То, что Суркову в правительстве отдали религиозные и общественные организации, а также культуру, не просто аппаратная настройка. Фактически у бывшего «серого кардинала Кремля» имеется все, чтобы заняться созданием некоей нацидеологии и внедрением в массы. Если на то будет запрос от Путина, разумеется.
«Был бы человек — а должность найдется» — давний кадровый принцип российской элиты. При этом получается полнейшее смешение полномочий, формализованных и не очень, и хаотически распределенных между различными чиновными кабинетами. «Есть такой человек и институт — Игорь Сечин», — язвят политические обозреватели и сложно не согласиться. Куда бы ни сел Игорь Сечин, хоть замглавы президентской администрации, хоть главой «Роснефти», хоть ответственным секретарем президентской комиссии по ТЭКу — и там тут же вырастает маленькое министерство имени Сечина. Такая же логика, пусть и в меньшем масштабе, применима и к иным знаковым акторам российской политики.
Вот в администрации президента создается комиссия за комиссией, и управление за управлением под бывших министров путинского правительства и иных верных путинцев. Кремль уже устал опровергать расхожую интерпретацию, что создается де-факто параллельное правительство — ему никто не верит. И не поверит, ведь если условный Фурсенко много лет рулил образованием, а теперь для него есть целое управление по стратегии развития образования, то очевидно, что он будет, как минимум, влиятельным человеком в этой сфере. И кому какая разница, что там прописано в иных документах — законе о правительстве или даже конституции. Конкретные люди, нуждающиеся в решении конкретных вопросов, все равно хорошо понимают, куда именно нужно идти для «порешать», безо всякого закона.
В эту логику вполне вписывается и новое перераспределение обязанностей в правительстве России. Согласно распоряжению Дмитрия Медведева, кураторство отношений правительства с общественными и религиозными организациями переходит от вице-премьера Ольги Голодец к ее коллеге по кабинету Владиславу Суркову. Ранее Суркову уже отошла еще и культура (по майскому распределению полномочий ее курировала и Голодец, и Сурков).
Такое перераспределение вполне объяснимо: на Голодец вся социалка, что предполагает и без того огромный объем работы в весьма проблемной сфере. Тут тебе и пенсии (с неизбежной и пока невнятной пенсионной реформой), и здравоохранение, и безработица, и прочие неприятности.
А культура, религия и общественные организации — это, как раз, более по части Суркова. Он этим в АП занимался, у него в правительстве собственный министр культуры (бывший политтехнолог и депутат Госдумы Владимир Мединский, у которого, к тому же, кино занимается бывший сотрудник Суркова Иван Демидов) и глава Минрегиона (бывший подчиненный Суркова в АП Олег Говорун), а именно по части этих ведомств проходит распределение средств общественникам и религиозным организациям. Плюс Минобразования, где начальником трудится не чужой Суркову Дмитрий Ливанов. С ними Суркову работать будет довольно просто, в отличие от Голодец.
Новое перераспределение интересно не столько с чисто аппаратной точки зрения, сколько из той позиции, что
Сурков фактически оформил себе в правительстве команду, своего рода творческий центр по генерации смыслов, рамок описания общественных процессов.
В администрации у него и его сотрудников основные усилия уходили на разнообразную текучку. Задачи были разнообразные: от согласования конкретных интересов в сфере публичной политики до выстраивания интерфейса политической системы. Вся эта деятельность вызывала разнообразные нарекания и в какой-то момент закрепила за Сурковым образ «кукловода» или даже «демиурга политической системы».
При этом в сфере чистой идеологии, несмотря на определение «главного идеолога Кремля», администрация времен Суркова, и управление по внутренней политике в частности, не то чтобы добилась хоть каких-то внятных результатов. Линия подконтрольной «партии власти» колебалась от малейшего изменения конъюнктуры, рождались фантазмы из серии «консервативная модернизация» или «суверенная демократия», но на «национальную идею» в АП не замахивались. То есть к проблеме пытались подступить, но как-то робко и в духе позднеельцинского «всем сестрам по серьгам».
«Историческая политика» была под стать. Сталин был «полуэффективным менеджером», но и Деникина хоронили с почестями. Брежневский период почитался за стабильность, сродни путинской, но о дефиците и гонения на свободу мысли нет-нет, да вспоминали. И так далее, никак не рождался «Большой Проект», нечто грандиозное или даже монструозное в сфере идеологии.
Новая путинская администрация, кажется, даже на это не претендует. Действует она пока реактивно (вызов-ответ).
Тут примером и многочисленное антипротестное законодательство, и аморфный полумертвый «народный фронт», и многотысячные митинги в поддержку Путина: за этим не чувствуется какой-то широты и просчета хотя бы на один ход дальше. Технологически оно, может, и неплохо, но не более того. Надо думать, что кремлевские жители без особого сожаления отдадут эту мутную и непонятную идеологическую тематику тому же Суркову. Им есть, чем заниматься и без этого — грядут выборы губернаторов, цветет партстроительство, протестная активность все еще высока.
А вот контроль Суркова за культурой и отношениями с общественностью — ровно заявка на нечто большее. На Проект.
Или, по крайней мере, на имитацию такого рода Большого Проекта (никто ведь не мешает взять много миллиардов на производство патриотического кино и просто их распилить, да поработать по частным заказам). Назвать можно как-нибудь красиво: скажем, «построение гражданской нации». Или как-нибудь по-другому, тут уже на вкус заказчика.
Вопрос, конечно, в том, будет ли под это сформулирован запрос от условного Владимира Путина и каким он может быть. Но несомненно, к реализации «идеологической политики» Владислав Сурков вполне готов. И если завтра от него попросят выдумать и продвинуть какое-нибудь новое «православие, самодержавие, народность» (а последняя президентская кампания вроде бы свидетельствует, что представления Владимира Путина о прекрасном несильно от классической уваровской триады отличаются), то заказ будет принят. И тогда мы еще увидим тонны патриотического кино, борьбу с «фальсификацией истории» через новую фальсификацию и прочие веселые пропагандистские проекты.