Жесткая позиция России во внешней политике может свидетельствовать о страхе внутренних восстаний.
Последние жесткие выступления российских официальных лиц по ключевым вопросам внешней политики означают, что Кремль все больше обеспокоен распространением беспорядков в стиле арабской весны в Москве, особенно учитывая растущее протестное движение в стране в преддверии мартовских президентских выборов. И в то время как Запад занял твердую позицию по отношению к таким странам, как Иран и Сирия, Россия оказалась в опасном положении по отношению к этим режимам, и, как предполагают эксперты, возможно, не с правильной стороны.
Одновременно с растущим напряжением внутри Сирии, где одобряемое правительством насилие и репрессии против протестующих растут с каждой неделей, Запад долго и основательно раздумывает над тем, как он относится к данному вопросу.
В прессе продолжаются дебаты насчет того, пришло ли время вмешаться в беспрецедентные по своей жестокости разгоны протестов собственного народа Башаром Асадом (Bashar al-Assad), в то время как ООН в течение нескольких месяцев стоит на месте в вопросе введения более жестких санкций против режима Асада.
Но, помимо всего, главным препятствием в данном процессе является Россия. Имея в своем распоряжении право вето в Совете Безопасности ООН, Москва упрямо стоит на стороне Сирии, отказываясь усиливать меры против авторитарного режима и критикуя односторонние санкции, которые были введены западными странами. В понедельник Россия предоставила пересмотренный вариант резолюции, который, по словам западных дипломатов, является более размытым и не вынуждает Асада отвечать за свои действия.
Тем временем, пока напряжение между Ираном и Западом продолжает расти в связи с обвинениями в создании ядерного оружия иранской стороной, Россия вновь выступила против введения жестких санкций против Исламской республики. Ситуация стала особенно щекотливой в последнее время, с тех пор как разговоры о западной или израильской атаке против Ирана, хоть и очень маловероятной, набрали обороты. По сообщениям российской прессы, Кремль даже приказал армии приготовиться к возможному распространению американо-иранского конфликта на Кавказ, превозглашенный Россией зоной своего привилегированного интереса.
Министр иностранных дел Сергей Лавров выступил с критикой западной политики в отношении Ближнего Востока, отметив, что действия Запада в регионе могут привести к «очень большой войне».
«Если кто-то вознамерился любой ценой применить силу, а я уже слышал призывы ввести какие-то арабские войска в Сирию, едва ли мы сможем воспрепятствовать, если уж кто-то очень захочет что-то подобное сделать», — заявил Лавров на пресс-конференции 18 января.
«Но пусть это происходит по их собственной инициативе, пусть это будет на их совести. Никакого уполномочивания в Совете
Безопасности ООН они не получат».
Эти международные события также происходят в особенно интересный период для самой России. Столкнувшись с волной недовольства и массовыми уличными протестами против собственного режима, Кремль занял оборонительную позицию, которая, по мнению наблюдателей, связана со поспешным желанием предотвратить распространение протестов в духе «арабской весны» на собственной территории. Согласно эксперту по внешней политике Павлу Баеву, позиция Москвы по Ближнему Востоку, особенно по Сирии, основывается «не столько на основе российских интересов на Ближнем Востоке, сколько на общем положении, что революция- зло».
«[Кремль верит], что необходимо сделать все, необходимо задействовать любые ресурсы, любые дипломатические средства для того, чтобы остановить эту тенденцию», — считает Баев, старший сотрудник Международного института исследования мира в Осло. «Кремль готов возглавить контрреволюционные силы, что является функцией его внутренней повестки дня и усиливается крайне неожиданными декабрьскими событиями в Москве».
Это стало очевидным на этой неделе, когда Первый канал запустил клеветническую компанию против только что назначенного посла США в России Майкла Макфола (Michael McFaul), в ходе которой критиковался его опыт исследователя в области демократии и переходных режимов.
Программа вышла сразу после встречи Макфола с членами оппозиции и активистами гражданского общества, что Кремль, скорее всего, воспринимает с подозрением и потому стал активнее утверждать, что недавние протесты поддерживаются западными странами. «Неужто господин Макфол приехал в Россию работать по специальности? То есть, доделывать революцию?» — спрашивал главный антиамериканский критик канала Михаил Леонтьев.
Тем временем, на внешнеполитическом фронте Лавров повторил опасения России о том, что ситуация с Сирией может перерасти в «ливийский сценарий», отметив, что растущее давление Запада направлено на получение подобного результата с Сирией, несмотря на то, что администрация президента Барака Обамы ведет себя нетрадиционно спокойно в вопросе вмешательства и пока лишь призвала Асада уйти в отставку. Баев отметил, что страх Кремля может быть основан на личном восприятии премьер-министром Владимирым Путиным того, что произошло со сверженным ливийский лидером Муаммаром Каддафи (Muammar Qaddafi).
«Думаю, что Путин искренне верил, что между ними была связь, и он понимал этого необычного и эксцентричного лидера. В целом, у них было что-то общее, и вдруг такой ужасный конец», — считает Баев. «В своих выступлениях Путин возвращается к этому снова и снова, говоря, каким злом являются революции, какие риски с ними связаны, и какими могут быть последствия».