С XVI века европейцы живут своей верой в прогресс. Убежденнность эта стала одной из основ доминирующего в Европе, а после и во всем мире дискурса — как его понимал Мишель Фуко. Никто из нас не задумывается об этом ежедневно, но убежден, что развитие является чем-то нормальным, желанным и неизбежным.
В современном высокоразвитом мире это убеждение подтверждается очередной промышленной революцией, феноменальным развитием науки и техники. Прогресс можно даже измерить, о чем свидетельствует, в частности, закон Мура, сформулированный одним из основателей Intel и гласящий, что число транзисторов в микропроцессорах удваивается примерно раз в два года, закон этот mutatis mutandis [с соответствующими изменениями] может применяться и к увеличению объема жестких дисков, и к операционной памяти, и т.д. В случае с Польшей о нашей вере в процесс свидетельствуют два, — в общем-то мало похожих, — процесса. Во-первых, марксистская идеология, которая почти полвека вдалбливалась в головы нескольких поколений поляков и которая заставляла верит в объективность законов истории и универсальность этапы развития обществ. Во-вторых, это преобразования после 1989 года. В начале независимости в Польше была неэффективная, отсталая экономика, которая, к тому же, находилась в кризисе. Реформы Лешека Бальцеровича привели, в общем-то, к чисто экстенсивному развитию. Но людям — по крайней мере некоторым общественным группам — на самом деле жилось все лучше и лучше. Существовало ложное убеждение, что так будет всегда.
Миф о развитии является мощным идеологическим инструментом, который позволяет управлять как жизнью индивидуумов, так и целыми обществами. Он позволяет верить, что будет лучше — это дает надежду. Он заставляет думать, что это может быть лучше — а значит стоит, необходимо действовать. А значит он приводит к выводу, что должно стать случше — и если этого не происходит, то что-то не так.
Понятие прогресса стало одной из основ самоуверенности и политико-культурного доминирования западного мира, точнее, сегодня скорее «высокоразвитого Севера». «Мы» (страны Запада / Севера) развивались благодаря нашим врожденным способностям и понимаю законов прогресса. «Они» (бедный Юг, третий мир) не в состоянии расти, что свидетельствует об их неполноценности, вынуждает нас им помогать. Во имя прогресса мы должны нести «бремя белого человека» (Р. Киплинг) и осуществлять свою «цивилизующую миссию» (Жюль Ферри). Не имеет значения, что отправная точка для (не)развивающихся стран была совершенно иной, и часто их проблемы вытекают из нашей прежней политике по отношению к ним. Они должны развиваться в соответствии с нашими идеями, потому что таково требование исторической справедливости.
Миф о развитии стал одной из основ внутренней и внешней политики III Речи Посполитой. Предполагалось, что в экономике постоянно будет расти уровень жизни («Чтобы лучше жилось», как гласит лозунг партии «Гражданская платформа» с 2007). На международном уровне же — это постепенное преодоление всех «преград» на пути к новому центру Европы — НАТО (1999), Европейский Союз (2004), Шенгенская зона (2007), в будущем евро. Идея прогресса присутствовала в нашей восточной политике. Мы предполагали, — по крайней мере, со времен Оранжевой революции, — что страны Восточной Европы и южного Кавказа будут модернизироваться, и процесс это будет быстрым и линейным, идущим в соответствии с нашими планами. Мы верили, что Украина и Грузия скоро вступят в НАТО и Европейский Союз, как раньше Польша, хотя и внутреннее, и международное положение этих стран значительно отличается от наших: им не были особенно рады в этих структурах, а сами общества (я имею в виду в первую очередь украинцев) двойственно воспринимали западные структуры (прежде всего НАТО).
Но идея прогресса весьма относительно нова для истории человечества и отнюдь не универсальна. Если взглянуть на ход развития человечества, что большую часть времени жизни наших предков были характерна стабильность, а не перемены. Ошибочным будет также убеждение, что прогресс, — если уж нам приходится иметь с ним дело, — обязательно должен носить линейный характер. Достаточно посмотреть на историю Франции после Великой Французской революции, которая в течение более, чем 80 лет (с 1789 до 70-х годов следующего века) стремилась к установлению нового, все «более лучшего» социального порядка. Была и конституционная монархия, и республика, и Империя, и Реставрация, и Июльская монархия, и Вторая республика, и Вторая империя. Почти каждая из них не продержалась не больше нескольких лет, будучи разрушенной либо в результате государственного переворота, либо — вооруженного конфликта.
2011 год на нашем собственном примере показал, что вера в прогресс является ошибкой. ЕС — некогда наша «земля обетованная» — оказался слаб и погряз в кризисе. Власти, — после победы на выборах, — обещают нам уже не «островок стабильности», а «кровь, пот и слезы». На востоке, через семь лет после оранжевой революции правит Виктор Янукович, а «принцесса Майдана» распаковывает свои вещи в исправительной колонии в Харькове.
Это не значит, что нами управляют некомпетентные люди, а ситуация в Украине не обещает никаких улучшений. Проблема в том, что прогресс не является универсальным законом истории, а политика не всегда приводит к желаемым результам. В 2012 году стоит помнить об этом.