А кто спорит? Достали! Вот и слез с печи Ванька, цепком играючи да шорох нагоняючи! Так митинговые игрища под занавес года и похоронили рамповскую благодать театральной жизни.
Но прежде чем развивать митинговую мысль, следует главных действующих лиц немного отвлечь от умных книжек и очень правильных слов в них. Которые всяческие НИИ по прогнозированию да мориториванию балакают. Ни сами не понимают, о чём речь ведут, ни те, кому тексты подсовывают для ситуации. Итак… Нынешнее поколение живущих с детства жили в достатке. Кому до 60 лет. Значит, в сопливом возрасте родители подарками одаривали ребятишек. Кому «велик», кому магнитофон или транзисторный приёмник. Ну и ответьте, как долго подарок хаживал в авторитетах? Неделя, от силы месяц. Потом – надоедал. Вырос человек, купил обнову, сколько она радует взор? Определенное время. Потом – приелось, фасон не тот и прочие отговорки.
Это сущность человеческая. Так же и с руководителями. На ура встретили лидера. А потом проходит время и приедается. Почему Аркадий Райкин до сих пор в фаворе? Да не мелькал, как нынче «зеркальцы» или другие «бомондовцы». И второй момент, который необходимо подчеркнуть в свете предстоящего разговора. Бабуля автора строк с восторгом говорила о том, как её, вчерашнюю гимназистку Царицинского уезда, встречали жители деревеньки, куда она приехала неграмотность ликвидировать. Древние мужики и бабы шапки перед ней ломали, к каждому слову прислушивались, почитая её чем-то большим и умным. Прошло лет пятьдесят, и уже внук той учительницы, переминаясь от холода на автобусной остановке, с интересом выслушивал в адрес педколлектива такие обвинения, за которые можно попасть на нары. Рядом стоит его школьница и, ковыряясь в носу, насмешливо разглядывает учителя, как нечто ненужное в этом мире. Одним словом, грань постепенно стёрлась между населением и теми, кто это население учит. Слава Богу. Следующий этап и исчезнут различия тех, кто сидит в Кремле, и кто рядом полирует брусчатку. В общем-то, к чему и призывает демократия. К РАВЕНСТВУ. При котором и возможна демократическая власть. И пока эти простые истины власть не примерит на свой кафтан, всё остальное и будет тем театром, который и наблюдается на митинговых площадках… Сразу можно сказать, Болотная площадь Москвы не худший вариант, а даже разнообразнее действо получилось, если следовать законам жанра. Обыватель, выкатываясь на станции Охотный ряд, попадал не на улицу. А в эдакий коридор, который ограничен мрачным живым парапетом из солдатиков внутренней службы. Вдоль проезжей части сплошь и рядом колонны тяжелых грузовиков с грозными буквами. Потоптавшись, «лекторат» начинает движение по ненавязчиво проложенному маршруту. К площади Большого, где великий бородач, опершись на что-то фундаментальное, строго наблюдает за действительностью. Рядом столпотворение из человеческих тел, которые соорудили нечто вроде купола шапито из микрофонов, проводов, кинокамер и лесенок-стремянок. Конечно, под ним лидер Немцов, который и старается ответить на вопросы журналистов. А они как бестолковые, так и не обязательные. — Борис Ефимович! Каковы ваши требования? Пока Ефимыч ищет лицо, которому хочет ответить, наезжает очередной микрофон. Откуда-то снизу верещит деваха, что она тут с утра стоит. Поднимается некий бедламчик, который и хоронит ответ, который никому не интересен. — А вы встречались с президентом? — А Ваша стратегия на переспективу? – вопросы сыплются со всех сторон. От бородача подтягивается оператор с внушительной стремянкой, и вот уже его кинокамера повисла над микрофонным куполом и, немного качнувшись, погрузилась в недра аппаратуры. — Ребята! – Немцову удалось выскочить из кольца наседавших СМИшников, и он растерянно стал озираться: — На Болотную надо двигать! Гена! Ты где? – что есть силы он бросил в народ. — Боря, я тут. – Из подвижной человеческой массы выскочил растрепанный мужичок, быстро поправил прическу, отряхнул куртку и превратился в депутата Госумы Геннадия Гудкова. Наверное, это обстоятельство обрадовало Бориса, и он, обращаясь к толпе, выдал новость. Заскрипели ручки, щёлкнул аппарат. — Вот кто герой нынешнего времени. Он, не считаясь со временем, радеет за народ. И в новой думе ещё покажет себя. — Немцов сделал театральный жест в сторону Гудкова, камеры повернулись туда же, над всем этим действием послышался радостный вздох выполненной работы. — Борис, — Геннадий громко окрикнул соратника. – Мы пойдем на площадь. И ты собирай людей и вперёд, на митинг. Суетливо вытянулись в цепочку, двинулись в сторону Лубянской площади. Наконец, удалось подкатить к Гудкову и без помех задать вопрос: — Есть ли смысл в объединении оппозиции? Сообща ловчее! — Нет! – как отрезал! – Только если на втором президентском туре вариант объединения. — Жириновского с Зюгановым? – Ну не располагала обстановка к серьёзной речи. Собеседник мрачно поглядел как на недоумка, и тут я совсем обнаглел: — Вы говорите о нелегитимности. А слабо сдать свои мандаты депутатов Думы? Лицо Гудкова сделалось серьёзным, и он выдал голосом проповедника: — Это не наш метод борьбы. … «Сын мой!» — в голове промелькнуло окончание фразы, и тут же получил толчок, которым наградил обладатель кинокамеры, очищая место для репортажа. А вскоре и Новая, да Славянская площади. Потом набережная, мост и вот она, улица Болотная, которая и упирается в одноимённую площадь. И по всему многокилометровому маршруту люди, люди, люди. Уже на подходе в конечному пункту было видно людское море, которое заполонило прилегающие набережные, проулки, мосты. Говорить о том, что собралось всего ничего, смешно. И если господа из полиции говорили о двух десятках тысяч, наверное, имели в виду собственное количество. Чем ближе к трибуне, тем увеличивается плотность населения на квадратный метр. Выступающих почти не слышно. То в одном месте, то в другом, поднимается волна тысяч глоток: «Долой!». Она подхватывается и, переваливаясь через головы, несётся то к памятнику Петру, то, родившись у его подножия, устремляется к большому каменному мосту. «Власть воров!» — и констатация митинга устремляется в сторону Христа спасителя, «Свободу политзаключённым!», «Путина в отставку!» — полетело волеизъявление ещё куда то в вечность.
Десятки, сотни белых шаров с конкретной надписью: «Нас надули!» Самодельные плакаты, прыгающие буквы, кривые шаржи! — Где трибуна? – кто-то пытается пробиться в центр. — Тут в суматохе непонятно! – участливо советуют первому. — А вам если потеплее, то в эту сторону! – девчушка, улыбаясь, показывает направление в сторону, где плотность народа такова, что можно без помощи ног отдаваться на волю стихии, которая всё сделает сама. — Значит, там главное действо? – мужичок ныряет в плотную массу человеческих тел и она ея поглотила. Ныряем. Оказалось, не тем курсом. Выныриваем, а перед носом синие кабинки «скворечников». Они зажаты со всех сторон такой силой, что клиент уже в голос рассыпая брань, пытается открыть дверь уже не нужного заведения. Голые от листвы деревья увешаны наиболее ушлыми мальцами. Которые и ведут репортаж о событии на трибуне. — Мужик выступает! — задорно выводит голосок подростка. — А кто такой? – любая информация интересна, и уже кружок образовался у подножия. — Да вроде писатель! — Наверное, Акунин! Сынок, какой он из себя? С бородой? — Нет! — Чё пристали? Приятель звонил, с бородой у большого на ментов жуть нагоняет! — Этот могёт! – В толпе радушие, приколы и просто болтовня ни о чем. А в целом никакой агрессии, злости. Главное, что можно понять, народ вышел как это ни странно звучит, по прихоти первых лиц государства. Итак, стартовой точкой, судя по разговорам, можно считать выступление президента, где он добровольно в пользу другого лица отказался от предвыборной гонки. Тут же, правда, выторговав себе нехилую должность. Всё! Как бы там ни говорили, сформировалось демократическое сознание. И уже сельский учитель стоит на одной строчке с населением. И это население смотрит на него, как на равного себе. Уважаемый Парфёнов сравнивал Брежневское долголетье. Путин — не Леонид Ильич. И черту равенства ставить никак нельзя. Если бы за двенадцать лет Путина, наконец, заработали гиганты производства — Ростовсельмаш, тракторные, металлургические заводы. Наладилось строительство жилья, чтобы хоть через двадцать лет, но можно всё же получить квартиру. Сократилось безработное население. Вот тогда есть резон ставить равенство. И тогда населению глубоко безразлично, сколько раз спустится Путин на дно Байкала или полетит в космос. Да Бога ради! И уверяю читателей, не в ущерб будет лидеру страны, ежели он кого из сотрудниц ущипнёт за мягкое место. И срок президентства не так уж важен, как сейчас говорим об этом. Ну, такова наша ментальность, о которой напрочь забывают за бугром. А она такова, что и требования, которые предъявляют на митинге, столь далеки от народа, что возникают сомнения: а для блага ли народа сие мероприятие или мощи страны? Идём дольше. Не понятно, какой умница присоветовал премьеру. Но тот живо отозвался о народном митинге. Поперчил богохульством и бандерлогизмом. По команде, наверное из того же центра, СМИ подхватили хулу премьера, и уже новый митинг не заставил себя ждать. Ну как тут не поверить в западные технологии и прочую муру? Да плюс обе стороны так и крестят пузо своё и соседское. Призывая к мирному решению вопроса. Ни волосинки, ни пылинки с противника! Мирком да ладком и, мол, за свадебку! Знамо дело, распояшется Русь — мало никому не покажется! Не для этого лодку качали. Это первое, что приходит на ум. …А Сталинская «Ленинградская» продолжает встречать гостей митинга, что собрались у её подножья. Тут тебе и железный кордон, и миноискатели. Во всех подворотнях автомобили и большие звёзды на погонах. Нынешняя площадь — это вам не Болотная, где некогда с смутьяном расправились. Кругом современные строения, вывески административных контор. Стекло и бетон. Мощь и достаток. Огромные двери из стекла с привратником в придачу хоть таким образом поставят на место просителя, который какими-то судьбами всё же докорябался по инстанции со своей бумажкой. На ум приходит сравнение того, как в стародавние времена строили храмы, чтобы человек чувствовал, что мышь идёт к Отцу нашему небесному. И сейчас, на пороге административного органа, проситель не забывался и знал: тут демократия не «канает». Надо признать, в этот раз организаторы митинга постарались на славу. Стандартная трибуна, похожая на ту, что частенько выскакивает на Пушкинской. Колонки, которые, наконец, помогут выступающим донести свою боль за отечество. И куда ни кинь взор, всюду кино-фотоаппаратура. Работы у милиции хоть отбавляй. Те, кто пришёл на митинг, выкладывают всё из карманов, проходят через кабину. Она пищит. Возвращаются, мелочь в кармане завалялась. Выворачивают карманы, проходят. Древняя бабуля, при помощи тележки, инкрустированной никелем, еле передвигая ноги, пытается проскочить через кордон.
А он пищит. А без тележки бабулька упадет. Слава Богу, механизм под рукой. Обшарили старуху, не нашли бомбу, и вот она уже, свободно опираясь на подручную каталку, гордо шествует вперёд, где митинг, правда и демократия. А на трибуне музыка и праздничная суета. Собравшиеся, напоминая Броуновское движение, перемещаются из одного угла в другой. Каким-то образом сливаются, опять распадаются на отдельные тела, и снова россыпь до следующего столкновения. Наконец, один из суетившихся подошел к микрофону, и митинг начался. Рыжков правильно начал речь, собравшиеся его поддержали. Тут же рядом подвязался Вася Уткин, и по толпе прокатился вздох облегчения: — Пришли не зря, тамада умеет вести программу. Ненавязчиво проглотили и тот факт, что следует отпустить политзаключённых. Ну, если в столице вам назовут хоть одну фамилию, Ходорковский, то за Садовым кольцом, не вспомнят и этого. А дальше следовали фамилии известные и не очень. Надо сказать, и Акунин, и Каспаров искренне верили в то, о чём говорили. Потому и слушали, не перебивая. Ну когда к микрофону вышел депутат Пономарёв, тут вся пресса слукавила. А она, ни много ни мало, судя по репортажам, опечалилась проискам врагов, которые освистали избранника. А всё было гораздо проще. Депутат Госдумы от справороссов предложил считать выборы не действительными. А потому Думу следует распустить. Народ внял предложению и, не репетируя, громко, без дирижёрских манипуляций, предложил выступающему сдать мандат народного избранника. А депутат то ли не слышит, то ли в раж митинговый вошел, гнёт свою хулу в адрес правительства и премьера. Колонки орут сами по себе, толпа: «Сдай мандат!», кто кого и к кому, не понятно. На трибуне весело и оживлённо. Так и закончил выступление товарищ по борьбе с произволом, к микрофону вышел ряженый. Весь в белом, как сосулька, костюм, но с галстуком-бабочкой. Не столь важно, кто это был, но он заявил сразу: — Я в том наряде, который упоминал премьер, обзывая нашу символику. Надо признать, попал в точку. Только откуда он взял резиновое изделие таких размеров? Дальше следовал набор слов, который заставил взгрустнуть. Ну, а уж когда пригласили Ксюшу, публика опять воспрянула краснобокими свистками, которыми прежде одаривали при входе желающих. Собчак говорила яростно и убедительно. Уже потом, при встрече удалось задать вопрос: — А зачем тебе это надо? Ты образованна, при бабках. Пиара хватает. Один Дом-2 чего стоит. — А для прикола! – она лихо тряхнула белокурыми локонами волос и юркнула в машину.
Приколы следовали один за другим. Каспаров, Немцов. Шендерович. На экране по просьбе Рыжкова вдруг замаячил «узник совести» (опять фамилия ни к чему), который надрывно вопрошал: — Вы доверяете Путину? — Не-е-е-т! – надрывается толпа. — Вы доверяете Жириновскому? — Не-е-т! – а чё ещё орать! Тут очередь до фамилии Немцова добралась, а он слушает восторженное «нет!», усмехается и головой кивает! И тем же лесом и в ту же даль! Сказать, что серьёзность отсутствовала, это не правда. Она была, но в образе чопорной классной дамы, которой тут не место. Что-то пытался говорить Кудрин, кто-то ещё. Но умные мысли не находили применения и исчезали в общем порыве веселия и суеты. И не важно, сколько человек присутствовало на митинге. Было ощущение, что это клоунада, разыгрываемая на площади, акция, где все участники следуют строгому сценарию. Как кого критикуют, так и кто наводит тень на ясный день. Потому понятно, почему возник слоган «Мы – не бандерлоги». Сравнение белой ленточки с интимным приспособлением. Для куражу, для дальнейшей идиотизации. Где все актёры, а жизнь театр. Идиотизма. Кажется, когда выбираем депутатов, стараемся сформировать такой букет, который будет в радость. Составили, вставили в вазу — и на стол. А он тут же вроде и не букет роз и георгинов, а много раз использованный банный веник, который растопырился не только в вазе, но и поверхность скатерти испачкал. И вот если бы одним из условий на митинге прозвучал вопрос о том, чтобы сдать мандаты и отказаться от Думских заседаний, можно было бы поверить в серьёзность действий так называемой оппозиции. Хотя чем чёрт не шутит? Ныне технологии таковы, что не мытьём, так катаньем!