Последние события, которые разворачиваются в России вокруг Церкви и общества, на первый взгляд, кажутся нам достаточно понятными. Необходимость различения добра и зла не кажется такой уж серьезной задачей, когда, вроде бы с первого раза видно, где черное, а где белое.
При этом существование полутонов зачастую отвергается из-за нежелания и отсутствия достаточного опыта ориентирования в сложном и изменяющемся мире, когда зачастую с большим трудом можно аргументировать выбор радикально однозначной позиции.
Одна
о попытаемся сегодня разобраться в одном вопросе, который мучает меня последнее время. А именно — соотношение политической деятельности и христианской культуры. Как и в любой другой проблеме, здесь есть две абсолютно разных стороны, которые в принципе вряд ли смогут когда либо найти точки соприкосновения между собой. Но есть и множество аспектов, при серьезном разбирательстве которых, оказывается не все так однозначно, как кажется на первый взгляд.
Взглянем со стороны на два радикальных представления — т.н. «либеральную» и «консервативную» стороны нашего вопроса. В первом случае для утверждения своих взглядов либеральными идеологами знаменем их убеждений служит в основном всем знакомый принцип: «Кесарю кесарево…». При этом требование аполитичности могут предъявляться не только к духовенству, но и ко всем христианам. При чем такая позиция «извне» при детальном рассмотрении может прилагаться, если необходимо, и к внутреннему поведению христианина. Если Господь выше любой земной власти, которая меняется а Бог во веки тот же, то большой целесообразности размениваться на сиюминутное ради вечности нет особой необходимости. Пример, хотя и спорный, — монашество первых веков христианства.
Вторая, консервативная модель отчасти схожа в аргументации, однако различна в выводах. Здесь отсылку можно сделать к словам апостола Павла: «… нет власти не от Бога. всякие же власти от Бога установлены…» Власть есть устроенная Богом система существования миропорядка. Поэтому «..противящийся власти противится Божию установлению».
В данном случае, как покажется на первый взгляд, консервативная позиция практически полностью отрицает участие христианина в политической жизни общества, где власть есть определенная кастовая система, передаваемая либо по наследству, либо путем выбора, но в том и другом случае устанавливаемая Божьим промыслом.
Однако в двадцатом веке встала дилемма, которую попытался разрешить Архиепископ Аверкий в книге «Когда власть не от Бога». А именно: можно ли в частности советскую власть, которая боролась с религией, считать властью, установленной от Бога и относить к ней слова апостола Павла?
И вот здесь наши размышления могли бы зайти в тупик и нам бы пришлось признаться, что христианство похоронило себя по тяжким гнетом феодального тоталитаризма. В этом, собственно и заключается основной упрек в отношении Церкви со стороны внешних сил. Однако и в этой модели есть возможность для участия человека системе общественных отношений.
Интересное толкование на слова апостола дает св. Иоанн Златоуст: «Существование властей, при чём одни начальствуют, а другие подчиняются, и то обстоятельство, что всё происходит не случайно и произвольно, так чтобы народы носились туда и сюда, подобно волнам, — всё это я называю делом Божией премудрости. Потому Апостол и не сказал, что нет начальника, который не был бы поставлен от Бога, но рассуждает вообще о существе власти… Так как равенство часто доводит до ссор, то Бог установил многие виды власти и подчинения, как-то: между мужем и женою, между сыном и отцом, между старцем и юношей, рабом и свободным, между начальником и подчинённым, между учителем и учеником…».
То есть имеется ввиду власть как институт, не персонифицированный в конкретных личностях.
Подводя небольшой итог, можно предположить, что участие человека, существующего в рамках христианской морали, в общественной жизни, проявление его политической активности может иметь место как с либеральной, так и с консервативной точки зрения. Различие может заключаться, на мой взгляд, лишь в том, что во втором случае политическая активность проявляется как ответная реакция на угрозу существования христианского мира, когда как в первом она реализуется свободно по внутреннему убеждению не стесненная обстоятельством необходимости.
Так же не однозначно обстоит дело с проблемой личного отношения человека к власти и проявлению своих потенциальных усилий в политическом поле. Вопрос отношения к институту власти, права а иногда и обязанности участия в политической борьбе, поддержки или сопротивления существующему строю — один. Ответ же сугубо индивидуален и зависит от внутреннего чувствования человеком окружающего мира и его места в нем, уровня развития общества, исторических предпосылок и возможности, либо отсутствия выбора.
Например, средние века в период монархии единственным субъектом власти является Царь а ее источник — Бог, поэтому возможность политической активности практически равна нулю, до той поры, пока общество не дозреет до следующей стадии.
Однако, не смотря на такую железобетонную систему политической власти, у нее есть свои особенности. Хотя власть делегируется не людьми, а Богом, но и при этом у субъекта власти существуют обязанности к своему народу и ответственность перед Создателем за качеством владения властью. Власть передается монарху для упорядочения жизни людей и создания для государства «бесчисленных благ».
Получается, что в целом народ и человек в частности может рассчитывать на обязанность со стороны государства о его попечении и опосредованно все таки является участником политического процесса, хотя напрямую и не проявляет своего политического потенциала, только потребляя результаты деятельности политической системы, не имея свободы выбора и не тяготясь проблемой личной ответственности.
Но для того, что бы из потенциального субъекта политической системы перейти на уровень активного участника понадобилось несколько столетий и крутых исторических (иногда и трагических) изменений.
Однако проще не стало. С появлением свободы выбора возникла проблема о способах ее проявления, ответственности за сделанный выбор как перед Богом, так и перед людьми, а так же готовности защищать этот самый сделанный выбор и вообще ОБЯЗАННОСТИ его делать…
Во-первых , если предполагать, что каждому человеку дается ровно столько, сколько он может вместить, то, видимо, переданное человеку остается в его произволении и на его ответственности. Когда человек созрел сказать: «Я сам», тогда Бог может дать и отойти. В этом случае человек сам отвечает за свои поступки результатом своей деятельности. Бездействие в таком случае невозможно.
А во-вторых, если человек отказывается делать выбор, полагаясь на выбор другого человека, то может оказаться, что он не одинок в подобном поведении и на него тоже кто то надеется и тогда с молчаливого попустительства большинства могут творится беззакония.
Исходя из подобных размышлений, могу предположить, что христианство не устраняет индивидуальности и ее права на проявление политической активности, как одного из способов влияния на окружающий мир. Более того, иногда это право становится обязанностью даже не с точки зрения общественного устройства, а скорее для идентификации человеком себя как индивидуальности в общественном, культурном и религиозном пространстве…