Сейчас пойдёт о совсем банальном и очевидном. Но как показывает практика – многим непонятном.
Зачем вообще нужны революции и что это такое?
Что привело к русской революции?
Можно ли обойтись без революций?
Всё это очень сложно и в тоже время просто. Собственно революция — это когда происходят кардинальные изменения в социальном устройстве общества. То есть не свержение непопулярного короля или отстранение от власти потерявшей рейтинг партии. Это лишь переворот. Революция может включать в себя переворот, а может обойтись и без него. Переворот же весьма нечасто приводит к революции.
Любое государство сталкивается с накоплением социальных проблем. Прекращают работать социальные лифты. Сложившаяся элита выбивает себе всё больше власти и привилегий и оставляет всё меньше обязанностей. Всё больше зависит не от качеств человека, а от того в какой семье, городе или касте он родился. Усиливается произвол сильных и бесправие слабых. Но главное – государство все медленнее развивается, вплоть до полной стагнации. Прежде работавшие схемы управления обществом не срабатывают.
Частично такие проблемы решаются реформированием. Но со временем набравшая силу и власть верхушка общества начинает блокировать любые серьёзные преобразования. И тогда приходит время Революции. Оно приходит даже в самых могущественных и богатых странах. Она пришла в Англию, когда срубили голову Карлу I, пришла во Францию, где казнили королевскую чету. Везде следовало изменение властных полномочий, низвержение монархии (хотя и в Англии, и во Франции их скоро восстановили), ликвидация всех или некоторых сословных привилегий, передел собственности. И страна после революции рвётся вперёд, как молодая.
Революция – это всегда серьёзный слом старого общественного и политического устройства. Именно этим она отличается от банального переворота. Революция не может быть направлена против короля Якова или царя Николая, президента де Голля или президента Путина – она может быть направленна против монархии, против правящего класса, против колонизаторов, на худой конец. И именно по этому признаку ясно, что «цветные» и «твиттерные революции» революциями не являются в принципе, ибо направленны они против конкретных людей или партий, но не создают новое устройство общества. В крайнем случае – реставрируют давно отброшенное.
Так что иногда революции государству необходимы. И не всегда они являются кровавым бунтом черни. Революционные преобразования, осознав их необходимость, иногда проводит сама власть. Это тоже революция, но революция «сверху». Такие революционные преобразования проводились в Японии – «революция Мэйдзи», в США – федерализация страны и отмена рабства, в Пруссии – отмена крепостного права и ликвидация сословных привилегий.
Революции сверху – вообще нередкое явление. Были они и у нас – ликвидация боярского сословия при Иване Грозном, реформы Петра.
Если власть не проводит революцию «сверху» – тогда приходит время «черни» и революции «снизу». Вялые и нерешительные попытки реформ при Людовике XVI, уже очевидно необходимых, во Франции, привели к Великой Французской революции, длившейся 10 лет, занятых гражданскими и внешними войнами.
Проблемы накапливались и в Российской империи. Но решить их путём решительных преобразований Самодержавие не решалось. Отмена крепостного права, необходимость которой была очевидна с конца 18 века, состоялась только в 1861 году (за два года до пуска лондонского метро). И эта отмена была урезана всеми возможными способами – сохранено помещичье землевладение, на крестьян наложены выкупные платежи. Нетронутой осталась и сословная система.
Следующий шаг был сделан только после проигранной Русско-японской войны и революции 1905 года.
Да-да, бывают и проигранные революции. Выступления и восстания, даже подавленные, называют революциями, когда они приводят к революционным преобразованиям уже со стороны правительства. И после революции 1905 года, революции «снизу», такие преобразования начались – был издан манифест, сильно менявший российское общество и превращавший абсолютную монархию в конституционную, отменены выкупные платежи, начаты реформы Столыпина. Но в очередной раз Николай не воспользовался возможностью перехватить инициативу. Манифест был «урезан» (то есть царь не сдержал слово, данное народу), столыпинские реформы свёрнуты, а сам реформатор убит. Ну и сословное устройство, эта «священная корова», осталось нетронутым.
И вот, к 1917 году, Российская империя пришла с массой социального балласта, с экономическим и техническим отставанием от ведущих мировых держав, с неудачно ведущейся и непопулярной войной. К этому можно смело добавить неравное положение подданных империи по национальному признаку, когда Средняя Азия и Закавказье «варились в собственном соку», ибо их уроженцев не ждало ничего и даже в армию их не брали, когда евреи жили за «чертой оседлости» и не допускались к государственной службе. Так что самодержавие «озаботилось» и созданием революционных кадров.
И вот, в 1917 году, грянула очередная, теперь уже победоносная революция «снизу», которая уничтожила самодержавие, сословное деление. Но об этом будет отдельная статья.
Кстати, деление Русской Революции на две – Февральскую и Октябрьскую – не совсем верно и носит идеологический характер. На самом деле, когда происходит революция «снизу», неизбежно начинается определение политических раскладов, формирование политических группировок и определение пути, которым дальше пойдёт страна. И затем с неизбежностью следует борьба за власть между политическими силами и направление страны на путь, определённый победившей группировкой.
Нам ещё повезло – Русская Революция имела всего два выраженных этапа, февральский и октябрьский. Французам пришлось хуже – у них таких этапов было пять. В Китае было 3 этапа, но с гражданской войной, растянувшейся на 24 года.
А можно ли вообще обойтись без революций и «сверху», и «снизу»? Можно!
Без революций обходились такие большие, могущественные, с обильным населением державы, как Османская империя, Циньский Китай, Абассидский Иран. К чему это вело? К впадению этих стран в полное ничтожество, потерю ими территорий и превращение остатков в полуколонии. Особенно это заметно на Китае после «Опиумных войн».
И для возрождения этим странам всё равно пришлось пройти через революции. Турции – через младотурецкую и реформ Ататюрка, Ирану – через «конституционную» и исламскую революции, Китаю – через Синьхайскую и социалистическую революции. То есть, избежать революций не удалось – просто им пришлось стартовать позже, тяжелее и с более низких позиций.
…Тема русской революции рассмотрена чуть ли не по секундам. И большинство вопросов связано в основном не с самой фактологией, а с эмоциональными оценками происходивших событий и рассуждениями об альтернативах.
Конечно, сказанное касается только вменяемых людей, всерьёз интересующихся темой, а не тех, кто до сих пор считает, что царя свергли большевики.
Итак, Революция. Что же, собственно, было?
Сначала стоит отказаться от мысли, что революций было две, «февральская» и «октябрьская», правильная и неправильная. Если такое деление нравится, то к нему можно спокойно вернуться после разбора ситуации.
Революция не была неожиданной. Русскую революцию ждали и в стране и за рубежом, ибо главное условие – падение авторитета власти, монарха — было полностью выполнено. Этому способствовали и затянувшаяся малоудачная война, и «распутинщина», и фактический отказ царя от своего «манифеста», и назначение непопулярных военачальников, и свёртывание реформ. Царь сумел настроить против себя практически все слои общества, от крестьян и рабочих до дворянства и священнослужителей. Как обычно – главным революционером оказался Николай II, повторив путь знаменитых «революционеров» прежних времён – Карла I Английского и Людовика XVI Французского.
Неожиданной оказалась разве что дата революции.
События развивались сразу по нескольким направлениям. Это и заговор думцев, министров и высшего генералитета во главе с Родзянко и Рузским. Это и нарастающий протест рабочих и крестьян против продолжения войны и ухудшения своего положения, наиболее ярко проявившиеся в Путиловской стачке. Это и стремительное разложение в резервных и тыловых частях русской армии и флота.
Но поводом оказался Хлебный Бунт в Петербурге, вызванный незначительными перебоями в снабжении населения хлебом. Не было бы этого повода – нашёлся бы другой.
И вот бунтуют рабочие, и их число на 3-й день достигает 240 тыс.. Царь отдаёт приказ подавить бунт – и солдаты, которые должны подавлять бунт, присоединяются к нему. Царь приостанавливает деятельность Государственной Думы – и в тот же день думцы во главе с Родзянко объявляют о неподчинении царю и создают Временный комитет Государственной Думы, который, после начала вооружённого восстания, заявляет о взятии власти в свои руки. Церковь отказывается осудить бунтарей и восставших. Командование армии, во главе с Начальником штаба генералом Алексеевым, вместо подавления бунта давит на Николая II, добиваясь его отречения.
Так что революция не только назрела – перезрела. Царя свергали буквально «на перегонки». Монархия пала. Показательно, что наши союзники по Антанте признали Временный комитет Государственной Думы в качестве законного правительства за день до отречения Николая II. Хоть что-то в мире остаются постоянном.
Так произошёл первый этап революции «снизу» — свержение монархии.
Можно ли было на нём остановиться?
Да, Февральская Революция ликвидировала монархию, отменила смертную казнь, декларировала равенство всех граждан перед законом. Но это, пожалуй, и всё.
Так как революция свершилась достаточно стихийно и без единого руководства, то в стране образовалось несколько центров силы.
Временный комитет Государственной Думы, официально признанная власть – оказался одним из самых слабых и быстро уступил власть Временному Правительству, в котором фактически, а затем и официально контроль захватили эсеры и трудовики во главе с Керенским.
Другим центром силы оказался Петросовет, контроль над которым держали меньшевики. Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов контролировал Питерский гарнизон и имел большое влияние в войсках. Кстати, именно начав борьбу за Петросовет, включились в Русскую Революцию большевики.
И, наконец, важным центром силы являлось армейское командование с имевшимися в его распоряжении войсками. Сначала, пока Главнокомандующим был популярный, но не стремящийся к политической инициативе Брусилов, его возглавлял генерал Алексеев. Впоследствии армию стал представлять новый главнокомандующий – республиканец Корнилов.
Эти центры опирались на различные политические силы в стране, имели разное представление о том, как преобразовывать страну. Дальше следовал поиск союзников, привлечение масс на свою строну, формирование и озвучивание программ. Следующий этап революции был неизбежен.
Другое дело, что он мог пройти без силовой смены власти. Раз уж Временное Правительство решило продолжать войну до победного конца, и главное, отложить формирование легитимной власти путём созыва Учредительного Собрания – оно могло добровольно передать власть военным. Но этого сделано не было, а «демократизация армии» и вмешательство политиков Временного Правительства в чисто военные вопросы поставило под вопрос саму возможность России продержаться до конца войны.
В итоге Временное Правительство выглядело всё менее «временным» и всё больше теряло в популярности и поддержке. И вопрос был уже только в том, кто именно сменит его у власти. Претендентов к концу лета 1917 года осталось два – действующая армия во главе с Корниловыми и Петросовет, который уже контролировался большевиками.
Определяющим моментом в том, кто будет определять дальнейший путь страны, стал «Корниловский мятеж». Военным захватить власть и, по сути, установить военную диктатуру до конца войны (а возможно и далее) не удалось. Большевики, сумевшие остановить Корнилова, стали единственной реальной силой в стране. Теперь им только осталось выбрать момент, когда они отстранят от власти Временное Правительство и официально встанут во главе страны.
Такой момент наступил в октябре 1917 года. Большевики свергли Временное Правительство и приступили к решительным преобразованиям России по тому пути, что виделся им правильным.
А теперь можно уже самим судить, что же происходило в нашей истории. Мнение, что это были две революции, буржуазная и социалистическая, вполне имеют право на жизнь. Ведь после обеих, «февральской» и «октябрьской», происходили революционные изменения. Но незавершённость первой делало неизбежным второй этап – «октябрьский». Так что можно считать события 1917 года этапами одной революции. Тем более именно такой подход используется в истории к Великой Французской Революции. Никто не пытается приход к власти якобинцев объявить отдельной революцией.
…И в завершение хочу сказать, что бывают и революции незавершённые, у которых оказался оторван второй этап. Это и Синхайская революция в Китае, и мексиканская революция. Синхайская сейчас не является очевидным примером, так как спустя полтора десятилетия она всё же получила продолжение. А вот мексиканская революция очень показательна. Там тот этап, что у нас произошёл в октябре, был остановлен внешним вмешательством со стороны США. Как сейчас живёт Мексика под благотворным внешним менеджментом – видно всем.
…К октябрю 1917 года большевики остались самой мощной политической силой в стране и сумели взять власть в свои руки. Власть они взяли легко, так как Временное правительство настолько себя дискредитировало, что никто не встал на его защиту. Всё, что Керенский смог стянуть для защиты – подростков-юнкеров и бабский батальон. То есть части никому не нужные и не опасные. После свержения Временного правительства переход власти к Советам прокатился по всей стране. Часть населения пребывала в эйфории в ожидании передела земли и окончания войны. Солдаты разбредались с фронта по деревням, что бы успеть к разделу.
Но противники большевистского пути никуда не делись. В начале 20 века буржуазная парламентская республика в основном воспринималась как вершина свободы и самое правильное государственное устройство. Большевистский мир, где не было места индивидуальному богатству, не устраивал слишком многих. Было очевидно, что без сопротивления сторонники прежнего уклада не отступят. Но по-настоящему масштабного сопротивления никто не ожидал.
Первая волна гражданской войны, между тем, прошла сразу после взятия большевиками власти. Через два дня после выстрела «Авроры» начался мятеж Краснова, ещё через два – восстание юнкеров в Питере. Затем — мятеж Рябцева в Москве, мятежи Дутова, Каледина, Довбор-Мусницкого.
Большую ставку противники большевиков делали и на то, в чём их опыт был гораздо больше – на парламентскую борьбу. В созванном большевиками «Учредительном собрании» большинство получили их противники – меньшевики и эсеры. И они сразу стали в жёсткую оппозицию к большевикам.
Произошло вполне обычное для революций явление – формальная власть возомнила себя реальной. Большевики вышли из «Учредительного собрания», лишив его кворума. Но их противники продолжили «законотворчество», которое с утратой кворума стало полной фикцией. И большевики просто разогнали «Учредительное собрание». Разгон, в свою очередь, также способствовал росту числа мятежей.
Что, однако, важно понять: при всей видимой грозности мятежей против большевиков они пользовались ничтожной поддержкой. Например, у мятежного генерала Краснова, одного из наиболее известных, было в подчинении всего 700 человек. Мятежных юнкеров в Питере было ещё меньше. Так что в столицах мятежи были подавлены очень быстро, а на окраинах большевики довольно оперативно наводили порядок, используя тактику «эшелонной войны», когда сравнительно небольшие отряды, опираясь на бронепоезда и быстро перебрасывая силы по железной дороге, брали под контроль целые регионы.
Однако локализовать и «спустить на тормозах» Гражданскую войну не дали.
С одной стороны — позорные условия «Брестского мира» сильно подорвали авторитет большевиков. Опасно начинать правление со столь серьёзного внешнеполитического поражения.
С другой – началось активное вмешательство извне. Германские войска, вопреки заключённому миру, заняли Крым и нижнее течение Дона, поддержали силой контрреволюцию в Финляндии, бывшие союзники высадились в Мурманске и Владивостоке. Под турками была создана «ублюдочная», просуществовавшая менее месяца, Закавказская Федерация. Под крылом бывших друзей и бывших врагов создавались антибольшевистские группировки. Наиболее характерным примером может служить созданная при прямом содействии и под защитой немцев Донская армия всё того же мятежного генерала Краснова.
На самой большой лопатой угля в топку Гражданской войны был мятеж Чехословацкого корпуса, подготовленный французами и англичанами. Против Советской Власти выступило 60 тыс. «белочехов». Учитывая, что РККА в это время только создавалась, «белочехи» обеспечили противникам большевиков однозначное военное превосходство от Владивостока до Урала. Например, в боях за Пензу несколько отрядов красногвардейцев, общей численностью всего в 2000 человек при 5 орудиях, пытались безуспешно остановить более чем десятикратно превосходящие силы Чехословацкого корпуса.
Кстати, через две недели после начала мятежа Антанта объявляет Чехословацкий корпус частью своих вооружённых сил и заявляет Советскому правительству, что будет рассматривать его разоружение как недружественный акт в отношении Антанты.
Ничего не напоминает? В мире всё осталось по-прежнему.
Только на штыках «белочехов» сумели заявить о себе «Комуч» (Комитет членов Всероссийского Учредительного собрания) и Сибирская Директория. На их же штыках усидел первое время, свергнувший и расстрелявший членов Учредительного собрания, «правитель России» адмирал Колчак.
То есть основной причиной того, что Гражданская приобрела столь значительный размах и стала столько протяжённой, было вмешательство в войну практически всех крупных держав. Именно такое вмешательство, мощное и беспринципное, на «слабой» стороне, и приводит к превращению гражданского противостояния в многолетнюю и кровавую войну. Это вмешательство растянуло на десятилетия гражданскую войну в Китае — а в Испании, Мексике и Ливии вообще сумело дать победу более слабой стороне.
Как большевики сражались со своими противниками? Откуда взяли армию, что бы противостоять кадровым военным? Что из себя представляла эта армия? И зачем вообще было нужно создавать новую армию, когда была армия Российской империи?
На самом деле через создание новой, революционной армии проходили многие. Это и армия парламента во время английской революции, и новая армия французской революции. Так уж сложилось, что старые армии, воспитанные в лояльности к прежней власти, не испытывают лояльности к власти новой. И потому старые армии оказываются ненадёжны или просто опасны. Например, после победы крестьянского восстания в Китае, когда была сметена династия Мин, отборная пограничная армия У-Сань-гуя не только впустила в страну маньчжуров, но и присоединилась к ним. И Китай на 250 лет попал под иго маньчжуров.
Но даже сохранившие лояльность своей стране части старой армии обычно быстро деградируют, теряют боеспособность и страдают от дезертирства, с чем столкнулись французы во время первой волны интервенции. С этим столкнулось и Временное правительство (в основном по своей вине, но это тоже обычное явление). Столкнулись и большевики – 26 февраля Ленин писал «Мучительно-позорные сообщения об отказе полков сохранять позиции, об отказе защищать даже нарвскую линию, о невыполнении приказа уничтожить все и вся при отступлении; не говорим уже о бегстве, хаосе, безрукости, беспомощности, разгильдяйстве (…) В Советской республике нет армии»
То есть создание после революции новой армии – вполне общепринятая практика, даже при революции «сверху». Например, в Японии, после «революции Мэйдзи».
Так когда большевики озаботились созданием новой армии?
Принято считать днём создания Советской Армии 23 февраля 1918 года. По незнанию может возникнуть ощущение, что 3 месяца наивно надеялись обойтись без вооружённых сил. Сразу после Октябрьской Революции, на следующий день, 8 ноября (здесь и далее даты по Новому стилю) , 2-й съезд Советов принял «Декрет о мире». 21 ноября Советское правительство обратилось к союзникам с предложением немедленно заключить мир без аннексии и контрибуции. В это время многие думали, что армии остались в прошлом.
Но! 23 ноября союзники ответили нотой протеста. Нейтральные страны отказались содействовать мирным переговорам. Говорить о мире и заключить перемирие согласились только немцы. Но тогда ещё было неизвестно, какие условия они выдвинут.
Однако трезвых голов у новой власти вполне хватало. Сразу, после свержения Временного правительства, с предложением о создании революционной армии к Ленину обратился Подвойский и получил одобрение на проработку вопроса. 19 декабря, в начале переговоров с немцами, была создана «Всероссийская коллегия по организации и управлению Красной Армией». Началась выработка принципов организации и строительства новой армии. Параллельно был решён сложный идеологический вопрос – Ленин заявил, что армия не может создаваться директивой сверху. «Массы должны сами осознать необходимость своей армии и поставить вопрос о её создании через советы». Вот это было очень важное «ноу-хау» большевиков — максимальная реализация принципа «Вся власть Советам».
Первым, уже 29 декабря, решение о создании армии вынес Петроградский Совет. Затем такие же решения приняли Советы Москвы, Казани и других городов. И уже 1 января Выборгским районом Питера был отправлен на фронт с немцами первый батальон новой армии – РККА. Само название армии подчёркивало её классовый характер.
Однако все эти шаги лишь подготавливали создание армии – слишком ничтожны по численности были первые формирования. Затем было решение 3-го Всеросийского съезда Советов и декрет Совнаркома от 15 (28) января. Массовый набор в РККА пошёл только с 23 февраля, после публикации воззвания Совнаркома «Социалистическое отечество в опасности». Собственно, это событие, наряду с первыми столкновениями частей РККА с немцами, и послужило основанием для объявления 23 февраля Днём РККА, а затем – Днём СА. Также в феврале 1918 года был введён Всеобуч – обучение всех граждан военному делу.
Конечно, только что появившаяся РККА не могла на равных сражаться с немцами. Но перспектива нового возникновения второго фронта была немцам совсем не по душе, и первые столкновения позволили удержать немцев от дальнейшего расширения оккупированных территорий.
При создании РККА большевики «наступили на те же грабли», что и американцы, и французы – изначально РККА формировалась на добровольных началах и с выборными командирами. Хотя причины такого повторения ошибок были понятны – ввести сразу после выхода из Первой Мировой всеобщую воинскую повинность и мобилизацию было невозможно – народ не понял бы. Но добровольческий принцип комплектования имел, наряду с достоинствами, следующие недостатки – текучесть кадров, медленный рост армии (а в тяжёлые моменты – сокращение), невозможность планирования формирований, невозможность перехода к однотипной структуре соединений и, ГЛАВНОЕ, слабая дисциплина. Так что для серьёзной войны добровольческая армия не подходила никак.
В конце апреля 1918 года РККА, в которой было уже более 100 тыс. человек, объединили с отрядами Красной Гвардии. Но даже 300 тыс. для столь огромной страны было очень мало. И к лету 1918 года иностранная интервенция и мятеж белочехов заставили большевиков перейти к созданию Главного Штаба, всеобщей воинской повинности и назначаемости командиров. То есть перейти к строительству полноценной армии.
Начиналась Гражданская война.
Постоянно сталкиваюсь с мнениями разных мудрых людей, которые расписывают, как проклятые большевики при помощи Антанты, немцев, китайских наёмников и жидомасонов коварно разгромили героических, умелых и умных белых, которых поддерживал русский народ.
И как-то неудобно им возражать, хотя и не могу понять, как храбрых и умных, да ещё поддержанных народом, можно победить в гражданской войне?
Собственно, как именно большевики победили в войне с чисто военной точки зрения, хорошо известно. Сражения Гражданской войны разобраны достаточно подробно, притом обеими сторонами. «Белые» расписывали, как они били «красных». При этом отмечая, что «красных» было во много раз больше, поэтому их приходилось бить не числом, а умением. «Красные», наоборот, расписывали, как они били «белых», добавляя, что «белых» было больше и бить их приходилось не числом, а умением. Но реальную картину большинства операций восстановить – не большая проблема. Поэтому ход Гражданской я пересказывать не стану.
Как победили «красные», так сказать, в глобальном плане – тоже не очень большой секрет. Они чётко озвучивали свою программу и старательно следовали ей, воевали, прилагая все возможные усилия, вводя всеобщую воинскую повинность, организовывая производство вооружения и боеприпасов, учитывали боевой опыт, проводя преобразования в РККА, всегда вели активную пропаганду. Но главное — всегда были готовы пожертвовать тем, что считали второстепенным, ради того, что считали наиболее важным.
Так что скорее тема о том, почему проиграли «белые». И правда, почему?
В военном отношении сил они имели иногда меньше, иногда больше. Вооружены, за счёт поставок из-за рубежа, были обычно лучше. Имели, в отличии от большевиков, международную поддержку.
Что же помешало их победе?
Начать стоит с того, что «белых» как единой силы никогда не существовало. Это были группы и движения с различными политическими, национальными и экономическими взглядами. «Белое» движение за Уралом сначала возглавили меньшевики и кадеты из разогнанного Учредительного собрания. К «белым» примыкали и националисты, и анархисты, и эсеры, и монархисты. Если Колчак заявлял, что «не торгует русской землёй», то Юденич считал отделение Финляндии свершившимся фактом, а Врангель официально признал независимость «Горской Федерации».
Колчак выступал как защитник интересов крупной буржуазии, а Врангель – как сторонник социальных преобразований и передачи земли крестьянам. Миллер был монархистом, но возглавлял силы «белых» меньшевиков и эсеров. Республиканец Деникин, напротив, возглавлял монархически настроенных казаков и добровольцев с юга России.
Разобраться, за что борются «белые», не могли не только обычные граждане, но и опытные политики. Это как митинг на Сахарова – понятно, против чего, но хоть убей, не понять – за что? «Белые» собирались сбросить большевиков, но решение, что делать дальше, откладывали на потом. По сути, драка между «белыми» после победы над «красными» была неизбежна. Если, конечно, «белым» повезло бы победить.
Люди видели противоречия между «белыми», видели отсутствие целей, отсутствие видения будущего страны. Но, кроме этого, они видели и то, что объединяло всех «белых» — иностранную помощь. Колчака поддерживали американцы и японцы, белочехов под его началом снабжали французы и англичане. Миллера поддерживали англичане, Краснова – немцы, Деникина – англичане и французы, Семёнова – японцы. Иностранные державы поддерживали всех противников большевиков. Миллеру на севере страны англичане даже первый в России концлагерь создали – опытом делились.
Отсутствие целей, внутренние противоречия, зависимость от иностранцев – всё это отвращало от «белых» даже те слои населения, что первоначально их полностью поддержали в борьбе с большевиками. И это постепенное снижение поддержки «белых» и рост поддержки «красных» неизбежно сказывалось на ходе борьбы.
Если в 1918, в начале Гражданской, против 450 тысяч красноармейцев и продотрядовцев на всех направлениях было 700 тысяч различных «белых», то в 1919 году соотношение сил на фронтах стало меняться в пользу «красных», которые весной имели 1,5 млн., к концу уже 3,5 млн, а к осени 1920 года – уже 5,5 млн.. А «белым» так и не удалось перевалить за 1 млн.. Правда, в России находились значительные силы интервентов. Только на Юге в феврале 1919 года было 130 тыс. иностранных солдат. Но воевать своими руками против большевиков интервенты не спешили. А когда «красные» стали побеждать, все интервенты, кроме японцев, срочно вывели свои войска. Так «белые», «замаравшись» иностранной помощью, в конце Гражданской ещё её и лишились. Прагматичные французы, американцы, англичане не видели пользы в поддержке проигравшей стороны. И не только вывели войска, но и прекратили снабжать «белых».
…«Белое движение» было полностью обречено. Последние бои в Крыму и на Дальнем Востоке были уже откровенной агонией. Гражданская война заканчивалась безусловной победой большевиков.