Избирательная кампания Владимира Путина — главная проблема его избрания
Владимир Путин впервые допустил возможность второго тура выборов президента. Но сложности во втором туре — не главная и не последняя его проблема, считает президент Фонда эффективной политики Глеб Павловский, бывший одним из руководителей избирательного штаба Владимира Путина в начале его карьеры.
Новые факторы
Первое. Отодвинув Дмитрия Медведева в сторону 24 сентября 2011 года под неожиданным лозунгом «Я хочу!», Владимир Путин незаметно выронил высший пост в стране в розыгрыш. Этого не было 15 лет, с 1996 года. Возникла невидимая когорта тех, кто говорит или думает: «Я хочу тоже! Почему бы нет?»
Среди них различимы Дмитрий Рогозин, Алексей Навальный и Алексей Кудрин, но круг претендентов значительно шире. Он включает ряд губернаторов, из которых лучше видим Сергей Собянин. А руководитель штаба — режиссер Станислав Говорухин, кандидат в президенты — 2000? Он стар для президентских амбиций, но так ли думает про себя он сам? Редкие реплики выдают глубочайшую надменность к собственной стране и презрение к постсоветскому обществу.
Все они игроки, неучтенные в играемых партиях. Они азартны, но им пока запрещены прямые ставки. Они держат друг друга за руки и так глубоко дышат, что блюдечко само начало бегать по столу — от одного к другому.
Второе. Скрытые условия прошлых кампаний и высокого рейтинга вышли наружу и обсуждаются. Помимо административных вмешательств в собственно выборы (то, что именуют фальсификациями), еще важней «постановочная цензура» федеральных телеканалов. Иными словами — превращение ежедневных новостей в позитивный постановочный телесериал, драматургически организованный вокруг одного лица.
Постановочная цензура вовсе не требует исключать ни одно лицо и ни одну тему. Включение Немцова-Каспарова-Навального не нарушает главного сюжета. Все они могут получить эпизодические характерные роли, комические или инженю. Недопуск лиц оппозиции на экран руководители каналов давно считают излишеством, личной причудой первого лица.
Часто слышишь, что это не фальсификация, а профессиональный креатив — монтаж картинки, подтасовка операторских планов, избирательное вырезание реплик, при котором одного превращают в идиота, а другого — в Заратустру.
Связь монопольных рейтингов Путина и постановочной цензуры доступна для количественной оценки — от нее зависит около 20% рейтинга. Сохранение цензурного режима в феврале — абсолютное условие шанса на победу Путина в первом туре.
Третье. Кампания Путина сегодня — главная проблема его избрания. Хотя ее ведут примерно так, как вели всегда.
Уничтожив тандем, Путин неожиданно оказался перед простой оргпроблемой: откуда вести кампанию? Все президентские кампании с 1996-го по 2008 год управлялись из администрации президента. Погром администрации в 2011 году хотя и лишил президента Медведева остатков канцелярской автономии, но не создал для Путина управляющих инструментов. Зато его окружение кинулось проявлять себя в предвыборном креативе. Перед избирателем проходит ретропарад всех предвыборных средств периода нулевых и даже 1990-х годов (возрождение трэш-газеты «Не дай бог!», концерты, сетевой троллинг, хрипы ненависти к Болотной…).
Сценарии первого и второго туров
Такое усложнение игры делает возможным сценарий, при котором Путину не удастся победить в первом туре. В силу таяния любви масс, размораживания телеканалов в предвыборном феврале и просто плохого ведения кампании.
Вероятен второй тур, у которого два сценария с двумя возможными кандидатами на выход в него вместе с Путиным — сценарий Геннадия Зюганова (инерционный) и сценарий Михаила Прохорова (кризисный).
«Инерционный вариант» предполагает, что игра претендентов не выйдет наружу, бунт тележурналистов отсрочится до лета. Цензура на федеральных телеканалах продлится, как минимум, до марта включительно. В этом варианте раскол элит откладывается на постинагурационное время, и Путин с хорошим отрывом побеждает Зюганова во втором туре.
«Кризисный вариант» подразумевает риск синхронизации падения цензуры с выходом на сцену действия нелояльных членов истеблишмента. Под давлением «болотных паров» [(с) Рогозина] — т. е. профессионального сообщества — телевидение начнет размораживаться, возникнет нефильтруемый поток политической информации. Лояльные кандидаты думской оппозиции становятся нелояльными, но утрачивают интерес для избирателя. Прохоров получает шанс выбить Зюганова из второго тура.
Под совместным давлением может произойти отслоение ряда фигур в Кремле, правительстве и губернаторском корпусе от путинского конгломерата. «Феномен Кудрина» мультиплицируется. Достаточно перехода одного-двух человек на сторону диалога со страной, чтобы возникла другая ситуация в элитах. Тогда не исключена и «разгипнотизация» Медведева. На выборах и в истеблишменте образуется другая ситуация. В этом случае у Путина нет никаких шансов победить в первом туре и возникает реальная проблема во втором.
Что будет после второго тура, если в нем победит Путин?
Новый-старый президент обнаружит, что его прежние рычаги и стимулы не работают, а те, что работают, зависят от друзей, ждущих обновления условий контракта. Путинского консенсуса нет уже с 2011 года. Даже собрав большинство, Путин не получает путинское большинство прежнего типа. Это просто провластное голосование. Как и в 1996 году, оно будет разовым, ситуативным. Творец системы обнаружит, что его собственная система неуправляема.
Как повел бы себя Путин после такой победы? Можно экстраполировать исходя из того, что он сейчас говорит. Он мыслит той же безальтернативной властью, не понимая, что ее уже нет.
Это обещает следующий кризис — при образовании нового правительства. Этот кризис начнется сразу вслед за кризисом президентских выборов. Он может разразиться еще до инаугурации.
Подводя итог: впереди нас ожидает цепочка кризисов, но эта цена, которую придется заплатить за нормализацию нашего развития. Медведев благополучно провалил реформу нашей политической системы в период своего президентства прежде всего тем, что отказался выдвигаться кандидатом в президенты. Теперь мы будем идти к тому же варианту, только более дорогой ценой, ценой кризиса за кризисом. Первый кризис был после 24 сентября, второй — в декабре, вокруг выборов в Думу, третий (мы как раз в него входим) — кризис президентских выборов и четвертый — кризис создания нового правительства. Именно так сейчас будет двигаться наша политическая жизнь. Все риски, которые сидели внутри системы, будут выходить наружу и будут превращаться в риски политические, финансовые и т. п.
Теоретически нормализация политической жизни возможна и при Путине: только ему придется стать другим. Наименее опасное и рискованное решение для него в такой ситуации — это Путин, который сам начинает превращать себя в ограниченного президента. Он создает сильное правительство, предоставляет ему полномочия, не вмешивается в его работу; создает более прозрачную, защищенную от своих обещаний финансовую бюджетную вертикаль; создает коалиции вокруг реформ, и силам, которые будут поддерживать эти реформы, передает часть компетенций. В том числе впускает их в Думу и правительство. Так Путин становится «конституционным монархом». Но это будет уже другой Путин и другая система. Сможет ли он вступить на этот путь, сказать трудно, но это было бы более правильно, чем пытаться сопротивляться неизбежному.