В любом случае — распускать «Правое дело» было бы преждевременно, поскольку ситуация слишком неопределенная. Конечно же, в нынешнем варианте партия недееспособна и не имеет никакого будущего.
Но даже это пессимистичное утверждение не может быть воспринято как однозначный аргумент в пользу ее самороспуска. Не исключено, что российскую многопартийную систему в ближайшие месяцы ждут какие-то серьезные внутренние турбуленции и реструктуризация. Не исключено, что для каких-то новых людей, так или иначе разделяющих праволиберальную идеологию, потребуются соответствующие институции. В любом случае, «Правое дело» — уже готовая площадка. К сожалению, ее бэкграунд, ее недавняя история не вызывают оптимизма. Но использовать готовую структуру всегда легче, чем создавать на пустом месте новую. Поэтому какой-то теоретический шанс на ее выживание существует.
С другой стороны, очевидно, что сама праволиберальная идеология в России в том виде, в котором она сложилась в конце 80-х — начале 90-х годов, и в том виде, в котором она существовала в течение прошедших 20 лет, несомненно требует очень серьезной корректировки. Традиционная праволиберальная установка о том, что любой ценой нужно избегать конфронтации с действующей властью, но, наоборот, внедриться в нее и облагородить ее изнутри путем занятия позиций в ключевых министерствах, ведомствах и госкомпаниях экономического блока с тем, чтобы по мере возможности двигать эту самую власть в сторону необходимых экономических реформ, — сама по себе эта концепция потерпела неудачу в России. Это очевидно. И идеологически близкие к этой концепции люди в последнее время все чаще и чаще подвергают ее критике. Линия Чубайса и Гозмана бесперспективна. Она требует существенной корректировки.
Вопрос в том, сможет ли «Правое дело» в нынешнем виде в идеологическом плане стать трибуной, которая предложит новую версию этой идеологии. Потому что под нее в стране, несомненно, есть социальная база. Живучесть этой организации во-многом будет зависеть от того, сможет она предложить такой вариант или будет по-прежнему пытаться использовать отработанный историей идеологический материал. Вот в нынешнем виде я пока не вижу этого, хотя в партии есть отдельные люди, которые способны генерировать и предлагать идеи. Но как организация, на мой взгляд, она чрезвычайно слаба. Но микроскопический шанс остается, и поэтому было бы нецелесообразно без дополнительных серьезных аргументов в пользу роспуска решаться на этот шаг.
О праволиберальном проекте
Если Кудрин всерьез решит заняться политической деятельностью, а не от случая к случаю и когда Путин разрешит, он имеет какой-то шанс. Прохоров — абсолютный фэйк-кандидат. Как бы он красиво ни пытался разыгрывать перед нами идеологическую попсу в духе перехода на евро, он не выглядит серьезно. Несмотря на миллиарды и экстравагантные заявления, Прохоров не сможет привлечь публику. Здесь нужно что-то другое. Титов — конформист: политика требует чрезвычайной гибкости, но не такой. Гозман — без комментариев.
Попытка создать праволиберальный проект сверху — к чему призывал великий маг российской политики Владислав Юрьевич, отдалившийся теперь от нее на безопасное расстояние, — пройденный этап. В условиях политической статики такие проекты проходили в разных частях политического фланга, не только либеральном. В условиях политической динамики потенциальные избиратели предпочитают вещи из натуральных материалов, а не синтетические фейки, которые предлагают сверху. На мой взгляд, такой проект тоже маловероятен. Скорее всего, это должна быть партия гражданского типа, образованная снизу с какими-то новыми людьми. Из вышеперечисленных только Алексей Кудрин при определенных условиях имеет серьезные шансы что-то сделать в этом плане.
Мы не знаем степени динамики российского политического процесса. Сейчас очень сложно что-либо планировать, делать какие-то выводы было бы недальновидно. Сейчас мы входим в ситуацию полнейшей неопределенности, когда степень вероятности и невероятности резко возрастают.