Классический марксизм возник на основе наблюдений Маркса за раннекапиталистическим обществом, еще рождающимся в тяжких страданиях пролетариата из лона общества феодального. Оно опирается на наследие общества уходящего, клонящегося к закату и из последних сил пытающегося продолжить свое существование. Закат феодального общества сопровождается чередой социальных и политических революций, в ходе которых старая система отношений (а именно — поземельная рента) становится лишь стороной, частностью новой системы отношений.
Капитализм эпохи «первоначального накопления» и социальных антифеодальных переворотов — капитализм первоначальный. Такой капитализм еще пользуется человеческими и интеллектуальными ресурсами старого общества и в целом не заботится о судьбе пролетария — разоряющаяся деревня и мелкая буржуазия выбрасывают на рынок труда все новых и новых обездоленных. Существование безработных, не занятых в общественном производстве, — неизбежная сторона жизни капитализма, особенно первоначального. Соответственно и уровень развития техники тогда был достаточно низок, и обучение не занимало сколько-нибудь заметного времени. По существу, пролетарием мог быть любой человек, вынужденный выносить свою способность трудиться на рынок труда и способный выполнять однообразные трудовые операции. Пролетарий как классовый тип, да и сами антагонистические, непримиримые классы характерны для становящегося индустриального общества, когда техника в ее изначальных формах и собственность на нее (и, соответственно, собственность на ее продукты) представляют собой решающий фактор общественной жизни. Рыночные отношения подтачивают отношения господства-подчинения и патриархальный уклад общественной жизни. Поэтому Маркс решающим считал политэкономию товара и будущее общества полагал в изменении собственности на средства производства — технику и сырье. Рабочая сила также являлась товаром.
Современное общество уже взяло на себя и образование, и подготовку специалиста для собственного производства. И подготовка эта является уже не столько товаром, сколько услугой, и товар становится не столько вещью, сколько опредмеченной формой услуги. Здесь решающим становится не затраченное время, а качество оказанной услуги. Тем самым пересмотру подвергается сам принцип господства рыночных отношений — обмен осуществляется прежде всего по качеству услуги и во вторую очередь — по затрате рабочего времени, от которого услуга зависит достаточно мало, поскольку труд практически не опредмечивается или опредмечивается в формах непосредственного удовлетворения нужд, потребностей и прихотей человека, принимающего услугу. Таким образом, через доминирование оказания услуг капитализм стал опираться на собственный человеческий и интеллектуальный материал, на собственный антропологический фактор и принял полную ответственность за общество на всех этажах общественной жизни, породил или преобразовал в собственных интересах слой мелкой буржуазии и интеллектуалов — средний класс, своего подлинного могильщика вместе со слоями пролетариата, ставшего рабочим классом и интегрированного в средний класс. Последний состоит из самостоятельных агентов общественной жизни, способных предоставлять услугу всем другим членам общества на основе высококвалифицированного профессионального и интеллектоемкого труда. Основная тенденция перемен в этой области ведет к все более усиливающимся позициям менеджеров, по-настоящему руководящих предприятием, или «капиталистов», все более по формам занятий становящихся менеджерами. Верхи рабочих и «низы» капиталистов все более становятся членами среднего класса, и такое общество можно назвать «разночинным». Разночинное общество — система обмена деятельностью и прежде всего услугами. Чиновничество — альтернатива разночинному обществу, основанному на «сочинении» услуг — может интегрироваться в такое общество постольку, поскольку их деятельность зависит по преимуществу не от властных отношений, а от интеллектуальной составляющей их работы. По существу, разночинное общество — альтернатива обществу бюрократизированному и поэтому коррумпированному.
Услуги представляют собой целостный акт и не зависят от времени в принципе. Однако это характерно не для индустриального общества, а для общества постиндустриального. В индустриальном обществе еще только начинается преобразование стоимости (количества воплощенного в товаре труда) в рыночную стоимость, что подорвало принцип обмена по стоимости и породило монополистическую цену, которая всегда выше стоимости. Последней остается роль стимула обмена трудом в рамках отдельного предприятия. И это — прямой путь к постиндустриальному обществу, в котором обмен услугами доминирует. Таким образом, политическая экономия капитализма оказывается подорванной в самой своей основе — но это только кажется. Вся система товарно-денежных отношений в тенденции, в принципе, вращается вокруг стоимости — опредмеченном или неопредмеченном рабочем времени. Иное дело, рабочее время теперь не абстракция, а плод услуги, оказанной работнику в процессе его воспитания, обучения и досуга и самим работником в его собственном труде.
Индустриальное и затем постиндустриальное общество строятся на отрицании и — одновременно — сохранении собственной предпосылки. Поэтому Марксова политэкономия — «снятый», но не исчезающий момент более поздних форм товарного общества. Во время кризисов или ретроградного развития капиталистического общества актуализируются как системные факторы его собственные предпосылки. Уже индустриальное общество, находящееся под воздействием товарно-вещных отношений, строится на попытках преодолеть «грубый» капитализм ранних стадий его развития. Однако эти исходные формы сохраняются не только в «снятом» виде, но и на периферии индустриальной цивилизации — в так называемом «третьем мире». Здесь политэкономия раннекапиталистических отношений господствует. Как Римская империя погибла под бременем нашествия варварской периферии, которая долгое время поставляла ей рабов, так и система «золотого миллиарда» трещит от нашествия гастарбайтеров, интегрировать которых постиндустриальная экономика не может постольку, поскольку они обеспечивают функционирование предпосылки постиндустриальности — индустриального сектора производства, поскольку не все в системе буржуазного общества поддается модернизации до современного уровня. Следы системы отношений, описанных Марксом в «Капитале», явственно видны во всей архитектонике постиндустриального общества.
Сходным образом в области идеологии адептов капитализма отчетливо заметно стремление преодолеть идеологию марксизма — все они остаются в рамках идеологии капиталистического общества, и только проявление сквозь них буржуазных воззрений дает основание для вопроса об их аутентичности. Дело в том, что буржуазные отношения, по-видимому, являются общеисторическим достижением и более неустранимы из социальной жизни. Они подчиняют себе ранее господствовавшие поземельные отношения и сами становятся частным случаем еще только намечающихся постиндустриальных отношений, характерными чертами которых является экономика знаний, информационные технологии, разночинное общество и обмен услугами при превращении денег в кредитные средства. Постиндустриальное общество характеризуется новым этапом индивидуализации человека. Уже ранний капитализм характеризируется как общество изолированных индивидов, однако сохраняются формы классовой идентичности, позволявшей некоторым марксистам говорить о «массах» как основе исторического развития. Позже возникают и развиваются формы корпоративной идентичности, связанности отдельного работника с корпорацией как основой его труда в его общественной значимости. В целом индивидуализация представлялась как некое страдательное состояние, но это связано с тем, что она осуществляется до конца и сохранение несвободных, принудительных форм интеграции в социальное целое представляется как социальный «атомизм». Именно такой капитализм был объектом наблюдения Маркса и выражен им в концепции отчуждения. Ранний капиталистический индивидуализм и отчуждение сохраняются при социализме в том смысле, что индивидуализация не доведена до конца и сохранение общности не является делом свободного выбора человека. Постиндустриализм неизбежно ведет к окончательной индивидуации человека и свободного выбора им своей судьбы как личностный переворот во всей жизни человека. В отличие от марксизма классического, отдельный человек оказывается не «совокупностью всех общественных отношений», а их истоком и основой — таковы исходные предпосылки марксизма современного. В этих условиях единая идеология становится невозможной и в конечном счете вредной, поскольку нивелирует разнообразие судеб и навыков людей, что отрицательно сказывается на обмене услугами. Иное дело — метаидеология, классическим примером чего является марксизм. Буржуазные идеологии возникают и развиваются вполне «по Марксу» (однако и сам марксизм является идеологией, зародившейся в недрах буржуазного общества на ранних стадиях превращения его в самостоятельную формацию), порождены наблюдением и сочувствием нищете и угнетенности пролетариата. Поэтому высшим примером нового, идущего на смену капитализму общества коммунистического остается представление о том, что земные блага «польются потоком» и все будет без посредства денег или иного эквивалента. По существу, духовные потребности сводятся (точнее, сводились) к тому же самому марксизму, тогда как сам он нуждался в развитии в направлении совершенствования общественных отношений на основе идеологической свободы, лишь преддверием которого является марксизм. Превращать классический марксизм, отражение нищеты и бесправия, в универсальное средство — это ли не догматизм… и преодоление нищеты материальной не есть конечная цель — таков урок классического марксизма марксизму современному.
История социализма также является попыткой преодолеть капитализм, с которым отождествлялись все буржуазные, по существу, городские по способу возникновения и функционирования отношения. Для социализма неизбежностью было постоянное напряженное противостояние буржуазным отношениям и, в частности, капиталистическим проявлениям. Все попытки опереть социализм на собственные основания подрывались естественным стремлением людей к свободе, что требовало постоянного напряжения карательного аппарата и идеологических служб. Иного и невозможно представить в обществе, основанном на принудительном перераспределении и отчуждении от собственности как вещественной, так и интеллектуальной. Оно может существовать до тех пор, пока не исчерпаны материальные и человеческие ресурсы отрицаемого общества.
Современное буржуазное общество во многом строится на учете уроков социализма, на учете опасности сохранения бедности, ведущей к революционным потрясениям и изменению режима собственности и государственной власти. Нищета в современном обществе на Западе в целом преодолена, и это — существенное влияние соревнования с социалистическим лагерем. Богатые слои предпочли поделиться достатком, а не лишаться всего. Обещание «общества массового благосостояния» в значительной мере стало реальностью. Однако осуществилось это за счет экспорта нищеты в страны «третьего мира». Как и для зон этого мира, так и для зон индустриального общества внутри общества постиндустриального, марксизм актуален даже в своей классической форме. Зона постиндустриального общества — зона действия марксизма современного.
Постиндустриальное общество с его господством информационных технологий ведет от угнетения по товарному обмену к угнетению в знаковой форме — все более значимым является символическое господство — знаковое потребление материальных благ, недоступных иным слоям населения, формирование дискурса власти как не только господства, но и символического властвования над людьми. Это выражается как своеобразное «прибавочное властвование» над людьми правящей элиты и осуществляется, хотят ли этого сами властвующие или не хотят. Такова обратная сторона информационного общества — каждый акт коммуникации подразумевает сохранение власти над информационными ресурсами, и сама власть в значительной мере становится функцией распределения информации. Без средств массовой информации нет современной власти. Соответственно это отражается и на идеологии различных слоев населения, поскольку и насколько они обслуживают различные социальные группы. От политэкономии товара к «политэкономии» знака — таков магистральный путь современной цивилизации. На основе знаковых систем формируются идеологии различных социальных групп. Еще Маркс писал об обратном влиянии идеологий на экономическую жизнь. В современном обществе она (с помощью власти) становится все более значимой. Соответственно все больше слоев общества интегрируется в капиталистическое общество. «Молчаливое большинство» вполне интегрировано в центр современной цивилизации, и его идеология достаточно отчетливо просматривается в блокбастерах и сериалах.
Постиндустриальное общество все более выдвигает на первый план идеологию как способ функционирования современного общества. Современный марксизм должен разоблачать все эти идеологии как способы стабилизации капиталистического общества постольку, поскольку оно искажает естественную социальную базу любого общества, элементарные социальные отношения. Марксизм, по существу, и есть система взглядов на общество с точки зрения трансисторических человеческих отношений в обществе — будь то доиндустриальные системы, системы индустриальные или постиндустриальные. Последние опираются на городские, буржуазные отношения в преодолении капитализма, исторически частные и преодолеваемые в качестве господствующей системы с сохранением их существа. Постиндустриальное общество — преодоление империализма в качестве господствующей системы жизни общества. Однако основные идеологические системы отстают от этого процесса — необходима критическая теория, и современный марксизм должен стать лидером в переосмыслении роли капитализма и его будущего.
Решающей стороной современного марксизма является переход от анализа общества потребления и производства товаров и отношений — к производству и самопроизводству духовно богатого, всесторонне развитого человека и доминированию духовного над вещным и материальным, господства коммуникатора над коммуникацией, преобладанию общечеловеческого и трансисторического над частным и временным. Это означает формирование в рамках общества и за его рамками собственной жизненной философии, личностной идеологии каждого человека. Исторически мировоззрение проходит формы мифологического, религиозного, научного и — эта эпоха только начинается — собственно философского мировоззрения. Становление мировоззрения каждого человека на основе уникальности его места в мире, истории и обществе должно основываться не на некритическом принятии существующих доктрин, а на критической теории, один из самых ярких примеров которой являет нам марксизм. Одновременно осуществляется и преодоление классического марксизма как идеологии пролетариата и кумира интеллигенции и превращение его в критическую теорию. Личностная философия, идеология — продолжение дела Ленина на новом этапе, внесение самосознания уже не в массы, а в их предельную составляющую, в каждую личность. По существу, это есть не только «персоналистический» переворот, но и личностный переворот, часто, хотя и в урезанной форме, переживаемый личностью на различных стадиях ее жизни. Необходимо преодолеть господствующие в современном обществе страх индивидуации и бегство в сообщество. Современный марксизм — завершение пути от господства классов и социальных групп к господству личностей над природными и социальными обстоятельствами своей жизни, преодоление их в трансисторическое и гиперсоциальное. Классический марксизм при этом становится — исторически, социально и интеллектуально — частным случаем марксизма современного.