной линии» — разбавлять надоевших ораторов-«вождей» новыми лицами из низовых движений.
Итак, колонны слились при выходе с бульваров на Сахарова, красные перемешались с белыми (националисты сохраняли плотную колонну для грубоватого прорыва к трибуне). Перемешались ли требования? В общем, пока так и вышло. Удальцов озвучил сначала часть политических требований (отойдя от манифеста свободороссов, и поэтому в его редакции требования получились радикальнее), вопрошая собравшихся, согласны ли они. В ответ неслось громкое «да!» Затем Удальцов озвучил социальные требования. Здесь он тоже вольно пересказывал текст, и это, на мой взгляд, он сделал напрасно, потому что социальные требования были сформулированы четче. К тому же, понадеявшись на память, Удальцов пропустил экологический пункт. Но думаю, что это не сознательно. Во всяком случае социальный пакет был также одобрен явным большинством собравшихся. Выступавший затем Немцов провел такую же процедуру с Манифестом свободороссов, заменив голосовое одобрение голосованием. Зачем-то он стал утверждать, что поддержка была единогласной, что очевидная неправда. И здесь руки поднимало большинство, но многие не голосовали, а некоторые и кричали «нет» и даже свистели. Самое интересное в выступлении Немцова даже не это, а та часть его речи, где он заговорил о важности социально-экономических требований. Зачем же было упираться раньше, провоцировать раскол, дискредитировать либеральное крыло движения отказом включать социальные требования в манифест? Похоже, социальная ситуация в стране и давление слева на либералов меняет даже их догматизированное сознание.
Как будет развиваться этот процесс дальше — поживем увидим. Характерно, что СМИ, бодро рапортуя о Манифесте свободной России, либо обходят молчанием, либо скороговоркой упоминают социальные требования. И дело не только в форме подачи их оратором Левого фронта, но и в позиции СМИ. И либерально-оппозиционные, и пропутинские СМИ боятся социального сдвига оппозиционного движения, соединения политического и социального протеста. Но и мы должны опасаться, что либерально-популистский блок попытается также приватизировать социальный протест, как он приватизирует политический. Левые провели свою идею на митинге, сей факт замалчивается, но не исключено, что это — ход в стиле Шеленберга из кинофильма «17 мгновений весны». Замолчать, чтобы потом приватизировать идею.