О развитии сирийского конфликта — в комментарии эксперта МГИМО, профессора кафедры востоковедения Марины Сапроновой.
— В результате недавнего теракта фактически было обезглавлено все военное руководство Сирии. Каким образом это повлияет на исход сирийского конфликта; насколько для режима Асада восполнима такая потеря?
— Удар, нанесенный террористами, был болезненным для правящей сирийской элиты, но не смертельным. Армия по-прежнему сохраняет свою боеспособность, а большая часть населения поддерживает режим Б.Асада, без чего он, естественно, рухнул бы уже давно (как это произошло в Тунисе и Египте). Развитие ситуации зависит не столько от изменения в высшем военном руководстве страны, сколько от динамики террористических актов, которые стали гораздо более интенсивными и хорошо спланированными.
Сирийская вооруженная оппозиция, видимо, очень грамотно воспользовалась передышкой, предоставленной миссией К.Анана, и за время недолгого перемирия смогла перегруппировать свои силы таким образом, чтобы начать массированное наступление на Дамаск, взять под свой контроль несколько районов и начать вооруженную борьбу в крупнейшем городе Сирии — Алеппо.
При отсутствии «ооновского зонтика» в виде резолюции ставка, похоже, будет сделана на дальнейшую активизацию террористических и подрывных операций на фоне информационной пропаганды и крайне жесткого дипломатического давления, с тем, чтобы создать условия для захвата власти оппозицией. Лига арабских государств, перестав выполнять свою региональную функцию и превратившись, по сути, в механизм реализации американской политики, способствует наращиванию этого давления. Так, на проведенном 23 июля экстренном совещании министров иностранных дел ЛАГ по Сирии в очередной раз звучали предложения «действовать в обход СБ ООН» и «обеспечить выезд из страны президенту Асаду».
— Полгода назад казалось, что конфликт между президентскими силами и оппозицией можно прекратить только при вмешательстве внешних сил. Изменилась ли ситуация сейчас? Можно ли говорить, что гражданская война достигла поворотного пункта?
— Сложно говорить о том, что гражданская война достигла поворотного момента. Боевые действия развиваются с переменным успехом, хотя в последние дни вооруженной оппозиции удалось добиться серьезных успехов, т. к., по мнению военных специалистов, большинство подразделений правительственных войск (прежде всего, бронетанковых) плохо приспособлены к ведению уличных боев в городских условиях, поэтому несут большие потери.
Другой очевидный вопрос — это дипломатический тупик в политическом урегулировании этой ситуации (что было вполне возможно несколько месяцев назад) и отсутствие точек соприкосновения в понимании этого конфликта со стороны ведущих мировых держав. Оппозиция во главу угла ставит вопрос об уходе президента, Москва по-прежнему выступает за диалог между конфликтующими сторонами при участии всех заинтересованных, включая Иран и Турцию. Такая позиция России подразумевает выработку инструмента принятия политического решения в многополярном мире, но никак не одобрение права отдельной группы государств военным путем решать все внутристрановые и региональные проблемы.
В сложившейся ситуации 21 июля был единогласно найден промежуточный компромисс в виде продления миссии Кофи Аннана в Сирии еще на один месяц, при сохранении стратегических позиций членов Совета Безопасности по данному вопросу. Поэтому, как представляется, в ближайшее время многое будет зависеть от тех конкретных шагов, которые будут предпринимать ведущие державы по решению внутрисирийского кризиса.
— Египет всегда считался наиболее «прозападной» арабской страной, между тем, на недавних президентских выборах в стране победил исламист. В Ливии, несмотря на прогнозы, парламентские выборы выиграли либералы. Какого развития событий можно ожидать в Сирии?
— Развитие ситуации в «постреволюционных» арабских странах демонстрирует несколько тенденций, важнейшая из которых — политическое противостояние между светскими и религиозными силами, а среди религиозных — между умеренными и радикальными. При этом очень важно подчеркнуть, что новые группировки, пришедшие к власти на волне народных выступлений, совсем не торопятся принимать новые конституции и менять юридическую основу политического процесса. А это свидетельствует об их стремлении укрепить свою власть посредством старого конституционного механизма, позволяющего правящей партии безраздельно доминировать в политике и государственном управлении (вспомним, что в Египте именно «Братья-мусульмане» выступали за частичные поправки к конституции, а не за ее полную трансформацию, как того требовали представители либеральных движений).
Влияние исламских партий на политическую жизнь каждой арабской страны сильно различается, например, в Тунисе и Египте, и зависит от того конкретного места, которое занимал ислам в общественно-политической жизни страны, а также исторического взаимодействия политических и религиозных институтов (родиной «Братьев-мусульман» был именно Египет, откуда эта структура уже распространила свое влияние на все ближневосточные государства).
Говорить об уходе Б.Асада преждевременно, хотя в коммюнике «Группы действий» по Сирии подчеркивалась необходимость «формирования переходного управляющего органа» с учетом того, что «будущее страны должен определять сирийский народ». С определенностью можно констатировать, что уход Башара Асада не решит всех политических проблем Сирии: уже на данном этапе существуют различные политические силы, которые по-разному видят перспективы развития дальнейшей ситуации. При этом Сирийский национальный совет (СНС) не контролирует основную вооруженную силу в лице Сирийской свободной армии (ССА), а сам СНС представлен очень разными сегментами, включая и «Братьев-мусульман». В рамках объявленного Б.Асадом процесса демократизации начали быстро создаваться политические партии — сейчас их уже более десятка, и все они представляют различные социальные, этнические, конфессиональные и политические группы, которые еще не выработали механизм внутреннего взаимодействия.
Тем не менее, развитие Сирии по иракскому или сомалийскому сценарию (что прогнозируют многие эксперты) мне представляется маловероятным: Сирия географически, этнически, социально и исторически не похожа на Ирак, а тем более на Сомали. Светская политическая оппозиция (в том числе и ее достаточно влиятельный сегмент — коммунистический) совсем не заинтересована в эскалации насилия, а среди политических оппозиционеров большой процент интеллектуалов, прогрессивно мыслящих людей и сторонников либеральной демократии. Проблема в том, что эскалация террористического насилия не позволяет в настоящее время «мирной» политической оппозиции консолидировать свои силы и довести начатые политические трансформации до логического завершения.