Не далее как в октябре минувшего года сенат США обвинил Китай в искусственном занижении курса собственной валюты (ни много ни мало – на 40%). Высказав предположение, что заставить Китай поднять стоимость юаня – это наилучший способ сохранения рабочих мест в условиях глобального кризиса, сенат принял соответствующий законопроект. Отвечая на этот шаг, Центробанк Пекина заявил, что повышение юаня не способно кардинально улучшить ситуацию на рынке труда в США, а министерство иностранных дел Китая назвало законопроект протекционистским и предупредило, что экономическая война между двумя супердержавами крайне негативно отразится на финансовом состоянии всего мирового сообщества. Остаётся догадываться, был ли законопроект принят с целью подразнить китайского дракона, прощупать его слабые стороны, или он преследовал иные цели. Таким образом, США и Китай вплотную приблизились к торговой войне, но ситуация разрешилась благополучно. Однако угроза экономического противостояния всё же была, и завтра у неё есть все шансы возродиться.
Дело в том, что Китай является крупнейшим потребителем иранской нефти (20%). Следует учесть, что КНР входит в традиционную пятёрку ядерных супердержав и обладает правом вето в Совете безопасности ООН, поэтому при желании может заблокировать резолюции, принятые против Ирана. Так что мнением Китая США при всём желании не сможет пренебречь и будет склонять на свою строну любой ценой.
А это будет, видимо, достаточно сложно. Ибо вследствие быстро развивающейся экономики Китай становится энергетически зависимым от своих главных поставщиков, каковым является Иран.
Кроме того, отношения между США и Китаем, мягко говоря, пока далеко не дружеские. Складывается впечатление, что Вашингтон постоянно намеренно провоцирует КНР. В такой ситуации очень важно сохранить лицо. Поэтому пойти на уступки для Китая невыгодно во всех отношениях.
До сегодняшнего дня официальный Пекин всё время настаивал на мягкой и дипломатичной политике переговоров с Ираном. Официальный представитель министерства иностранных дел Китая Хун Лэй однозначно заявил, что Китай категорично против того, чтобы любое, какое бы то ни было, государство в одностороннем порядке решало вопрос о введении экономических санкций против других стран.
Надо сказать, что Иран не сделал ни единого шага, который мог бы позволить Китаю изменить своё мнение. Официальная политика Тегерана выглядит вполне адекватной. Недавно он выразил своё согласие возобновить переговоры с традиционной пятёркой совета безопасности ООН (Россия, США, Китай, Великобритания, Франция) и Германией. Более того, Тегеран высказал надежду на скорейшую реабилитацию его ядерной программы и пожелал провести встречу как можно быстрее в любом согласованном сторонами месте, желательно в Турции. Телефонные переговоры иранского президента Махмуда Ахмадинежада с президентом России Дмитрием Медведевым, проведенные по инициативе иранской стороны и завершившиеся пожеланиями поэтапного возвращения доверия к ядерной программе Ирана, также можно расценивать как акт доброй воли.
Следует добавить, что позиция России, благоразумно привлечённой Ираном на свою сторону, также не может не повлиять на позицию Китая. Мнением супердержавы, ближайшего соседа и при этом важного поставщика горючего и сырья, пренебрегать не годиться.
Из всего выше изложенного напрашивается однозначный вывод, что Китай свою позицию относительно применения экономических санкций против Ирана не изменит.
Но следует признать, что экономика Китая сегодня переживает далеко не лучшие свои часы. При подведении итогов прошедшего 2011 года аналитики назвали снижение темпов развития Китая в числе наиболее трагичных для мировой экономики событий (наряду с угрозой дефолта в Греции и эпидемией арабских революций). Китай в 2009 – 2010 годах был главным драйвером роста мировой экономики, поэтому ухудшение ситуации обеспокоило экспертов, в том числе таких авторитетных, как всемирно известный экономист Пол Кругман и аналитики Сбербанка.
И, хотя, к примеру, прогнозы экспертов Всемирного банка вполне оптимистичны относительно потенциальных возможностей Китая, экономические санкции против него, предпринятые именно в настоящее время, могут стать последней соломинкой, сломавшей спину дракона.
Так что предсказать реакцию Пекина на переговорах с министром финансов США не так просто, как кажется на первый взгляд.
А вот, что касается последствий экономического противостояния США и Китая, если даже учитывать только обвал китайской экономики, то несложно сделать выводы, что они будут иметь глобальные последствия и, безусловно, отрицательно скажутся на жизнедеятельности мирового сообщества в целом. Поскольку Китай долгое время был драйвером мировой экономики, то следует ожидать нового витка мирового экономического кризиса.
Кроме того, Китай – крупнейший импортёр горючего и металлов, поэтому спад его экономики прежде всего ударит по поставщикам сырья. Аналитики Сбербанка, рассчитывая последствия возможного замедления роста ВВП Китая до 6.5% , выдали цифры о снижении ВВП России до 1.2%, Казахстана – до 3.4%.
Остаётся надеяться, что США, экономика которых пострадала от кризиса не в меньшей мере, прислушаются к голосу разума и не будут доводить дело до экономической войны.
Автор Чередник Оксана