Сразу после того, как 24 сентября прошлого года российская политическая система пустила себе пулю в лоб прямо на сцене «Лужников», некоторые ее особенно горячие защитники уверяли общественность, что именно в результате этого действия стране будет явлен совершенно новый Владимир Путин – так называемый «Путин 2.0». Утверждалось, что пойдя на потерю качества – с тем, что третий срок Путина является такой потерей, кажется, никто и не спорил, – Путин выиграет в темпе, преобразится, и с новыми силами бросится творить либеральные реформы и раздавать направо и налево милости, вольности и послабления. Это тоже казалось аксиомой, и потому общий пафос защитников принятого решения сводился, в общем, к вполне классическому «Вы ль станете упрямиться безумно и милостей кичливо убегать? Не гневайте ж царя и бойтесь бога» из «Бориса Годунова».
Прошли месяцы. И облик «Путина 2.0» теперь оказался вполне проявлен. Возникший буквально на пустом месте корпус путинских текстов «о насущном» (один текст еще можно было посчитать случайностью, но два – это уже точно корпус) выпукло обрисовал идейно-политическое лицо старого-нового российского лидера. Правда, нельзя сказать, что это лицо совсем уж новое. Скорее речь идет о простой формуле «привычный Путин минус Кудрин плюс Рогозин». И в этом, как мне кажется, и заключается одно из важнейших обстоятельств текущего момента.
Что практически означает это «минус Кудрин»? Это означает, что после десяти лет царствования Путин, наконец, позволил себе отринуть либеральную догму, окопавшуюся в непосредственной близости от него много лет назад, и стать тем, кем он на самом деле и является – государственником и, в общем, почти социалистом. При этом надо отметить, что сожительство Путина с либералами в собственном доме – Кремле, а затем и Доме Правительства, имевшее долгую историю, было весьма плодотворным и взаимовыгодным. Но теперь это сожительство, наконец, окончено.
В основе долгой дружбы лежала простая сделка: Путин брал на вооружение часть идей, предложенных либералами, а либералы из последних сил старались быть ему полезны. Сделкой очень долгое время все были довольны. Либералы, не без оснований, полагали, что правительство проводит именно их курс, а Путин получал свои дивиденды: экономический рост, рост резервов и возможность консолидировать обе части российской элиты – либерально-западную и государственно-патриотическую – в рамках как бы единого политического курса.
Как и в любом долгом сожительстве стороны шли навстречу друг другу и не боялись компромиссов. Либералы в Кремле и правительстве закрыли глаза на политическую реформу 2004–2005 годов, второе дело «Юкоса» и как бы возникший сам собой культ личности самого Путина, который, например, публично и с удовольствием исповедует правящая «Единая Россия». Путин исправно произносил приятные либералам ритуальные фразы, допускал их до государственного управления и даже соглашался на применение некоторых их рецептов в повседневной практике.
Понятно, что роль и место либералов в жизни Путина – как и Путина в жизни приближенных к власти либералов – со временем менялись. До 2004 года либерализм был мейнстримом. В течении второго президентского срока Путина он потерял статус «единственно верного учения», но сохранил свои позиции в ключевых секторах госуправления, например, в вопросе казенных финансов. Сами либералы объясняли это политической необходимостью – преемники нуждаются в разнообразной подпитке, а значит, надо временно отступить, чтобы потом вернуть себе утраченные позиции.
Случившийся в 2008 году кризис обрек либералов на серьезное поражение – кому охота развивать конкуренцию или институты, когда вся страна молит о финансовой поддержке – но это поражение тогда еще не казалось разгромом. В 2010 либерализм предпринял последнюю попытку вернуть себе и милость правителя, и статус официальной правительственной доктрины. Отказавшись от ценностных суждений («конкуренция – это благо», «без экономической свободы не бывает роста» и так далее), либерализм натянул на себя технократическую личину и пообещал Путину быстрое избавление от экономических недугов, возобновление роста и так далее в обмен на следование прописанным рецептам. Инициаторы этого контр-наступления – первый вице-премьер Игорь Шувалов, ректоры Ярослав Кузьминов и Владимир Мау – облекли горькую либеральную пилюлю в приятную обертку придуманной Путиным же «Стратегии 2020». И, грубо говоря, заверили правителя, что речь идет не о правой контрреволюции, а о рецептах, которые сделают все вокруг лучше и эффективней.
Теперь программа «2020», наконец, написана. Но скорее всего уже не нужна. Лишившись Кудрина, Путин отринул либеральный прах со своих ног и начал новую счастливую жизнь. Либералы говорят о коррупции в госбизнесе как о раковой опухоли и предлагают приватизацию в качестве лекарства. Путин же согласился с предложением Сечина никакой приватизации в ближайшее время не проводить, а вместо этого строго проверить весь менеджмент госкомпаний на предмет коррупции и, при необходимости, провести нужные посадки. Либералы предлагают сокращать бюджетные расходы, отдавая предпочтение дерегулированию, а Путин уже заявил, что тотальная передача контрольных полномочий регионам – не самая лучшая идея. Либералы тихо просили сократить оборонные расходы – Путин вместо этого назначил государственника-националиста Рогозина оборонным вице-премьером.
Теперь судьба правительственных и кремлевских либералов незавидна. Как их давние предшественники из армии барона Врангеля они окопались в своих кабинетах будто белые в Крыму. Но всем им сегодня более или менее понятно, что Фрунзе и Махно уже стоят под Перекопом. Дни либерализма в российской власти уже сочтены, а новый срок Путина принесет либералам только боль и разочарование. Возможно, им оставят право реформировать детские сады или ЕГЭ. Но скорее всего, просто отправят на научную или дипломатическую работу. Сложная история либерализма как государственной экономической доктрины подходит в России к концу.