Вот и Госдума, казалось бы, ушла на днях на каникулы, но депутаты-единороссы все равно продолжают вносить законопроекты об иностранных агентах. На этот раз речь идет о средствах массовой информации.
Казнин: Как вам будет именоваться иностранными агентами?
Бирюкова: Я считаю, что прекрасно. Но, кажется, что Евгений Алексеевич — которого я знаю, с которым я работала — надо сказать, крайне непоследователен в своем желании оградить граждан от информации, которую дают нам недружественные СМИ и, возможно, агенты. Потому что раз уж есть некое желание обозначить нас и кого-то еще как иностранных агентов, тогда нужно прописать ответственность за то, что мы не будем включены в реестр. Это первое. И второе: я не совсем понимаю, что значит получать какие-то средства. Если это не касается экономических отношений, то тогда зачем это вводится, и какие СМИ вы имеете в виду.
Федоров: Вы не знаете, значит, и не получаете, скорее всего. А если не получаете, значит, этот закон не про вас. Закон прописан про те средства массовой информации, которые получают иностранное финансирование, гранты из других стран и общественных организаций и т.д. И он как раз просто информирует общество, читателей, зрителей в регистрационных материалах, что имеется финансирование из-за рубежа. А уже зрители сами решают, это зарубежное финансирование отражается на политике.
Кремер: Какие именно СМИ вдохновили вас на внесение этих поправок?
Федоров: Я, например, вчера был на радиостанции «Свобода». Понятно, что радиостанция официально получает зарубежное финансирование и работает не только она. И это не надо скрывать, надо просто указать. Это как пример.
Казнин: Может, каждый тогда должен с табличкой ходить?
Федоров: Нет. Вообще говоря, грантовая система довольно… если вы посмотрите на дело всерьез, то есть профессионально, то вы увидите, что в бюджетах многих государств (наиболее яркий пример США) прямо заложено финансирование российских СМИ. Мало того, если вы посмотрите глубже, то вы увидите, что апрельское выступление Хиллари Клинтон в Конгрессе, где она называла и просила дополнительных денег на эти статьи и называла это информационной войной с российской властью. Если в странах заложены статьи, которые они называют войной, нам, гражданам России, вообще хотелось бы знать, куда эти деньги идут.
Кремер: У нас же тоже есть такие статьи, если я ничего не путаю.
Федоров: Нет.
Кремер: Например, есть телеканал Russia Today. И Маргарита Симоньян говорила, что и на нее этот закон тоже распространяется.
Федоров: И кстати, госпожа Клинтон как раз упомянула Russia Today как успешный проект России, который воюет с США. Тоже интересная терминология.
Бирюкова: Евгений Алексеевич, можно вопрос как профессионалу? Вы все-таки были руководителем комитета по экономполитике, сейчас вы — зампред бюджетного комитета. Как профессионал вы подумали о том, что есть некая отчетность средств массовой информации, в том числе, о их доходах? А во-вторых, то, что касается экономполитики, о чем говорят руководители нашей страны и президент Путин, который отменяет некоторые законы, которые инициировал, в частности, Дмитрий Медведев. А речь идет об инвестиционном климате. И вы как никто другой должны понимать, что рекламодатели очень чувствительны к таким моментам.
Федоров: Вот рекламодатели, правильно отмечено, не относятся к такому закону, потому что они прописаны в законе о рекламе.
Бирюкова: Они не относятся, но они реагируют на такие моменты.
Федоров: Ну и что? Закон-то мягкий. В нем ничего не сказано.
Бирюкова: Так зачем он?
Федоров: Чтобы люди знали, что если проводится редакционная политика, то в ней есть заказ.
Казнин: Какие люди, объясните, пожалуйста. Люди и так ведь знают…
Федоров: Я думаю, что когда этот закон заработает, будет очень много удивления.
Бирюкова: Простите, какое может быть удивление от газеты «Ведомости»? У нас написано: совместно с World Street Journal и Financial Times. Чем еще мы можем удивить?
Федоров: Что же вас тогда беспокоит? Кто-то это скрывает. А кто-то говорит.
Кремер: Я просто хочу еще раз: когда я вас спросила, кто вас вдохновил на внесение этой поправки, мне хочется услышать некоторый список. А вы сказали «Радио Свобода» и как бы ответили на мой вопрос. Нет, не ответили.
Федоров: Я вам ответил как очевидный пример. Вообще говоря, в России существует комиссия по так называемой гуманитарной иностранной помощи. К ней обращаются тысячи иностранных инвесторов, грантовых для СМИ, с просьбой освободить от налогов. То есть, список тех, кто подпадает под этот закон — это тысячи компаний.
Кремер: Я хочу, чтобы вы перечислили список тех, кто вас вдохновил. Потому что вы, естественно, перед тем как вносить эту поправку…
Федоров: Кроме того, что я назвал, я не хочу по той причине, что закон еще не принят.
Казнин: Почему? Вы не обидите и не оскорбите никого.
Кремер: Вы же изучали вопрос. Это необходимо понять.
Федоров: Список достаточно большой. В правительственной комиссии вы найдете целый список. Это достаточно официальная информация.
Кремер: Почему произнести не можете? Вы стесняетесь?
Федоров: Потому что закон не принят, и я не хочу раньше времени предопределять эти события.
Казнин: Это же обычная информация: вот это издание финансируется
Федоров: Я вам отвечаю достаточно четко: больше тысячи СМИ в России официально финансируется по политическим мотивам из-за рубежа. Эти СМИ есть во всех регионах без исключения.
Бирюкова: Хоть в Москве можете назвать? Вот телеканал «Дождь»?
Федоров: Не знаю, про «Дождь» не знаю ничего.
Кремер: Про кого вы наверняка знаете? Почему же не можете назвать-то?
Федоров: «Свобода», «Немецкая волна» — там достаточно большой список.
Казнин: «Свобода» и «Немецкая волна» не скрывают и не могут скрывать. Вы сказали «те, кто скрывает»…
Федоров: Подождите, у нас какой-то с вами странный разговор. СМИ у нас вообще отвечает за открытость общества? Почему у нас СМИ тогда должны быть закрыты? Почему тогда люди не рады закону?
Бирюкова: Мы просто так рады, что хотим узнать, кого вы имели в виду?
Кремер: Я не понимаю, если ваша цель проинформировать…
Казнин: Ну, кто? Несколько примеров…
Федоров: Конкретно получатели финансирования из государственного департамента США прописано в законе о бюджете США под названием «Война с Россией». Что ж тут непонятного?
Кремер: Я пытаюсь понять, кто воюет-то?
Казнин: Скрытые агенты.
Бирюкова: Народ сейчас смотрит и хочет знать, кто же они?
Федоров: Вы уже двадцать раз спрашивали, а я двадцать первый раз отвечаю: не скажу. Потому что эти, может, не попадут или в другой редакции это попадет. Закон только внесен.
Кремер: Не попадут и не попадут.
Федоров: Я имею права говорить или нет? Большое спасибо за сотрудничество.
Казнин: Противоречие выходит.
Федоров: Это не противоречие. Мы с вами понимаем, что такие есть.
Бирюкова: То есть, вы за открытость СМИ, но сами от нас что-то скрываете?
Федоров: Я не хочу называть СМИ, потому что я не хочу давать им рекламу ни в плюс, ни в минус. Я считаю, что этот вопрос будет выработан после принятия закона. По закону они же публикуют это, не я, не правительство. Сами СМИ согласно закону информируют общество о том, что они получают иностранное финансирование. Зачем я за них буду это делать?
Бирюкова: А можно один вопрос. Есть гранты, куда входит, в том числе, и Россия. Например, Совет Европы. Условно говоря, какие-то коллеги мои едут на деньги Совета Европы на парламентскую сессию. В том числе осуществлять деятельность ваших же коллег. Вот это будет считаться?
Федоров: Конечно. Это иностранная организация, и ее финансирование на грантовую политику будет считаться.
Бирюкова: Несмотря на то, что Россия входит туда?
Федоров: А какая разница?
Бирюкова: Почему тогда госкорпорации из этого убираете?
Федоров: Государственные российские?
Бирюкова: В Совете Федерации есть российские деньги. И я этого тоже не очень понимаю.
Федоров: Потому что это не иностранное финансирование. Понимаете, мы сейчас затронули НКО. Правильно затронули. Неправительственные организации и агентов. Понятно, что мы это сделали, потому что на наше информационное политическое пространство это оказывает существенное воздействие. Вот СМИ на это пространство оказывает воздействие во много раз больше. Давайте мы с этим согласимся. И почему тогда мы должны не знать, как граждане о том, что значительная часть из них, очень большая часть из них, финансируется. Пусть они об этом скажут, а люди сами пусть решат.
Кремер: Можно уточнить? Вы говорите, что происходит информационное воздействие. Вы можете назвать примеры такого информационного воздействия? Вы наверняка изучали какие-то статьи, программы… Пример статьи, которая произвела впечатление проплаченной, заказанной иностранными государствами.
Федоров: Формы традиционно могут быть разные. Я не хотел бы вторгаться в конкретные примеры, потому что я считаю, что каждый человек в России достаточно умный и грамотный, чтобы самому разобраться.
Бирюкова: Зачем вы тогда вторгаетесь?
Федоров: Чтобы он, этот человек, мог получить информацию. Вот он получил информацию, тогда он для себя решил: это редакционная политика связана с иностранным финансированием, является этой войной, которая ведется…
Кремер: Так расскажите нам, где на данный момент читателя обманули.
Федоров: Я вам скажу: обманули в общем фоне. Обманули в том, что у нас самая плохая страна, обманули в том, что у нас постоянно происходит. Это общий информационный фон. Обманули в большом беспрерывном повторе большого количества негативной информации.
Кремер: Кто это написал?
Федоров: Да все пишут.
Бирюкова: В том числе и российские?
Федоров: Да.
Бирюкова: Так может и российскими надо…
Федоров: С российскими я вам скажу, что надо. Мы в свое время это предлагали. Еще четыре года назад. И я тоже предлагал. Я считаю, что надо принимать закон о национальном саморегулировании СМИ — раз. Закон о национальной системе рейтинга и измерений — два. Надо менять всю систему экономики СМИ, чтобы деньги СМИ получали не за гадости через системы рейтингов, а получали за нормальную человеческую политику. Кстати, как это делается в Европе. А в Азии вообще запрещен негатив.
Кремер: Вообще, там и Интернет запрещен. В некоторых азиатских странах.
Федоров: Ну, Сингапур — нормальная страна? Вот там запрещен негатив. А у нас негатива 90% в СМИ.
Бирюкова: Простите, мы не можем даже дать определение порнографии. А тем более, кто сможет дать определение негативу?
Федоров: Определение негативу даем не мы с вами. И вообще мы не запрещаем негатив.
Бирюкова: Но вы же предлагает.
Федоров: Я говорю о другом: об изменениях принципов работы экономических средств массовой информации. СМИ — это все равно коммерческая организация, которая работает под заказ: размещение рекламы и другие способы финансирования. И от того, как выстроена эта система работы, и зависит редакционная политика. Если вы посмотрите, российские СМИ ориентированы на постоянное нагнетание негатива. Условно говоря, хромая лошадь обязательно два года надо каждый день об этом говорить. Одновременно, просто вспоминаю, это вопрос о политике негатива. В Прибалтике сгорел детский дом с детьми — ужасная трагедия, погибли десятки детей — два дня информационная политика об этом говорила. От людей не скрывают ничего. Но нагнетания нет, нет постоянного педалирования, промывания мозгов.
Казнин: Знаете, почему так? Я вам открою секрет
Федоров: Потому что за это платят деньги.
Казнин: Потому что если об этом не говорить, то через два дня — и это случается сплошь и рядом — нужные люди уйдут из-под ответственности. А нужные тем нужным людям — сядут.
Бирюкова: Я лично писала про наводнение в Крымске. Мне, к сожалению, никто не заплатил деньги за то, что я повторяла несколько раз, что это уже было. И что система оповещения не работает. Я хочу писать об этом каждый день, чтобы что-то изменилось.
Федоров: Я вообще не об этом говорю. Ваше СМИ получило деньги не за ваш репортаж, оно получило деньги пропорционально системе рейтингов через рекламу. Чем больше негатива вы пишите — не только вы, разные журналисты — тем больше коэффициент рейтинга, тем больше ваше СМИ получает денег. Это экономический вопрос. В других странах, европейских, он устроен по-другому. Там есть механизм ограничений. У России прямой работает механизм рейтингов. Это означает, что у нас экономика СМИ настроена на общий негатив.
Кремер: А вот тут мне очень интересно. У нас есть одно СМИ — не одно, все желтые СМИ, которое работают исключительно не негативе, но они являются вполне себе российскими СМИ. Как же их ограничить-то?
Федоров: Вы меня не услышали. Я не предлагаю ничего ограничивать. Хотите конкретный пример? Медиа-измерения. Это 6 тыс. точек в России. Почему-то только до городов 100 тыс. Хотя больше половины населения живет в городах меньше 100 тыс. Это означает, что все информационное пространство у нас изначально искажено.
Кремер: Какое это имеет отношение к НКО и к иностранным инвесторам?
Федоров: Просто вы такие вопросы задали. Мы с вами перешли в сторону комментирования работы СМИ.
Казнин: Какие законопроекты будет предлагать?
Федоров: Мы будем предлагать законопроекты о национальной системе медиаизмерения, национальной системе медиа-рейтингов, и я думаю, что это большие законы. Они нуждаются в большой подготовке.
Казнин: Это повлечет за собой увеличение «добрых», положительных новостей и уменьшение негативных?
Федоров: Да.
Кремер: Хороших новостей станет еще больше?
Федоров: Хороших новостей у нас 20%, а 80% негативных. Эта пропорцию надо сбить хотя бы до 50-ти.
Кремер: А вы поменяете эту пропорцию и станет 80% хороших?
Федоров: Хотя бы как в Европе: 30% / 70%.
Кремер: Про урожай будем слушать новость?
Федоров: Хорошие новости разные. Вот, приехали в Крымск наши добровольцы — это хорошая новость. А то, что постоянно показывают — ну, сейчас еще рано об этом говорить. Если через год-два будут постоянно мусолить каждый день и формировать такую негативную атмосферу в обществе — вот это неправильный редакционный подход.
Бирюкова: А вам не кажется, что она уже сформирована и не СМИ, а теми людьми, которые там были, они видели что-то.
Федоров: А нам с вами жить в этой стране.
Казнин: Журналисты гасят этот негатив, на самом деле, который идет в Крымске от жителей. Журналисты сейчас пытаются каким-то образом негатив ограничить.
Федоров: Мы сейчас вернемся к азам редакционной политики. Редакционная политика — это политика конкретных людей. И конкретные люди выбирают, показывать вот это или это. Миллионы позитивных новостей есть.
Казнин: Вы упомянули за эфиром про законопроект, который внесете через несколько недель буквально.
Федоров: Мы готовим ряд законопроектов.
Казнин: Можно про иностранцев в бизнесе?
Федоров: Я вам скажу так: крупный российский бизнес устроен таким образом, что нет ни одного крупного собственника в российской юрисдикции. Вот все фамилии, которые звучат с российскими паспортами, это зарубежные собственники, и они управляют имуществом зарубежных компаний, расположенных в России. Это системный вопрос. Он не позволяет выстроить нормальную экономическую систему, инвестиционную систему страны, а следствие — и политическую систему страны. То есть, речь идет о развороте. И вот эти законы, принятые Советом Федерации — это постепенный мягкий разворот России в сторону укрепления суверенитета и налаживание у нас нормальной системной эффективной жизни. И эти законы будут в рамках этого. Конкретно вы можете узнать о них — мы недавно провели в Думе круглый стол «Российская власть: вопросы суверенитета», он есть на роликах — там эти вещи обсуждались, создана рабочая группа.
Казнин: О чем будет этот законопроект?
Федоров: Это законопроект будет о том, что государственная поддержка иностранных компаний в Российской Федерации должна быть меньше, чем компаний российских в Российской Федерации. Проблема заключается в том, что, к сожалению, крупные компании России — все — иностранные. Я поэтому и подчеркиваю этот момент. Так устроена наша экономическая система. Наша задача — плавно, мягко ее поменять, сформировать механизм, где будут создаваться не российские элиты для иностранцев, а российские элиты для России, в том числе богатые люди. У нас вообще, если вы хотите быть богатым человеком в России, вы обязаны уехать заграницу. Это правило экономики страны без исключения. Нам надо мягко развернуться от этого правила и начать формирование российских предпринимателей и в целом элит.