Руководитель американской комиссии по коммуникациям Джулиус Генашевски рассказывает о принципах, которыми регулируется самая развитая индустрия связи.
В США нет министерства связи, но есть комиссия по коммуникациям (FCC), выполняющая практически те же функции. Ее руководитель Джулиус Генашевски рассказал Forbes, чем руководствуются сотрудники комиссии, принимая решения, кому выгодно падение китайской «цифровой стены» и почему чиновник должен знать свое место.
— Ваша комиссия чаще всего попадает в новости, когда переходит дорогу крупным компаниям. В апреле вы закрыли расследование против Google, собиравшей данные с частных сетей Wi-Fi. Оно закончилось ничем?
— Мы выяснили в результате расследования, что американские законы в этой области не вполне ясны. В случаях, когда Wi-Fi не закрыт паролем, закон никак не регламентирует, можно ли пользоваться этими данными. Так что мы попросили конгресс внести поправки.
— Часто приходится сталкиваться с ситуациями, когда законодательство не успевает за технологическим прогрессом?
— Прогресс коммуникаций идет очень быстро. В этих условиях поддерживать политику, которая не вредит инновациям и конкуренции, совсем не просто. На мой взгляд, правительственное агентство в такой области, как наша, должно вести себя поскромнее. Мы не можем предсказывать будущее. Когда мои подчиненные принимают какое-либо решение, я всегда напоминаю им, чтобы они задали себе четыре вопроса. Как мое действие отразится на частных инвестициях? Как оно отразится на инновациях? На конкуренции? На потребителях?
— Именно в таком порядке?
— В любом порядке. Но мы должны развивать инвестиции, инновации, конкуренцию и поддерживать потребителей. В нашей отрасли есть две важных составляющие — сети доступа и приложения. И надо стараться, чтобы обе они развивались.
— Поэтому вы хотите провести «100-мегабитный интернет в 100 млн домов»?
— Мы видим свою роль в том, чтобы продвигать широкополосный доступ в сеть. Это очень важно. Знаете, насколько iPhone увеличивает спрос на скорость связи? Не на 20%, не на 100% и не на 500% — ему требуется в 24 раз больше, чем телефонам, что были прежде. iPad увеличивает спрос на связь в 140 раз. Это нельзя было спланировать заранее, никто не предвидел появления этого устройства. Так что нам всем — законникам, политикам, технологам — теперь приходится думать о том, что делать со спектром.
— И как вы решаете проблему?
— Мы пытаемся расчистить как можно больший спектр для мобильного широкополосного доступа. Для этого мы развили концепцию «аукциона со стимулами», состоящего из двух частей. На первом аукционе мы высвобождаем частоты телекомпаний, а на втором — распределяем их между мобильными операторами.
— Конфликт между разработчиками приложений и операторами связи затих?
— В прошлом году мы приняли концепцию сетевого нейтралитета. И, кажется, нашли правильный баланс, который не препятствует развитию приложений и сетей. Наш проект был первым документом такого рода, который явным образом дал легальную защиту свободе интернета. Но он также признал, что сети должны иметь право экспериментировать с бизнес-моделями, чтобы увеличивать возврат на инвестиции. Правила работают уже полтора года. И за это время частные инвестиции растут по всей отрасли — и в приложения, и в сети. (Проект запрещает операторам связи блокировать любой легальный контент, но разрешает брать плату с разработчиков за более быстрые каналы связи. — Forbes)
— Несколько месяцев назад конгресс не стал принимать закон о борьбе с цифровым пиратством (SOPA), который вводил санкции для распространителей пиратского контента — вплоть до запрета на индексацию поисковиками. Как вы относитесь к проекту?
— Я думаю, было правильно посмотреть на него свежим взглядом.
— Свежим взглядом?
— Слушайте, нам необходимо найти способ защищать интеллектуальную собственность и в то же время сохранить свободу интернета. Я уверен, что мы еще найдем решение. Но это потребует времени и вовлечения обеих сторон.