В середине декабря, в то время как я пыталась понимать, что происходит в России, я проверяла «Twtter» и нашла ТВИТ, который все прояснил.
Он был написан молодой женщиной, которая на русском написала: «Надо идти спать! Завтра я иду на пиллинг лица, затем на митинг, а затем на шоппинг».
Все три слова — пиллинг, митинг и шоппинг- были в фактически английскими словами написанными кириллицей.
Что это показывает, то, что является «Русскими Протестами» — называемые «mitings» — это уже не удел для старых людей, радикальных экстремистов или безработной, неквалифицированной, дикой молодежи. Это явление затронуло общительных людей, которые имеют время, деньги не только для политики, но также для покупки товаров и даже для косметических процедур.
Это большие перемены всего за несколько лет. Мои русские друзья — многие из них программисты, потребители и бизнес-руководство — обычно были далеки от политики, считая это дело весьма смутным. Многие из старших среди них выбрали карьеру в науке (и затем в сфере программного обеспечения), потому что это было практически единственным местом для них, достаточно далеким от проблем политики, где можно зарабатывать хорошие деньги. Эти люди избегали политики в принципе также потому, что они были боялись потерять работу или «самим потеряться».
Младшие из них были не боялись; они были просто не были заинтересованы в этом зрелищном виде спорта, который, как и казалось, никак не влияет на их жизнь. В русской политике как гласит старая шутка результат является предопределенным, а правила — непредсказуемы.
Так, что изменились? Все указывает на Facebook и его русский аналог «Вконтакте». И они действительно имеют значение. Но это не просто место организации митингов. Протесты имели место быть организованными и прежде — в 1917 г. для примера. Захватывающее различие находится в умах людей, а не только в инструментах.
Я раньше уже писала, что «каждый раз когда пользователь получает информацию это укрепляет маленькую часть его мозга (прим. пер. — сознания), который говорит: «Это хорошо знать о происходящем. Это мое право иметь доступ к информации, будь то расписание поездов, информация о кинозвездах или деятельность политиков, чьи решения влияют на мою жизнь».
В то же время всякий, кто отправляет посты на Facebook, чувствует себя уполномоченным не только слушать, но и говорить. Один из лозунгов протестов: «Мы не скот». На Facebook, люди являются скотом; они могут комментировать события и их голоса принимаются во внимание.
В былые времена государство управляло всем. Оно даже выбирало героев общественности: космонавты, такие как Юрий Гагарин, детский герой-мученик Павлик Морозов, который предположительно осудил его изменника отца и был убит его семьей в 1932 году и Алексей Стаханов, который перевыполнял норму выработки в 2-3 раза в зависимости от версии истории.
Актеры преуспевали или терпели неудачу не на основе популярности, а под руководством государства; вообразите мир только с одной киностудией, решающей кто будет звездой, а кто нет.
Сейчас дети не боятся, они выбирают их собственных героев.
Да, они видели нефтяного барона Михаила Ходорковского, заключенного в тюрьму по сомнительным обвинениям, и неудобных журналистов, избитыми или убитыми. Но они видят и то, что сообщения отправленные ими и их друзьями на Facebook остаются безнаказанными и видят там свои комментарии и комментарии своих друзей. Они не могут вообразить себе исчезновение без следа, как было во времена старого режима, когда даже упоминание о тех, кто был неугоден было опасным.
Действительно, они также не беспокоятся о потери их рабочих мест. По стандартам протестующих на Ближнем Востоке, например, они — богаты.
У России нет того же самого демографического кризиса — большой когорты безработной молодежи — который катализировал изменение в арабском мире. (В действительности, ее демографическая проблема — полная противоположность: недостаточность молодежи). Сегодняшний кризис России не экономический, а политический.
Но что же это значит? Как много будет вещей изменено и как стойки будут эти перемены?
Достаточно очевидно, что Владимир Путин будет переизбран на пост президента России в марте этого года; голоса будут учитывается правильно, даже хотя некоторые и будут по этому поводу возмущаться. Что остается неясным так это то, что случится после этого.
Сегодняшние протестующие не хотят традиционной революции. Они являются главным образом образованными в историческом отношении и имеют оправданный страх перед кровью на улицах. Они хотят, чтобы Путин ушел; они понимают, что это система «произвела» Путина, который впоследствии укрепил её. Они хотят разорвать этот порочный круг, положив конец коррупции, официальной безнаказанности и реальности в которой их рассматривают как крупный рогатый скот.
К сожалению, однако, там (прим. пер. — в России) нет очевидной альтернативы г-ну Путин. В самом мягком сценарии развился бы сам Путин. В конце концов Михаилу Горбачеву, последнему советскому президенту, удалось изменить систему, которая произвела его (хотя, возможно, и не в достаточной степени).
Если Путин и его команда были бы готовы к переменам — искренняя борьба с коррупцией, и возможно выпуска Ходорковского из тюрьмы — ответ бы быть положительным. Но это может оказаться мечтой из области Стахановских подвигов.