За две недели до Нового года хочется какой-то определенности, и я пристаю с одним и тем же вопросом ко всем своим знакомым: чем закончатся все эти протесты, оргкомитеты, кампании и президентские выборы. Можно ли декабрь 2011 считать переломным моментом российской истории, и как выглядят все события минувшего месяца с высоты птичьего полета. Очередной жертвой моих расспросов стал Тимоти Фрай, политолог, профессор Колумбийского университета, директор института Харримана. Признаю, наивно было ожидать от человека из академической среды однозначных ответов в духе «в России началась революция» или «все эти протесты ни к каким изменениям не приведут». Кажется, то, что сейчас происходит в нашей стране, – очень интересный кейс для политической науки, и если даже ничего существенного не получится из всех попыток произвести изменения в стране, нас должна согревать мысль, что мы, будто больной с неизвестным заболеванием, завещаем свое тело науке и обогатим знания ученых.
– Можно ли считать, что Россия сейчас находится на переломном моменте истории?
– То, что сегодня происходит в России, еще слишком рано называть переломным моментом, во многом потому, что сложно себе представить, что Путин не будет переизбран на третий срок. В любом случае, его третий срок будет слишком сильно отличаться от его первых двух сроков. Экономический рост замедляется, а его популярность ниже, чем раньше. И Путин никогда не был в подобной ситуации, и до сих пор непонятно, сможет ли он измениться и работать в новой ситуации. Пока рано говорить об историческом переломе, для него в России есть потенциал, но это только потенциал – не более того.
В политической науке есть несколько факторов, которые могут предсказывать потенциальную демократизацию страны и либерализацию политической системы. Два этих фактора говорят нам о том, что демократические изменения должны произойти в ближайшее время, третий фактор работает в обратную сторону.
Первый фактор – уровень образования. Чем он выше, тем более конкурентна политическая система. Если смотреть только на этот индикатор, Россия, конечно, должна быть по всем законам куда более демократичной, чем она есть.
Второй фактор – доходы населения. Чем выше уровень доходов граждан, тем более демократична страна. И уровень благосостояния россиян таков, что тоже можно было бы ожидать более демократичных политических институтов.
Но другой фактор – зависимость от натуральных ресурсов. Этот фактор играет против демократических изменений. И если смотреть только на этот фактор, то в России столько демократии, сколько возможно в стране, чья экономика зависит от ресурсов.
И в этом смысле Россия – очень интересный кейс для политической науки. У нас есть разные взаимопротиворечащие факторы влияния на ситуацию, она не находится в равновесном состоянии. И мы с интересом наблюдаем за тем, какой фактор окажется решающим.
– Если мы говорим о либеральных изменениях, то стоит, видимо, еще учитывать, что процент людей с либеральными взглядами в России, прямо скажем, не высок?
– Когда мы говорим, что в России процент либералов очень низок, то это не совсем верно. И я не могу сказать, что в России есть такое четкое разделение на людей, которым нужны демократические изменения, и тех, кому они не нужны. В большинстве стран, если вы спросите людей, что они думают о политике, вы, скорее всего, получите ответ: я не знаю, и мне все равно. Это работает везде, и не надо думать, что Россия в этом смысле уникальна. Но все зависит от того, как и что вы спрашиваете. Если вы заставляете людей сделать выбор между стабильностью и демократией, они, скорее всего, выберут стабильность. Но это ложный выбор. Потому что существуют очень стабильные демократии, а есть страны с очень хаотичной политической системой и вполне нормальной и предсказуемой жизнью для обычных людей. Очень многое зависит от того, как вы спросите. Если вы спрашиваете, являетесь ли вы либералом – очень мало кто ответит, да. Но если вы спрашиваете, считаете ли вы, что власть должна избираться народом, должны ли люди иметь право собираться на улицах, должно ли у людей быть право смотреть тот телеканал и слушать ту радиостанцию, которую они хотят, – большинство ответит – да.
Сегодня спрогнозировать сценарий демократизации российской политической системы довольно сложно, во-первых, это только один из возможных сценариев, и мы не можем с уверенностью говорить, произойдет ли он, а если да, то в какие сроки. Обычно все изменения такого рода происходят нелинейно и слабо поддаются прогнозированию. Реальными двигателями таких быстрых изменений, как правило, являются два фактора: либо экономическое положение населения, либо выборы, которые акцентируют внимание граждан на политической системе.
– Если эти изменения и произойдут, то дальнейшим шагом должно быть строительство институтов парламентаризма, он пока слабо оформлен, равно как и партии?
– Партийное строительство – это невероятно сложный процесс, особенно в странах со средним уровнем дохода на душу населения. Обычно партии формируются только после демократических выборов.
Партии строятся на социальных платформах, представляя интересы класса или предоставляя какие-то ресурсы, строятся государством сверху. И это позволяет обменивать голоса избирателей и членство в партии на какие-то конкретные блага и возможности. В США партии строились именно таким образом, когда государство предоставляло патронат сторонникам партии.
И это может стать моделью партийного строительства в России, если повысится политическая конкуренция. Это, конечно, история про курицу и яйцо, политическая конкуренция очень тесно связана с наличием сильных политических партий. Но мы можем точно сказать, что бывают страны с высокой политической конкуренцией и слабыми партиями. В таких случаях конкурируют локальные лидеры, люди, которые ассоциируются с какими-то конкретными группами, они соревнуются за власть, и со временем их отношения с электоратом становятся более организованными в институциональном плане. Даже в ситуации, когда у вас есть партии, построенные сверху, они могут стараться репрезентировать интересы все более и более широких социальных групп. И именно такая ситуация произошла в США. Но это занимает много времени, и сколько времени это займет в России зависит от изменений в уровне доходов населения, в частности.