К.БАСИЛАШВИЛИ: Здравствуйте. В эфире – программа «Особое мнение», меня зовут Ксения Басилашвили. И я приветствую Сергея Алексашенко, экономиста. Здравствуйте, Сергей.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Добрый день, ксения.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос. Что у нас в России, ожидаются голодные бунты, если принимается закон, который фактически сводит на нет митинги, демонстрации и пикеты? Такое ощущение, что толпы безработных сейчас выльются на улицы наших городов и, вот, чтобы сдержать их, нужен такой закон.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, Ксения, ну вы уж какую-то такую картину рисуете.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Ну а как? Вы – экономист.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Я думаю, что мы готовимся к победе сборной России на Чемпионате Европы по футболу. Вот он начинается, да? Вот он в эту пятницу, наконец-то, начнется.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Против футболистов это не направлено, против фанатов.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Не, подождите-подождите. Там не написано. А вы вспомните…
К.БАСИЛАШВИЛИ: Сказал вчера депутат.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Мало ли чего. Депутат за свои слова не отвечает. Вы вспомните, чего он сказал. В 2002 году было, когда футбол в Японии мы играли, Чемпионат мира, когда там на Манежной площади были известные события? Я считаю, что это вообще никак не связано с политикой, это связано с футболом. У нас в пятницу начинается Чемпионат Европы по футболу. В пятницу Россия играет первую игру с Чехией, потом с Польшей, потом с Грецией. Ну и, вот, понимаете, то ли выйдем, то ли не выйдем. Я считаю, что закон исключительно направлен на удержание либо восторга, либо огорчения. Причем, у нас как правило огорчение от поражения гораздо сильнее, чем радость от восторга.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Нет, ну, ваш юмор, конечно, высокого полета, я уже чувствую, как сейчас кардиограмма начнет медленно снижаться вниз, не ожидая от Сергея Алексашенко такого прогноза.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Я прогноза не давал. (смеется)
К.БАСИЛАШВИЛИ: И все же, вы вчера смотрели трансляцию, да? Действия «Справедливой России» для вас стали неожиданностью? Вы, ведь, не за справедливороссов голосовали?
С.АЛЕКСАШЕНКО: Нет, я не голосовал за справедливороссов.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А жалеете теперь?
С.АЛЕКСАШЕНКО: Нет, нет, не жалею. Нет, не жалею, потому что… Ну, моя позиция – она была понятна, я ее говорил. Я считаю, что выборы, в которых не все политические партии могут принять участие, их нельзя называть свободными. Поэтому моя позиция была против всех. Я, действительно, должен сказать, что справедливороссы заслуживают уважение за свою позицию, несмотря на то, что это партия системной оппозиции. Противостоять такому катку, который едет и сминает все на своем пути, непросто. Непросто для людей, включая лидера партии Сергея Миронова, который там многими ниточками повязан с нынешним режимом. Все равно нужно преодолеть что-то, нужно сделать шаг. И это поступок. И это поступок вот так выступить на защиту демократических свобод, ценностей, не знаю, гражданских прав, здравого смысла, в конце концов.
К.БАСИЛАШВИЛИ: По сути, это новая тактика, которая была опробована.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Сейчас-сейчас. Эта тактика – я меньше всего сейчас хотел бы обсуждать вопрос тактики. Там, итальянская забастовка, 400 поправок, 1400 поправок. Ну, понимаете, это хороший инструмент. Но, вот, собственно говоря, рассмотрение этого законопроекта вчера показало, что, в общем, есть инструменты борьбы и с таким. То есть, в общем, 15 секунд, в следующий раз 5 секунд будут давать на представление поправки. Помните, как это было? «Анекдот №47» — все смеются. Так же и здесь: «Поправка №34. Голосуем. Отклоняется».
К.БАСИЛАШВИЛИ: Потом просто система знаков.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну да. Мне кажется, что, на самом деле, я бы хотел на эту ситуацию чуть шире посмотреть. В декабре-месяце, безусловно, «Справедливая Россия» оказалась главным бенефициаром протестного движения. То есть эта партия получила максимальный прирост по сравнению с тем, на что она могла рассчитывать по итогам сентября-октября. То есть, вот, протестное голосование – оно вылилось во многом в пользу «Единой России». И, собственно говоря, разница между результатом в декабре и результатом в марте показывает, насколько много выиграла «Справедливая Россия».
Но тогда у них была монопольная позиция, лицензия на участие в выборах. Сейчас политическая ситуация меняется. Вот там уже, по-моему, больше 10 партий уже дополнительно зарегистрировали и, видимо, этот процесс продолжится. И в России будет несколько десятков политических партий. Ну, какое-то время они все будут существовать. И, соответственно, на следующих выборах – не важно, федеральных выборах или там крупных и значимых региональных выборов «Справедливой России» предстоит уже вести борьбу не столько против «Единой России», сколько против оппонентов, которые, вообще-то говоря, занимают не сильно отличную позицию от партии «Справедливая Россия».
Конечно, в этой ситуации, понимая, что эсеры никогда не станут партией власти, что никакой второй ногой они уже точно не будут, то есть этот проект закрыт, им нужно наращивать политические мускулы, получать политический авторитет. Мне кажется, что это абсолютно рациональная позиция лидеров партии и эмоциональный подъем депутатов Пономарева, Гудковых. Ну, то есть сочетание объективной необходимости и возможностей конъюнктурных. Поэтому позиция «Справедливой России» логична абсолютно, и они пытаются счистить с себя ярлык системной оппозиции.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Как вы прогнозируете действия Владимира Путина дальше, к которому на стол попадут эти бумаги?
С.АЛЕКСАШЕНКО: Не готов. Я считаю, что Владимир Путин может принять любое решение. И он может как подписать этот закон, он может наложить на него вето, он может наложить на него вето с президентскими поправками. И любое из этих действий можно будет объяснить потом, когда он его примет. В какую сторону Владимир Путин решится, вот, что он будет делать, я думаю, что сегодня не знает никто. Боюсь, что и сам Владимир Путин не знает ответа на этот вопрос.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Алексей Венедиктов сегодня на сайте «Эха Москвы» вспомнил «Норд-Ост», трагедию на Дубровке, когда Госдума приняла поправки в закон о СМИ, а Путин наложил вето.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Опять, я не удивлюсь, если Владимир Путин наложит вето. Но точно так же не удивлюсь, если Владимир Путин подпишет этот закон. То есть, вот, я не вижу… У меня недостаточно понимания логики принятия решения нашим президентом, и поэтому я откровенно говорю, я даже не берусь это прогнозировать, я даже не понимаю, с кем он по этому вопросу будет советоваться.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Сергей Алексашенко. И, все-таки, мне бы хотелось услышать вашу характеристику этому закону с нынешними поправками.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Нынешний закон, на мой взгляд, попадает в череду других явлений, которые мы наблюдаем в последнее время. И это и арест Pussy Riot, это и аресты с предъявлением уголовных обвинений участникам протестных действий 6 мая. Мне кажется, что речь идет об устрашении общества. То есть правящая партия решила, что хватит идти на переговоры, что хватит идти на уступки, нужно показать, у кого сила в этом доме и нужно показать, кто здесь главный. Соответственно, раз слабых бьют, значит, мы не должны допустить, чтобы мы проигрывали. Любые компромиссы означают твое поражение, поэтому никаких компромиссов. Давить, давить и давить.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Закручивание гаек, как вы написали в своем блоге.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Да. Я считаю, что вот этот законопроект является элементом… Опять, вот, как сказать? До кровавых репрессий еще далеко, но, собственно говоря, понятно, что штрафами в 300 тысяч рублей можно сильно достать многих людей, потому что это сумма запредельная. Точно так же, как я считаю, что абсолютно иезуитская технология с выписыванием штрафа Алексею Навальному. По идее, по результатам последнего судебного иска, когда ему там 30 тысяч рублей за метафорическое высказывание, да? Вот так. А представляете, я не знаю там, все члены партии «Единая Россия» подадут такие же иски? Дело даже не столько в деньгах. Просто Алексей Навальный будет каждый день сидеть в судах, просто отвечая на одни и те же вопросы.
То есть у меня абсолютно четкое ощущение, что партия власти решила, что власть у нее, решила, что на протестное движение нам нужно наплевать, что это все финансируется Госдепом, что Госдеп скоро устанет, деньги у него кончатся. И поэтому если мы еще чуть-чуть поддавим, то они сами уйдут с улиц. Я боюсь, что в этом состоит большая историческая ошибка.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Ваш прогноз, что не уйдут, а, напротив, радикализация, да?
С.АЛЕКСАШЕНКО: К сожалению, мой прогноз, что это будет толкать протестное движение в сторону радикализации. Действие рождает противодействие, да? Как аукнется, так и откликнется. Власть начинает радикализовываться, протестное движение будет радикализовываться в ответ.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Ну и вот сегодня, смотрите, когда не решен вопрос о 12 июня, действительно, непонятно, разрешат, не разрешат, если разрешат, то где, а все равно люди намерены выходить. То в данном случае это тоже шаг к радикализации таким образом, действия мэрии?
С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, я думаю, это проявление просто очевидной глупости людей, которые занимаются этим процессом.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Просто бюрократия такая, да?
С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, они попытаются опять продемонстрировать, что «мы можем вас мурыжить, сколько хотим». Понятно, что митинг и шествия разрешат. И уже…
К.БАСИЛАШВИЛИ: Как всегда было, в последний момент, да?
С.АЛЕКСАШЕНКО: Как всегда было, в последний момент. То есть будут держать в напряжении. Мне кажется, логика достаточно простая: чем позднее мы сообщим о том, где этот митинг будет проходить, тем меньше шансов останется на оповещение людей, тем больше вероятность того, что участников митинга будет скорее меньше, чем больше. Вот, никакая другая логика не прослеживается. Понятно, что точно также бестолково будет действовать милиция и ОМОН, занимаясь чем угодно кроме организации митинга, кроме организации беспрепятственного прохода на митинг, ухода с митинга. Точно также невозможно будет достучаться до какого-либо милицейского начальника в случае экстремальных событий или просто в случае необходимости получения совета, помощи, там не знаю, консультаций. Вот, почему-то в этот момент они все исчезают.
К.БАСИЛАШВИЛИ: И, кстати говоря, никаких поправок в этом случае ни в один закон не возникло, которые бы как-то регламентировали поведение полиции в таких ситуациях митинговых.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Просто невозможно найти крайнего, да? Ты начинаешь переходить из милицейского автобуса в милицейский автобус, спрашивая «Ну кто у вас здесь главный?» Они говорят: «А вон тот. Нет, вот этот. Нет. А вообще звони вот туда». У меня ощущение, что они сами даже не очень хорошо понимают, кто у них за что отвечает. И вот этот милицейский бардак или, там, полицейский уже бардак – он, конечно, лишний раз демонстрирует неработоспособность этой бюрократической вертикали.
К.БАСИЛАШВИЛИ: У меня еще один вопрос к Сергею Алексашенко по поводу этого закона о митингах, поправок к нему, а потом мы перейдем к экономической сфере. Не зря же я задала первый вопрос о бунтах голодных в России, да?
Скажите, пожалуйста, а как вы думаете, все-таки, этот закон, вот, создатели этого закона – они держали нос по ветру? Они чувствовали настроения народа? Может быть, действительно, люди хотят вот такого твердого решения засадить всех этих Навальных, в конце концов, прекратить эти митинги, эти демонстрации, эти пикеты?
К.БАСИЛАШВИЛИ: Я думаю, что даже если это так, даже если люди, которые инициировали этот законопроект… Ведь, на самом деле, мы же так и не понимаем, откуда. Ну, вот, смотрите, получается так, что… Вот, поставьте себя на место Владимира Путина и вы принимаете решение о том, что накладываете вето на закон. Ну, это означает, что не вы его инициировали. Это означает, что там под вами есть какие-то люди, которые отвечают за внутреннюю политику, которые от вашего имени дают указание этот закон немедленно пропихнуть через Думу, ломая позицию через коленку.
К.БАСИЛАШВИЛИ: То есть тоже расписаться?..
С.АЛЕКСАШЕНКО: Расписаться в том, что ты вообще ситуацию не контролируешь, да?
К.БАСИЛАШВИЛИ: Да, ты не организатор.
С.АЛЕКСАШЕНКО: И это все получается вот таким образом. Поэтому я думаю, что они хотели как лучше, получилось как всегда (эти депутаты). И в отношении того, что большинство хочет, чтобы это протестное движение задавили, я думаю, что это, ну, ошибка. Судя по всему, там «Единая Россия» на парламентских выборах получила где-то между 35 и 40 процентами, если очистить от всех искажений и прочего. Хотя, каждый день появляются какие-то новые факты. Вот здесь, там не знаю, буквально вчера я в Живом Журнале прочитал, по-моему, Сергей Пархоменко замечательную сделал заметку о том, как Центризбирком Чурова неожиданно увеличил количество избирателей на полтора миллиона людей за год.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Все возможно.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Все возможно в нашей стране. Так вот. Больше половины людей, пришедших на избирательные участки, проголосовали против «Единой России», они голосовали за другие партии. Поэтому большинство их точно не поддерживает – это вранье.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Но при этом Путина поддержали, все-таки, да?
С.АЛЕКСАШЕНКО: А вот мы посмотрим, как Путин себя поведет. И потом, знаете, вот, очень легко выиграть выборы, если вы, будучи кандидатом, решаете, кого из оппонентов допустить на эти выборы, кому разрешить вести рекламную кампанию, кому не разрешить вести рекламную кампанию, да? То, в принципе, я готов предположить, что любой из нас может так организовать выборы, что он станет победителем. Это очень легко, когда ты определяешь правила проведения выборов и, тем более, правила подсчета голосов. Ведь, не зря же Чуров приписывал им такие мертвые души в Москве, во всех регионах России, да? Ну, это же и есть фальсификация выборов на всех уровнях. Потому что они боятся узнать про…
Я готов согласиться с тем, что, возможно, сегодня Владимир Путин, действительно, самый популярный политик в России. То есть я не исключаю такой возможности и я не вижу особой для него трагедии в том, что…
К.БАСИЛАШВИЛИ: И самый раскрученный политик.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Точно самый раскрученный. Не вижу особой трагедии для него в том, что он выиграл бы во втором туре. Они боятся узнать честные результаты. Они боятся… Как, знаете, газета «Правда» — вот, она для них, по-моему, самая такая, что ни на есть страшная угроза правду узнать о себе. Ну, это же невозможно. Зеркало.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Я призываю вас присылать вопросы Сергею Алексашенко. «Неужели вы сомневаетесь, что он подпишет, что он это сделает с большим удовольствием? Я уверен, «Единая Россия» приняла закон именно по указке Путина», — считает наш зритель и слушатель Алекс.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, видите, вы знаете, я не знаю. Я не стесняюсь сказать, что я чего-то не знаю, да? Сергей Алексашенко сегодня наш гость. И у меня, опять-таки, вопрос, связанный со второй волной кризиса. Они, по-моему, сейчас настолько вместе сцеплены, что невозможно просто говорить об одном, не вспоминая о другом.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Итак, что вообще происходит у нас с долларом или с рублем? Объясните, пожалуйста. Подорожал доллар, падает рубль. Как вы все это объясните? Мы боимся.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Давайте начнем с мирового кризиса.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Это всегда приятней.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Не, ну сразу, чтобы поставить точки над «i». Никакого мирового кризиса пока не наблюдается. Никакой второй волны, третьей волны, девятого вала. Пока все это не наблюдается.
Ситуация – нельзя сказать, что она замечательная в мировой экономике. Но она и не такая ужасная. Да, Европа, еврозона находится на грани рецессии. Последние данные по ВВП – 0,1% роста, ну, то есть уже совсем близко к нулю. Но при этом американская экономика растет чуть больше 2% в год. Медленнее, чем раньше, но растет. Китайская и индийская экономики, на которые приходилось, не знаю там, четверть, а то и треть роста мировой экономики, в последние годы растут тоже с очень приличными темпами. Никакого разговора о том, что глобальная депрессия, какая-то катастрофа. Этого нет.
Да, в еврозоне финансовый кризис, банковский кризис. Масштабы его примерно понятны. Пока, вот, я бы сказал так, никакой угрозы существованию евро как такой, глобальной валюты нету.
Что происходит? Мне кажется, что…
К.БАСИЛАШВИЛИ: А в перспективе?
С.АЛЕКСАШЕНКО: Сейчас-сейчас. Я про перспективу… Ну, просто я не могу все сразу рассказать, да?
К.БАСИЛАШВИЛИ: Да, пожалуйста.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Почему плохо рублю? Почему плохо стало рублю? Три фактора. Первый, безусловно упали цены на нефть. Вспомните, там 2 месяца назад они стоили 127 долларов, сегодня нефть там чуть ниже 100 долларов, минус там 20 с небольшим процентов. Просто подешевела нефть. Ну и уже там все инвесторы хорошо выучили: если нефть дешевеет, значит, российская экономика становится более слабой, валюта дешевеет. Этому, вот, как дважды два четыре, никого из инвесторов учить не надо.
Второе, российские инвесторы не верят, что Россия будет улучшать бизнес-климат, капитал бежит из страны. Вот, он как бежал с сентября там по 10 миллиардов долларов в месяц, так и бежит. И бегство капитала порождает дополнительный спрос на валюту.
И третье, ЦБ там уже, по-моему, 2 с небольшим года назад объявил, что он проводит политику плавающего курса в пределах коридора. И пообещал не вмешиваться, если рубль будет внутри этого широкого коридора, там, 32,15-38,15 за бивалютную корзину. Если рубль будет ходить туда-сюда, то ЦБ, в принципе, не будет вмешиваться. Ну, где-то там уже совсем близко когда подойдете, тогда мы начнем свои интервенции проводить. И, вот, 2 года, пока нефть дорожала, ЦБ придерживался этой политики и рубль так, постепенно укреплялся, был стабильным, укреплялся, был стабильным. Тут нефть подешевела. И рубль резко развернулся в обратную сторону. А ЦБ сказал: «Слушайте, а я обещал вам, что я не буду продавать валюту? Обещал. Вот я и не буду продавать валюту».
К.БАСИЛАШВИЛИ: И это правильно, да?
С.АЛЕКСАШЕНКО: ЦБ выбрал такую линию поведения, он о ней сказал открыто, то есть это не является никаким секретом ни коммерческим, ни служебной тайной, ничего, да? Да, это не государственный секрет, ЦБ открыто об этом каждый раз говорит. И он сказал, что «смотрите, как только близко к 38,15 будет, я начну продавать валюту». Наши банки – они очень хорошо это делать умеют, они подошли вплотную к 38-ми рублям, там 37,80, по-моему, было, подумали-подумали и решили, что сил у них мало бороться с ЦБ, как это теленок с дубом, развернулись и пошли назад.
Ведь, на самом деле, всем финансовым спекулянтам выгодно, когда идет движение, не важно, вверх или вниз. На этом можно хорошо зарабатывать. Тяжело зарабатывать, когда курс стабильный или фиксированный, практически невозможно. А вот когда курс идет либо вверх, либо вниз, открываются возможности для заработка.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Понятно, конечно.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Поэтому вот такое сочетание обстоятельств привело к тому, что рубль сначала резко быстро подешевел, не встречая никакого сопротивления со стороны ЦБ, ну, потом… Знаете как это? Испугались, что сейчас ЦБ выйдет и всех нас огреет большой своей дубиной 500-миллиардных валютных резервов, и решили без ЦБ уйти назад, посмотреть, что будет дальше. Вот, собственно говоря, и все.
Да, и последний момент. Нужно хорошо понимать, что Россия как и многие страны-экспортеры, ну, как все страны-экспортеры нефти, мы живем в определенной противофазе с мировой экономикой. Нефть – дорогая, мировая экономика замедляется. Нефть дешевеет – мировая экономика чувствует себя лучше. Поэтому от того, что нефть подешевела, мировой экономике стало лучше. Ну, в России пока, на самом деле, только рубль покачался и все.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Но бегство капитала будет возможно остановить в ближайшие годы? Иначе я ничего позитивного в вашем сценарии не вижу для России.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Ксения, его нельзя остановить по приказу. Вот, нельзя поставить регулировщика как гаишника и там этих пускать, этих не пускать. С мигалками капитал выпускаем, без мигалок и крякалок не выпускаем.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Почему? Можно как итальянцев из России в свое время не выпускали.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, это, конечно, хорошо. Но капитал…
К.БАСИЛАШВИЛИ: При Алексее Михайловиче или когда это было? Может, чуть раньше.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Капитал найдет себе возможность уйти, если он считает, что здесь работать плохо. Пока бизнес считает, что институциональные условия в России плохие, что давление со стороны бюрократии, коррупции, рэкета возрастает и, похоже, что вкладывать в экономику уже не выгодно. Ну, потому что от тебя слишком много забирают. Проще посидеть, подождать, посмотреть, что будет происходить.
К.БАСИЛАШВИЛИ: «Нефть подешевела. Почему бензин не дешевеет и цены растут?» — спрашивает Дмитрий.
С.АЛЕКСАШЕНКО: А какая связь между мировыми ценами на нефть и жадностью нефтяных компаний? Они же как? Экспортная цена нефти подешевела, значит, нужно побольше брать с внутреннего потребителя. Все очень закономерно. Если где-то чего-то убыло, значит, где-то чего-то прибыло, да? Ну, зарабатывать-то хочется и кормить себя надо, правда? Значит, если с экспорта получаем меньше, значит, с внутреннего потребителя будем получать больше.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А как вы оцениваете возможность… Мы еще успеем такой мостик у меня просто на следующий час. Потому что вы еще не оценивали вообще новый состав правительства, вы уезжали достаточно надолго. Вот в такой экономически нестабильной ситуации экономический правительственный блок, на самом деле, на ваш взгляд, способен справиться с грядущими проблемами?
С.АЛЕКСАШЕНКО: Я пока не вижу проблем. И мне кажется, что разговор… Я еще начал с того, что разговоры о второй волне кризиса в мире явно преждевременны. То же самое и в России. Я пока не вижу особых угроз для российской экономики. Даже 100 долларов за баррель – это более чем комфортная цена для российского бюджета. А у нас все проблемы могут идти через бюджет, ну, либо через резкий спад экономики в мире. В мире, я сказал, не вижу спада, с бюджетом тоже пока все в порядке. Поэтому я не думаю, что правительство в самом коротком будущем столкнется с серьезными проблемами.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Продолжается программ «Особое мнение». Ксения Басилашвили и Сергей Алексашенко, экономист – сегодня гость программы «Особое мнение». И я подумала о том, что как это удивительно, странно и непонятно, что в Совете Федерации нашлась только Людмила Нарусова. Было еще несколько человек, но Людмила Нарусова, которая открыто высказалась против столь поспешного принятия этого законопроекта о митингах.
С.АЛЕКСАШЕНКО: А почему вас это удивляет, Ксения? Ведь, они не отвечают. Ни один из людей, сидящих в Совете Федерации, они отвечают либо перед собственной совестью, с которой, видимо, проблемы, либо перед тем, кто их туда назначил. Они не отвечают перед нами с вами, перед гражданами, перед избирателями. У них нету. У них избиратель – это гражданин начальник, сидящий либо в Кремле, либо на Старой площади. Они перед ним отвечают.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А ваше мнение, отчего такая спешка?
С.АЛЕКСАШЕНКО: Значит, тот, кто придумал этот закон, решил, что его нужно принять несомненно до начала Чемпионата Европы по футболу. Я настаиваю, что…
К.БАСИЛАШВИЛИ: Вы серьезно?
С.АЛЕКСАШЕНКО: Я абсолютно серьезно считаю, что это подготовка либо к победе, либо, скорее всего, к поражению российской сборной.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Потому что мы только что в хоккее выиграли и все было в порядке. Но, правда, мы не знаем, что там было в Хельсинки.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Понимаешь, мы в хоккей как-то привыкли выигрывать, проигрывать, выигрывать, проигрывать. А, вот, в футболе либо мы выигрываем и толпа на улице, либо проигрываем, тогда все разносим.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Потрясающе. Я вот впервые сталкиваюсь, честно говоря, с такой точкой зрения. Нужно ее запатентовать. В другую плоскость переходим. Как вы можете оценить экономическую команду Медведева, вот тот новый состав правительственный, экономико-финансовый блок?
АЛЕКСАШЕНКО: У меня нет практически, наверное, никаких профессиональных претензий к этим людям в том плане, что они все достаточно хорошо разбираются в работе тех министерств, которые они возглавляют, хорошо понимают тематику, знают, там много лет проработали. Ну, смотрите, Антон Силуанов – он, не знаю там, лет 25, наверное, в Минфине работает, ну, то есть практически снизу доверху дорос. Андрей Белоусов, министр экономики – он последние 4 года был директором департамента экономики в аппарате правительства, через которого все экономические вопросы шли. А до этого он был замминистра экономики. Понятно, что для него войти в тематику Минэкономики не очень сложно, он ее всю знает.
Другое дело, что это все… Ну, знаете как? Бюрократия сделала один шаг наверх. И я не уверен, что в этом правительстве, пока не вижу очень сильного творческого начала. Мы как-то уже все понимаем, что с экономикой…
К.БАСИЛАШВИЛИ: Вы имеете в виду, те, кто были замами, возвысились?
С.АЛЕКСАШЕНКО: Конечно. Замы поднялись на одну ступеньку. Возможно, кто-то из них окажется очень хорошим министром. Кто-то мог быть очень хорошим замом, но окажется плохим министром. Это непредсказуемо, это человек должен попробовать, столкнуться с этой ситуацией и понять зону ответственности.
Вопрос в другом. Если они столкнутся с проблемами (а сталкиваться они с проблемами будут постоянно, на то он и министр, у него просто проблемы могут быть либо очень крупные, тогда они выплескиваются на улицу, в радиоэфир и мы их обсуждаем, либо они маленькие, незаметные, их там только на уровне министерства, в лучшем случае какого-нибудь департамента и видно). И для того, чтобы искать решение очень многих, особенно сложных проблем, нужна определенная креативность, нужно умение посмотреть на ситуацию нестандартно, нужно умение оценить те изменения, которые произошли за последние 5, 7, 10 лет с момента принятия, условно говоря, предыдущего закона. И, вот, сможет ли это правительство, смогут ли эти люди, которые стали министрами, вот так вот работать, я пока не могу сказать.
Второй вопрос, большой знак вопроса, который у меня стоит, — смогут ли они работать как команда.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Вот как.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Мы не знаем. Потому что обновление правительства достаточно сильное. Как они посчитали, там 75%, да? Три четверти министров заменились. Причем мне кажется, что торг между президентом и премьером о составе правительства шел до самого последнего дня. Безусловно, президенту Путину хотелось оставить максимально большое количество своих старых министров, и, видимо, премьер Медведев хотел поставить максимальное количество своих новых сторонников. В результате получился некий компромисс. Очевидно, что там есть люди, которые абсолютно лояльны и унаследованы от предыдущего правительства типа Сердюкова, Лаврова, Шувалов. И есть люди, которые абсолютно новые, которые пришли с Медведевым, там, Дворкович, Абызов, тот же самый Никифоров, который министр связи. А остальные – вот эти вот самые бюрократы, замы министров, которые выросли на одну ступеньку. В Греции, в Италии и в Португалии это называется «техническое правительство».
К.БАСИЛАШВИЛИ: Но тут еще весь месяц, пока вас не было, все говорили о том, что возникло, по сути, 2 правительства – администрация президента и правительство.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Не вижу этого.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Нет, да?
С.АЛЕКСАШЕНКО: Нет, пока этого абсолютно не видно, это ни в чем не прослеживается. Более того, мне кажется, что Владимир Путин… Вот, почему я сказал, что очень долго шла борьба? Мне кажется, что Владимир Путин до последнего момента, большинство вот тех министров, которые ушли в администрацию президента, он надеялся, что их удастся сохранить на этих постах. И для них просто не приготовили никаких запасных аэродромов. Так можно было кого-нибудь губернаторами заранее назначить, да? А так всех губернаторов заменили и этих даже поставить некуда. Ну, вот, посмотрите. Татьяну Голикову назначили отвечать за социально-экономическое развитие соседних государств. Ну, это даже не министр иностранных дел, это вообще какая-то, вот, должность помощник президента по социально-экономическому развитию Южной Осетии и Абхазии.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Это очень важное направление, было сказано.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Очень важное. Но это вообще точно совершенно никак не имеет никакого отношения к Минздравсоцразвития. И я сильно сомневаюсь, что Татьяна Голикова будет вмешиваться в деятельность двух министерств сразу. Тем более, что бюрократическую вертикаль никто не отменял. То есть я не верю, что может быть система, когда помощник президента, даже очень уважаемый, звонит директору департамента в министерство и говорит «Сделай это» или замминистру. Он не может миновать министра. Он должен некий диалог с министром назначать.
При этом я считаю, что у президента есть полное право иметь спектр министров по всем вопросам – по образованию, по транспорту, для того чтобы самому быть в курсе. И, конечно, ничего удивительного нет в том, что помощник по экономике Эльвира Набиуллина будет общаться и с министром экономики, и с министром финансов, и с председателем ЦБ. Это нормально. Вот, было бы ненормально, если бы у президента не было помощника по экономике, если бы этот помощник вообще не общался бы с экономическими министрами. Вот это было бы странно.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А как вы оцениваете инициативу Михаила Прохорова, который создает некую Гражданскую платформу? Ну, вы знаете, всего 500 человек, без лидера, да?
С.АЛЕКСАШЕНКО: Да.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Вот, у меня создается впечатление, что некий уход Михаила Прохорова в тень. Ну, есть некая Гражданская платформа. А при этом где Михаил Прохоров сам? Где тот человек, который заявлял о том, что он будет представлять интересы, создаст свою партию и так далее? В результате пшик, ничего нет.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, можно сказать и так. Я думаю, что Михаил Прохоров еще до конца для себя не решил, какое у него может быть место в будущей политической жизни. Очевидно, его как политика не интересуют выборы, ну, например, губернатора Брянской области или губернатора Новгородской области, которые у нас пройдут в октябре этого года. И, наверняка, он не собирается выставляться там кандидатом, да? Наверняка, его не интересуют выборы в какое-нибудь законодательное собрание, ну не знаю там, какой-то республики или области, которые будут проходить весной 2013 года. То есть Михаил Прохоров себя видит политиком федерального уровня, федерального масштаба. Ну там в крайнем случае это мэр Москвы, да? Даже не уверен, думает ли он о том, чтобы избираться в Государственную Думу. Ну или там президент РФ. Вот, как политик, как человек, который уже попробовал такую политическую жизнь на высоком уровне, я думаю, что он планку задал, опускать не намерен. Выборы в Государственную Думу у нас состоятся по графику в 2016 году, еще там 4,5 года. И выборы президента в 2018 году, ну, то есть еще дальше.
Вот, самое опасное в политике – сделать фальстарт. Вот если Михаил Прохоров сейчас начинает бить себя в грудь и говорит «Я создаю партию, я начинаю то-то, то-то», то у него тут же возникает некое количество проблем с тем, что он должен обеспечивать победу своих сторонников, создавать коалиции в свою поддержку.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А, по-моему, как раз так заранее и следует начинать, а не за год.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Если у вас есть четкие цели, ценности, принципы, если вы стремитесь к тому, чтобы одержать победу, еще что-то…
К.БАСИЛАШВИЛИ: «I have a dream», как он написал.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Да. Если у вас есть «a dream», мечта по-русски говоря, то вы тогда можете это все делать. А если вы не очень хорошо понимаете, что происходит в стране, как развивается политическая ситуация, а если еще внутренне вы понимаете, что ваше пребывание или проживание в этой стране, ваш образ жизни сильно зависит от мнения, позиции одного человека, который может вам сильно жизнь испортить и очень быстро, то вы будете себя вести максимально лояльно. Мне кажется, что сейчас Михаил Прохоров очень хорошо понял, что не время для него выходить на поверхность публичной политики. Ну и он решил занять такую, альтруистическую позицию.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Менеджерскую такую.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Нет, нет, нет. «Я поддерживаю независимых депутатов», да? То есть вот тех, кто не хочет себя аффилировать ни с какой идеологической партией, или с партией, за которой стоят какие-то персоналии, но при этом хотят участвовать в выборах… Скорее всего, речь идет о местных выборах, о муниципальных выборах. Я даже не верю, что на региональном уровне такая партия может что-то победить. Но вот, пожалуйста, я вас поддерживаю.
К.БАСИЛАШВИЛИ: И последний вопрос (у нас буквально несколько секунд), можете ответить с коротким расширением. Вы 12-го числа собираетесь выходить на митинг?
С.АЛЕКСАШЕНКО: Безусловно. 12-е число – день национального праздника, и я считаю, что я имею все права отметить этот праздник на улицах моего города вместе со своими друзьями.