https://www.funkybird.ru/policymaker

Насколько велика вероятность, что режим продержится?

Когда люди выходят на улицы, они тем самым показывают свое недовольство не только власти, но и своим согражданам. Выйти на улицу сложнее, чем поставить галочку «мне нравится», поэтому это позволяет продемонстрировать большую степень недовольства. В результате недовольные люди, оставшиеся дома, начинают понимать, что они не одиноки в своем недовольстве, и, значит, вероятность перемен действительно растет. Информация о количестве людей, которые настолько недовольны режимом, что выходят на площадь, нужна не только властям, но и другим согражданам. В контексте стандартной экономической модели участие в митингах – затратный сигнал, который необходим для того, чтобы продемонстрировать реальные предпочтения.

Статья Кричели, Ливне и Магалони предлагает теорию протестов как сигналов людей друг другу. В авторитарном государстве люди не знают, насколько другие люди недовольны режимом, хотя и знают уровень своего недовольства. Например, в Мексике при диктатуре «Институционной революционной партии» (PRI) многие люди голосовали за правящую партию и кандидата от нее, так как боялись лишиться разного рода денежных и натуральных субсидий из бюджета. Недовольство, однако, накапливалось, и в 2000 году кандидат от партии власти, в первый раз за 70 лет, набрал всего 36% (Чурова у них не было!), заняв второе место. (Кстати, в Мексике же придумали интересную идею: при проведении социологического опроса вместо прямого вопроса про поддержку кандидатов от партии власти делали бюллетень с голосованием и закрытую урну, которую использовали люди, проводящие опрос. При таком методе опроса поддержка партии власти была существенно ниже, чем при стандартном опросе, см Dominguez and McCann 1998).

Протест в первом периоде показывает, как много людей настолько недовольны режимом, что решили выйти не улицы. Протесты во втором и последующих периодах зависит от того, какой сигнал люди получили в первом периоде. Протестная активность либо нарастает с вовлечением в протест все новых недовольных и, в результате, приводит к смене режима, либо затухает, если количество протестующих в первом периоде недостаточно, чтобы сменить большинство. Эмпирические свидетельства по протестной активности по 183 странам (1950–2000) говорят в пользу интерпретации протестов как затратного сигнала о недовольстве граждан. В частности, авторы находят, что если государство усиливает репрессии, то вероятность протеста уменьшается, так как издержки выхода на площадь больше. Однако, если протесты все же происходят, то вероятность их успешности вырастает.

В рамках данного подхода выход на митинг 30 тысяч человек в ожиданиях арестов (как на Болотной) – не менее сильный сигнал о недовольстве, чем 70 тысяч человек, пришедших без таких ожиданий (как на проспекте Сахарова). Точно так же приход меньшего числа людей в -20°C может быть важнее прихода большего числа людей в хорошую погоду, так как готовность выходить на улицы в плохую погоду служит более сильным сигналом о предпочтениях.

Возвращаясь к России, недавний опрос ФОМа показывает, что латентных недовольных в стране довольно много: из опрошенных 13% говорят, что сами хотели бы выйти на митинг, а оставшиеся не хотели бы выходить на митинг из-за отсутствия надежды на то, что это что-нибудь изменит (18%), проблем со здоровьем (8%), или отсутствия времени (7%), а отнюдь не потому, что их все устраивает (4%), они не интересуются политикой (4%), они не любят митинги (5%), или считают, что выборы в Думу прошли без фальсификаций (1%). То есть потенциал роста у протестного движения достаточно большой.