Итак, это случилось. Великий Руководитель Маршал Ким Чен Ир скончался на 69-м годом жизни (и на 17-м году правления) – если верить официальной версии, смерть настигла в его знаменитом поезде, когда Маршал возвращался из очередной инспекционной поездки по стране. По данным южнокорейской разведки, выезд бронепоезда из Пхеньяна зарегистрирован не был – но обстоятельства смерти Ким Чен Ира, в общем, вопрос второстепенный. Главное – это сама его кончина.
С одной стороны, трудно сказать, что ничего не предвещало смерть Великого Руководителя. В конце 2008 г. он перенес инсульт, и после этого даже на отретушированных фотографиях выглядел ощутимо постаревшим. Вскоре после инсульта Ким Чен Ир, наконец, сделал то, чего от него ожидали уже давно – назначил себе наследника, которым стал его младший сын Ким Чон Ын.
И, тем не менее, смерть Ким Чен Ира стала неожиданной. Хотя всем было понятно, что его правление подходит к естественному концу, казалось, что несколько лет – а, может, и целое десятилетие – в запасе у Великого Руководителя есть. В последние месяцы Ким Чен Ир выглядел достаточно бодро, часто появлялся на публике, несколько раз съездил в Китай, и один раз – в Россию.
Передача власти сыну, начавшаяся весной 2010 года, тоже шла без особой спешки. Судя по всему, только в 2012 году Ким Чон Ын должен были официально стать первым заместителем своего отца на высших государственных и партийных должностях. Скорее всего, именно в будущем году Ким Чон Ын должен был официально получить звание «наследника великого чучхейского дела», которое самому покойному Маршалу Киму дал его отец Генералиссимус Ким в 1980 году, на VI съезде Трудовой Партии Кореи. Тем временем в стране активно шла пропаганда мудрости и гения Ким Чон Ына, которому в конце 2010 года присвоили звание генерала армии. Впрочем, на публике он в военной форме не появлялся, предпочитая носить старомодный френч в стиле пятидесятых годов (точная копия того одеяния, которое в молодые годы носил его дед, Генералиссимус Ким Ир Сен).
Однако судьба, которая, как известно, располагает, распорядилась иначе. Тем не менее, уже первые официальные заявления руководящих органов КНДР не оставляли сомнения: власть в стране переходит, как и планировалось, по наследству, к молодому генералу Ким Чон Ыну, которому сейчас то ли 29, то ли вообще 28 лет. Именно вокруг него предлагается «сплотиться корейскому народу в эти дни испытаний», именно он возглавил Комиссию по похоронам своего отца, и именно он председательствует на всяческих траурных мероприятиях.
Конечно, еще рано говорить о том, что передача власти по наследству прошла успешно. В конце концов, на похоронах Сталина плечом к плечу стояли Маленков, Берия и Хрущев, а последнюю дань Великому Кормчему Мао совместно отдавали и члены «банды четырех», и будущий реформатор Дэн Сяо-пин. Таким образом, в следующие несколько месяцев в Пхеньяне может случиться много интересного и таинственного.
Тем не менее, представляется, что у самого молодого генерала армии в мире есть очень большие шансы сохранить власть – хотя бы и номинальную. Дело в том, что северокорейская элита понимает, насколько опасно ее положение – и вовсе не собирается раскачивать лодку.
В большинстве диктатур бюрократы и генералы были бы, скорее всего, возмущены появлением у кормила власти такого неопытного и неприлично молодого лидера – и возможно, попытались бы занять его место сами. Однако северокорейская элита сталкивается с крайне специфической ситуацией – существованием поблизости другого корейского государства, которое в силу своего невероятного, по меркам простого северокорейца, богатства обладает гигантской потенциальной притягательностью для рядовых жителей КНДР. По душевому показателю ВВП Юг превосходит Север, по меньшей мере, в 14 раз (многие считают, что этот разрыв вообще 40-кратный). Это самый самый большой разрыв, который существует на Земном шаре между двумя странами с общими границами.
Правда, о масштабах этого разрыва рядовой северянин пока только догадывается – многие десятилетия власти КНДР проводят политику последовательной информационной блокады. Достаточно сказать, что даже радиоприемники в КНДР имеют фиксированную настройку на частоты нескольких официальных станций, владение приемником со свободной настройкой является уголовным преступлением. Тем не менее, информация о южнокорейском процветании все более активно просачивается в страну (приемники и телевизоры, и диски с корейскими фильмами – все в больших количествах попадает в Корею через Китай), а попытка реформ или, шире говоря, любого ослабления гаек неизбежно ускорит этот опасный процесс. Результатом послаблений и нерешительности может стать кризис режима или даже его коллапс, за которым последует объединение с Южной Кореей на южнокорейских условиях (другим вариантом может стать возникновение в Пхеньяне прокитайского режима – но это уже отдельная тема).
В этой угрозе самому существованию северокорейской государственности и заключается принципиальное отличие северокорейских проблем от той ситуации, с которой в прошлом году столкнулись, скажем, средние слои египетской или ливийской элиты. Для египетского бюрократа средней руки или, скажем, армейского майора, понятно: с Мубарраком или без него, при исламистах или при демократах, но он по-прежнему будет сидеть в своем департаменте или командовать своим батальоном. Их северокорейские коллеги в этом уверены гораздо меньше. В случае кризиса они могут потерять все (возможно, даже, и жизнь) – и отлично осознают это обстоятельство.
Чтобы уцелеть, им надо сохранять единство как перед лицом не слишком доброжелательного внешнего мира, так и перед лицом потенциально враждебного большинства собственного населения. Пока массы находятся под контролем, но если в один прекрасный день северокорейцы массово и достоверно узнают о реалиях жизни Юга и решат (без особых, заметим, оснований), что один только нынешний режим стоит на пути к достижению ими сказочного сеульского процветания – нынешнюю элиту ждет печальная судьба. Поэтому власть имущим жизненно важно сохранять единство и не создавать повода для кризиса.
С этой точки зрения у Ким Чон Ына просто нет альтернатив. Население Северной Кореи привыкло к наследованию власти от отца к сыну – вообще в КНДР семейное происхождение играет огромную роль, социальная мобильность в стране крайне низка, а большая часть бюрократов является детьми и внуками бюрократов. Назначение сына Вождя новым Вождем воспринимается большинством населения как вполне ожидаемый и естественный поворот ситуации. Кроме того, пока мало кто решится бросить вызов человеку, который уже год постоянно появлялся рядом с Великим Руководителем. Такой вызов может нанести удар легитимности всей системы, а от нее зависят слишком многие.
Таким образом, о безопасности Ким Чон Ына, скорее всего, излишне беспокоиться не следует. Конечно, может случиться всякое, и временами люди – включая секретарей ЦК и командующих корпусами – совершают вполне иррациональные поступки. Однако куда вероятнее то, что в ближайшие годы этот молодой человек, феноменально внешне похожий на своего деда (в том числе и склонностью к полноте), будет оставаться если не фактическим руководителем страны, то хотя бы ее формальным лидером.
Понятно, что на практике молодой генерал будет вынужден опираться на ветеранов и на отцовский аппарат. В этом – принципиальное отличие нынешней ситуации от той, что сложилась во времена возвышения ныне покойного Маршала Ким Чен Ира, в семидесятые и восьмидесятые годы. Ким Чен Ир проходил в наследниках ровно два десятилетия, и за это время не только вошел в курс государственных дел, но и успел назначить своих людей на ряд ключевых постов. У Ким Чон Ына, властная стажировка которого продолжалась от силы пару лет, такой возможности не было, и это означает, что поначалу он будет сильно зависеть от советников, оставшихся ему в наследство от отца.
Собственно говоря, к такому повороту событий готовились еще при жизни Великого Руководителя. Как стало ясно еще в октябре 2010 года, на роль регентов предназначается супружеская пара Чан Сон-тхэка и Ким Кен-хи. Ким Кен-хи – сестра покойного Великого Руководителя, которая на протяжении многих лет руководила северокорейской легкой промышленностью, а в прошлом году была произведена в генералы армии (вероятно, единственная в мире женщина с четырьмя звездами на генеральских погонах). В форме генерала армии на траурных мероприятиях 25 декабря появился и ее муж Чан Сон-тхэк, который, как ожидается, и станет реальным правителем страны в ближайшие годы – при том, что о присвоении этого воинского звания сугубо штатскому партработнику Чан Сон-тхэку официально не сообщалось.
Впрочем, нет полной уверенности в том, что опекунами станут именно Чан и Ким. Сам Ким Чон Ын – личность, скорее всего, неприкосновенная, а вот с его дядей и тетей может случиться всякое. Борьба за сам трон возможна, но не слишком вероятна, а вот борьба за положение главного советника при молодом неопытном правителе может развернуться всерьез.
Результаты этой борьбы опекунов (если таковая вообще будет иметь место) не столь важны как для окружающего мира, так и для большинства самих северокорейцев. Кто бы в итоге ни стал регентом молодого генерала, совсем уж резких изменений политического курса в ближайшие месяцы и даже годы ожидать не приходится. С одной стороны, курс, проводившийся покойным Ким Чен Иром, действительно наилучшим образом служил выполнению главных задач северокорейской элиты – сохранению режима и поддержанию политической стабильности. По большому счету, вменяемой альтернативы этому курсу просто нет (как говорят на море, любой другой курс «ведет к опасности»). С другой стороны, ключевые решения в ближайшие годы будут принимать опекуны-советники Ким Чон Ына, которые неизбежно будут выходцами из окружения его покойного отца. Иначе говоря, при всех неизбежных перестановках и даже пресловутых «схватках бульдогов под ковром», состав «лиц, принимающих решения» изменится не слишком заметно – и это обстоятельство тоже означает, что пока не следует ждать особых перемен и в политическом курсе страны.
Разумеется, рано или поздно Ким Чен Ын начнет править сам, отстранив своих немолодых опекунов. Однако на настоящий момент кажется, что поначалу перемены будут сводиться лишь к тому, что на вершине северокорейской пирамиды власти появится новое лицо – лицо молодое, но на удивление похожее на предшествующее.