Спустя ровно 48 минут после полуночи 1 января Россия сделала то, чего не делала никогда раньше. Она начала качать нефть в Китай через свою 4000-километровую границу с этой страной, которая раньше была местом военного противостояния и изматывающей напряженности.
Нефть пошла в Китай из Восточной Сибири по только что построенному трубопроводу, который стал первым связующим энергетическим звеном между крупнейшей в мире нефтедобывающей страной и самым крупным потребителем энергоресурсов. Он также стал символом того, что два гигантских соседа называют идеальной симметрией интересов.
«Мы и китайцы нуждаемся друг в друге», — заявил Николай Токарев, возглавляющий государственную компанию «Транснефть», которая отвечает за российский участок трубопровода. «Им нужна нефть, а нам нужен рынок», — добавил этот россиянин, являющийся давним единомышленником премьер-министра Владимира Путина.
Но когда пришло время оплаты по счетам за первые поставки, Токарева ждал неприятный сюрприз. Китай, заявляет Транснефть, недоплатил ей более 100 миллионов долларов. «Естественно, радости это не вызвало, — заявил глава компании. – Нас это удивило, потому что есть контракт, и на этом контракте стоят подписи. Его необходимо соблюдать».
Трубопровод из-за спора перекрывать не стали, но этот инцидент привлек внимание к весьма курьезному чувству беспокойства, существующему в энергетической оси Москва-Пекин. Хотя закон спроса и предложения, а также общее стремление осадить США сближает две страны, многолетняя история взаимного недоверия, схожий непримиримый и сугубо практичный стиль ведения бизнеса, а также гнетущий страх перед зависимостью разделяет Россию и Китай.
«Они выглядят как идеальные партнеры, но этот брак заключался в преисподней», — сказал руководитель из западной энергетической отрасли, работавший в обеих странах. Россия и Китай, добавил он, настолько боятся, что один другого перехитрит, что переговоры между ними напоминают сражение по принципу «все или ничего».
«Глубокое недоверие»
Экономическая потребность в развитии сотрудничества по-прежнему очень сильна. Как отмечается в ноябрьском докладе Международного энергетического агентства (International Energy Agency), эта потребность в конечном итоге должна возобладать, поскольку согласно прогнозам, доля Китая в общей сумме российских доходов от экспорта органического топлива должна вырасти с сегодняшних 2 процентов до 20 процентов к 2035 году. Однако экономическая логика в отношениях Пекина и Москвы редко идет по прямой.
Китай отчаянно нуждается в том, чего в России в изобилии – в нефти, природном газе, угле, могучих реках, дающих гидроэлектроэнергию, а также в ядерных секретах и технологиях. А Россия, стремящаяся к званию «энергетической сверхдержавы», все чаще обращается к Китаю за помощью в целях повышения своего экономического и политического влияния и веса.
В период с 2000 по 2010 год Китай почти удвоил потребление нефти. К концу десятилетия он наверняка обгонит Соединенные Штаты, став крупнейшим в мире нефтяным импортером.
Чтобы удовлетворить этот спрос, а также увеличить собственную прибыль, государственные энергетические исполины, такие как China National Petroleum Corp., активно ищут источники поставок по всему Ближнему Востоку и Африке, а также ближе к дому, в спорных водах Южно-Китайского моря.
Но, наверное, ни одна другая страна не сулит таких больших надежд – и не вызывает такое мощное разочарование – как Россия, добывающая больше нефти, чем Саудовская Аравия, и находящаяся по соседству с Китаем. Дело в том, что отход от демократии в России при Путине зачастую осуществляется теми же способами, которым следуют авторитарные лидеры Пекина.
Достоверные запасы нефти в России в пять раз больше, чем в Китае, который в прошлом году потребил в три раза больше этого топлива, чем его северный сосед. Россия также обладает третьими в мире запасами природного газа, которым Китай до последнего времени пренебрегал, но сейчас поставил во главу угла своей энергетической политики. В предстоящие пять лет КНР планирует удвоить объемы применения газа, а после этого еще больше повысить его долю в топливном балансе страны.
«Китай выглядит очень соблазнительно», — заявил бывший заместитель министра энергетики Владимир Милов, принимавший участие в первых переговорах с этой страной по нефти и газу. Вместе с тем, он отмечает, что энергетическое сотрудничество зависит не только от «простого взгляда на карту. … За этим фасадом таится глубокое недоверие».
За первые 10 месяцев текущего года далекая Саудовская Аравия отправила в Китай в 2,5 раза больше нефти, чем Россия. Еще более далекая Ангола и Иран также поставили Китаю больше нефти, чем Москва, о чем свидетельствуют цифры китайской торговой статистики. Благодаря новому сибирскому трубопроводу Россия перегнала Оман, выдвинувшись на четвертое место. И все равно, на ее долю приходится всего 7% от общего объема нефтяного импорта прожорливого соседа.
Тем временем российский Газпром, являющийся крупнейшей в мире газовой компанией, потратил 10 лет на споры и пререкания с China National Petroleum Corp. по поводу планируемого к строительству газопровода и колоссального договора на поставки газа, приближающегося по стоимости к 1 триллиону долларов. Но стороны не только не приступили к строительству, но и очень далеки от договоренности о том, где должен пройти этот газопровод.
Во время переговоров, проходивших в Пекине в зале Всекитайского собрания народных представителей, российский заместитель премьер-министра и энергетический царь Игорь Сечин выразил недовольство по поводу медлительности переговорного процесса и предложил просто отдать приказ экспертам от обеих стран урегулировать все нерешенные вопросы в течение 48 часов. Глава китайской делегации, как сказал присутствовавший на переговорах россиянин, в ответ громко рассмеялся.
Работавший в Москве бывший китайский дипломат Ян Чен (Yang Cheng), являющийся сегодня научным сотрудником Восточно-китайского нормального университета (East China Normal University) в Шанхае, сказал, что Россия и Китай разговаривают, не слыша друг друга. Когда Москва в начале 1990-х годов предложила развивать энергетическое сотрудничество, Китай «думал, что сумеет сам себя обеспечить». А когда он позднее обратился к России в надежде на получение долей в ее нефтяных месторождениях, западные компании уже захватили на этом пути внутреннюю беговую дорожку, ставшую кратчайшим путем к успеху. По словам Яна, он сохраняет оптимизм по поводу перспектив на будущее, однако считает, что сторонам пора прекратить «разговоры о своих собственных позициях и обратить внимание друг на друга».
Годы становления
В российском и китайском энергетическом секторе доминируют гигантские государственные корпорации, которые стремятся к получению прибыли, но находятся в сетях органов безопасности и других правительственных ведомств. Бывший глава CNPC, инженер-нефтяник Чжоу Юнкан (Zhou Yongkang) является членом Политбюро Коммунистической партии Китая, и сочетает мощный интерес к энергетике с общим руководством китайскими службами безопасности.
В российских энергетических компаниях полно бывших сотрудников КГБ. Возглавляющий Транснефть Токарев работал в КГБ вместе с Путиным, о чем говорит Милов и российские эксперты по энергетике. Токарев данные утверждения комментировать отказывается. Бывший глава государственной нефтяной компании «Роснефть» Сечин также начинал свою карьеру в «органах», как говорят россияне.
По мнению Токарева, жесткая хватка государственных компаний в российско-китайских энергетических сделках «намного упрощает ситуацию», потому что у частных фирм «иные критерии и иные подходы к бизнесу».
Но первопроходцем в деле нефтяных поставок в Китай стала частная российская компания ЮКОС, которая поставляла нефть в цистернах по железной дороге. Она с самого начала выступала за строительство нефтепровода. Работа ЮКОСа в Китае сошла на нет после ареста в 2003 году руководителя этой компании Михаила Ходорковского, которого бросили в тюрьму, осудив за коррупцию и уклонение от уплаты налогов.
В письменных ответах на вопросы Ходорковский назвал китайцев «очень жесткими переговорщиками, но добросовестными партнерами». В отличие от них, заявил он, российские «государственные функционеры показали Китаю, что для российской бюрократии важнее внутренние амбиции и склоки, нежели надежность в сотрудничестве».
После ареста Ходорковского перспективы трубопроводного проекта затуманились. Начались споры по поводу маршрута его прокладки. В связи с этим Чжан Гобао (Zhang Guobao), возглавлявший тогда Государственное управление по делам энергетики Китая, пожаловался в 2006 году, что проект этот «делает один шаг вперед и два шага назад».
Со временем Транснефть все же приступила к реализации пересмотренного плана строительства юкосовского трубопровода, когда Китай предложил ей кредит на 25 миллиардов долларов, обусловив это тем, что Транснефть и Роснефть будут возвращать долг нефтью.
Трубопровод в Китай стал ответвлением от гораздо более длинной магистрали, построенной Транснефтью до побережья Тихого океана, чтобы Россия могла выйти на рынки Японии и других стран. Сосредоточиваться на одном только Китае, сказал Токарев, «экономически рискованно», потому что Россия в таком случае попадет в зависимость от единственного покупателя.
Когда российская нефть в январе пошла, наконец, в Китай, обе страны начали трубить о новой эре сотрудничества – а потом вдруг резко перешли к спору о том, кто кому сколько должен. Теперь ежемесячно возникают перепалки по поводу оплаты, хотя Транснефть заявляет, что сейчас китайцы платят гораздо ближе к согласованной цене. Получающая российскую нефть компания CNPC от комментариев отказывается.
Заниматься бизнесом в Европе, говорит Токарев, «легче и проще. … Мы должны привыкнуть к китайцам, точно так же, как мы и европейцы на протяжении многих лет привыкали друг к другу».
Когда Россия в августе 2010 года закончила строительство своей части нефтепровода в Китай, Путин в сопровождении Токарева и Сечина приехал в город Сковородино, находящийся в Восточной Сибири на границе с Китаем, чтобы принять участие в церемонии пуска. Был там и китайский руководитель энергетической отрасли Чжан Гобао, который долгие годы подталкивал Россию к строительству трубопровода.
«Этот проект важен как для наших китайских друзей, так и для России», — сказал Путин. Он поблагодарил российских рабочих за «поистине гигантские достижения», а также отметил, что Китаю еще предстоит закончить прокладку собственной, намного более длинной части трубопровода до границы с Россией. «Нашим китайским друзьям предстоит немного больше работы», — заявил Путин.