В ситуации, которая постепенно накаляется вокруг Ирана, нужно учитывать еще один аспект, все радости которого мы уже вкусили на собственном опыте. Причем ещё не до конца. Синхронно с российскими президентскими выборами 2 марта в Иране проходят выборы парламентские.
Согласно иранскому законодательству, выдвижение кандидатов началось 24 декабря и закончилось строго под ёлочку — 31 декабря. Иранский МВД проверяет всех кандидатов и публикует окончательный список за 8 дней до выборов. С этого момента кандидаты имеют право проводить агатационную кампанию, которая продлится с 23 февраля до 8 утра 28 февраля.
Во время выборов и кандидаты, и их представители имеют право находиться на любых избирательных участках своего округа, их запрещено удалять до окончательного подсчета голосов и подписания протоколов, за попытки воспрепятствования им грозит уголовная ответственность. Кандидат считается победившим, если набирает две трети голосов. В противном случае объявляется второй тур, на котором побеждает тот, кто наберет простое большинство.
Недовольные результатами голосования кандидаты вправе обращаться в течение 7 дней в комитет Стражей исламской революции. После того, как МВД публикует итоги выборов, Совет стражей исламской революции утверждает итоги по каждому избирательному округу. Может, понятное дело, и не утвердить. На первое заседание парламент Ирана соберётся 27 мая и принесут клятву — мусульмане на Коране, представители иных конфессий — на своих священных книгах.
В общем, нормальная демократия, со своей, конечно, спецификой — но это их, иранское дело. Как говорил Егор Кузьмич «Демократия — это не вседозволенность». И был, кстати, прав.
Говоря иначе, события вокруг Ирана совершенно однозначно подвёрстываются к дате 2 марта. В конце января на заседании министров финансов ЕС должно, как ожидается, быть принято решение о введении эмбарго на поставки в страны ЕС иранской нефти. Прямо сейчас довольно активно обрабатываются правительства Южной Кореи и Японии на этот же предмет. Япония пока сопротивляется, заявляя, что не может позволить себе поддержать белых братьев, так как иранская нефть занимает в японском импорте нефтепродуктов примерно 10%, а после катастрофы на АЭС энергетическая безопасность страны и так критична.
Тем не менее, раз заявления есть, это означает, что есть и давление на Японию. Аналогичная ситуация с Южной Кореей — она пока не дала своего согласия на введение эмбарго, но статус что Японии, что Южной Кореи — это фактически оккупированные страны. Что предполагает их значительно меньшую политическую самостоятельность.
Вероятнее всего, в самом Иране активизируются силы, которые будут расшатывать обстановку и попытаются вывести людей на улицу. Собственно говоря, прецедент в 2009 году уже был. Сторонники кандидата в президенты Мир-Хоссейна Мусави, набравшего в 2 раза меньше голосов, чем Ахмадинежад, вышли на демонстрации протеста (ну прямо как сторонники наших либералов). Правда, в отличие от России, в Иране демократия, а не бардак, поэтому гражданин Мусави тут же сел под домашний арест вместе со своим подельником Мехди Керруби. Где и сидят по сей день.
Однако в 2009 году крылатая демократия еще не была готова прийти на помощь стенающим под железной пятой. В этом году — готова. Очевидно и совершенно явно готова. Поэтому не менее очевидно, что выборы 2 марта будут сопровождаться такими же протестами проигравших, выходом на улицы и их разгоном.
Вероятно, Запад использует выборы в Иране в качестве плана «Б». В том случае, если не удастся «раскрутить» иранцев на перекрытие Ормузского пролива в ответ на эмбарго, чтобы в ответ развязать войну или по крайней мере нанести мощные удары по нему, Запад использует неизбежные беспорядки на выборах с тем, чтобы вмешаться и оказать поддержку голодающим Поволжья демократическим силам.
Однако вариант с выборами, безусловно, менее привлекателен, так как в отличие от стран победившей демократии, где были использованы «цветные технологии», в Иране нет предателей в элите. Оказать поддержку демократии возможно только извне.
В общем, фактор выборов 2 марта в Иране — важен и значим. И его также нужно учитывать, рассматривая ситуацию, которая разворачивается вокруг этой страны.
Интересно, какого цвета должна быть революция в Иране? Зелёной, кажется, еще не было. Вообще, разноцветие всех этих революций мне уже напоминает какой-то шабаш сексуальных меньшинств.