Не раз уже слышал упреки, что Журнал мой как будто больше всё о политике, а фамилия одного из самых ярких аппозиционных лидеров практически не встречается. Виноват, никак не мог возбудить свой интерес к этому персонажу настолько, чтобы захотелось поделиться мыслями о нем в письменном виде. Но Лимонов сам устыдил. Начал ежедневно обращаться к народу с проповедями. А обращенная к нему проповедь, эта такая штука, на которую человек, хоть с малейшими остатками совести, не может не отреагировать. Остатки у меня имеются, так что, реагирую.
Сегодня власти согласовали с заявителями маршрут оппозиционного февральского шествия. И сам этот факт заставил Лимонова, наконец, определится четко и ясно:
«Я за все, что ведет к победе над режимом, и я против всего и всех тех, кто мешает нам победить.
Потому я против самозваных вождей либералов, ведущих протест в болото, как незабвенный Сусанин, но тот завел врагов в Болото. Правда, тоже врагов Государя, «жизнь за царя».
Вместо того, чтобы искать конфликта с властью, чтобы победить его в конфликте, Гудковы ищут, как избежать конфликта».
Он ведь еще более простодушен и искренен, чем Путин. Говорит абсолютно откровенно всё, что думает, только его надо слышать и слушать. При этом, будучи долгое время, как ему казалось, главным врагом «путинского режима», в чем, надо признаться, и сам «режим» Лимонову весьма активно подыгрывал, Эдуард одновременно являлся и основной работающей на укрепление путинской власти «страшилкой». Даже Европу с Америкой умудрился затравить, не говоря уже о совсем задерганном и перепуганном всеми нашими заморочками Израиле. Вполне вменяемые на вид люди автоматически стали нести околесцу, типа, Путин, это, понятно, ужасно, но, ведь если не он, то диктатуру в стране могут установить национал-большевики…
И вдруг, в момент, когда, вроде бы, вот оно, самая, как будто сладкая именно для Лимонова ситуация, не несколько сотен человек вокруг строительного забора на Триумфальной, а настоящие митинги и впереди уже чуть ни еще более настоящие шествия, с тысячными толпами, заменами и трибунами на трибунах… Самое время рвануть Лимонову рубаху на груди и осуществить страшный сон израильских министров, американских либералов и Валерии Ильиничны Новодворской — водрузить над Кремлем красный флаг с символами радикального национализма. Но вот что-то и флаг не водружается, и Кремль не берется, да и, самое как будто не понятное, рубаха на груди Лимонова не сильно рвется. Похоже, некая нестыковочка происходит.
И дело тут, конечно, не в политике, идеологии или какой-то подобной теоретической чепухе. Просто Эдуарду происходящее стало совсем не интересно. Это спектакль, в котором для него нет роли не потому, что спектакль плохой или наоборот, слишком хороший, а потому, что не спектакль. «Эдичка» есть персонаж чисто литературный, а «Лимонов» понятие абсолютно эстетическое. Кстати, очень важное, типа такого постоянного «memento mori» в углу страницы, чтобы напечатанные на ней анекдоты не казались такими уж слишком веселыми.
Но мы-то всё персонажи совсем не литературные. А люди очень простые, приземленные и совсем малохудожественные. Такие, как я не станут «брать Кремль» не потому, что не в силах это сделать, хотя, сейчас, конечно же, не в силах. А потому, что этот ихний «Кремль» нам на дух не нужен. А Лимонову нужен. Потому и мы тоже ему совсем перестали быть интересны вместе с происходящим.
Для абсолютно подавляющего количества людей, которые выходят сейчас на московские улицы, которые вообще, в принципе, даже потенциально готовы или участвовать в любых формах гражданского протеста или хоть как-то этому протесту сочувствовать, Лимонов, это такой же конский цирк, как и, с одной стороны, те кто совсем уже растеряв мозги, кричит о пятой колонне, разрушающей страну за американские деньги, а, с другой, всякие там Гудковы, Пономаревы, Прохоровы, рвущиеся на трибуну митинга, да и, по большому счету вся линейка от Немцова до Навального. Но все перечисленные — не писатели, не истинные творцы, им неведомо такое понятие, как чистота жанра. И они, что бы там не бушевало в душе, пока готовы идти в колонне, за отсутствием других вариантов.
А Лимонов не готов. Он может быть только во главе колонны. Или никак. И это правильно, как сказал бы Михаил Сергеевич. Более того, это справедливо и естественно для самого Лимонова и является прекрасным предохранителем общества от него самого. Так что, возможно, я погорячился, когда обиделся в свое время на сравнение Путиным белой ленточки с презервативом. Надо иногда прислушиваться к словам лидера нации, у этой ленточки и в самом деле могут оказаться вполне реальные контрацептивные свойства.
Тут еще вот какой чисто литературоведческий момент. Дмитрий Быков, к примеру, считает Лимонова если не крупнейшим писателем современности, то чем-то не слишком далеко от этого. Писателем какого уровня считает себя сам Быков, я не знаю, но подозреваю, что лишнее самоуничижение там тоже отсутствует. Вообще, отношение любого автора к собственному творчеству, ни на кого не хочу намекать, является отнюдь не самой сильной, в смысле объективности, стороной натуры этого самого автора. Но в любом случае, у меня по названным поводам совершенно противоположное мнение.
Но эти мои мировоззренческие противоречия с Быковым никаким образом для меня не имеют отношения, как к Путину, так и к Лимонову-политику.
И потому присутствие писателя Быкова среди митингующих, или еще только собирающихся митинговать в той стилистике, что проявлена была начиная с Болотной, достаточно органично в любой роли, вплоть до каких-то даже чуть ни руководящих и организационных структур, в подробностях чего, правда, я не очень разбираюсь, да и не имею большого желания. Впрочем, как и отсутствие Быкова в этом качестве не было бы большим нравственным ударом, жалко, конечно, парень, как будто, не плохой, но не думаю, что фигура, имеющая принципиальное историческое значение.
А вот с Лимоновым полностью противоположная ситуация. Тут всё в одном флаконе. И «Эдичка», и с автоматом на фоне Балкан, и «Сталин, Берия, Гулаг», и кровавый путинский режим, и столько там всего ещё намешано, что не нам, мирным хомякам разобраться во всех нюансах и прелестях этой мятежной и просящей бури души. Не сложилось.
«Потому я не с ними», — сказал Лимонов. «Не с ними», это, в том числе, и не со мной лично. Не стану лицемерить, не закончу словом «жаль».
P.S. Вот не хотел, не очень это красиво с моей стороны, но мерзость собственного характера не дает удержаться еще от одного замечания. По поводу величия Лимонова как писателя. Если кто не обратил внимания при первом чтении, еще раз посмотрите внимательно последнее предложение из приведенной мной цитаты. Про то, кто кого должен победить.