18 июля 1956 в социалистической Венгрии произошёл государственный переворот. Генеральный секретарь ЦК Венгерской партии трудящихся (ВПТ) Матьяш Ракоши был смещён с занимаемой должности, и его место занял Эрне Гере, который был министром государственной безопасности Венгрии. Следует учитывать, что в послевоенный период кадры органов госбезопасности социалистических стран Восточной Европы готовились в СССР, и фактически венгерское МГБ (иногда в литературе его называют не министерством, а управлением — УГБ; по-венгерски — AVH) представляло собой местный филиал КГБ.
Сам Эрне Гере с 1919 по 1945 год жил в СССР, работал в Коминтерне и в НКВД, во время Гражданской войны в Испании был направлен туда в командировку, и за своё пристрастие к расстрелам получил прозвище «Мясник из Барселоны». После освобождения Венгрии от немцев и установления там аналога советской власти в 1945 году Эрне Гере был направлен на родную венгерскую землю руководить местной госбезопасностью.
Политический режим Матьяша Ракоши был гораздо более жёстким, чем сталинский, а тут ещё Венгрию возглавил после него «Мясник из Барселоны». Казалось бы, он должен был закрутить все гайки до такой степени, чтобы ни один противник социализма ни пикнул (если таковой хоть один ещё на свободе остался). Но получилось совершенно наоборот.
В стране как на дрожжах вдруг неожиданно расплодились демократы и диссиденты. По Венгрии прокатилась волна антикоммунистических и антисоветских настроений, студенты стали толпами выходить из местного аналога комсомола, интеллигенция требовала демократических преобразований, возникает «Кружок Петефи» и масса других диссидентских организаций, требовавших демократизации Венгрии.
А теперь давайте зададимся вопросом: откуда при тоталитарном коммунистическом режиме могли взяться целые толпы демократов? К тому времени, как шеф венгерского МГБ возглавил страну, никаких демократов в Венгрии не наблюдалось (ибо он их всех пересажал, а многих и перестрелял по заданию товарища Ракоши), но стоило Эрне Гере самому «встать у руля» — тут демократы как из-под земли вдруг появились, да ещё и в огромных количествах.
Чтобы это понять неспециалистам, необходимо прочитать появившуюся в 1991 году книгу Александра Экштейна «Дневник стукача».
Александр Экштейн, раскаявшийся бывший советский «стукач», в своей книге рассказывает о том, как в 1977 году, отбывая наказание в местах лишения свободы, он был завербован оперчастью колонии, и стал агентом (сексотом, стукачом — называйте это как хотите), получил агентурный псевдоним «Назаров».
Агент «Назаров» стал тайно информировать оперуполномоченных о совершившихся и готовящихся правонарушениях, при этом, для повышения своего авторитета среди осужденных, Экштейну, как он сам пишет в книге «Дневник стукача», разрешалось устраивать драки, употреблять и иметь безнаказанно наркотики, не работать, и даже, для повышения авторитета, он мог ударить сотрудника администрации, после чего имитировалось его наказание, а авторитет и уважение среди осужденных повышались до небес.
Как пишет Экштейн, «стукач по сути и по смыслу провокатор». Несколько раз он подбрасывал наркотики другим заключённым, прессовал неугодных администрации, и т.д. После освобождения из мест лишения свободы в 1989 году Экштейн предложил свои услуги КГБ, и ему дали задание вступить в местное неформальное политобъединение в Таганроге, и информировать КГБ о его деятельности, затем он информировал КГБ о деятельности других местных организаций демократов. Затем Александра Экштейна замучила совесть (или по каким-то другим причинам), и он решил публично признаться в стукачестве.
Признался один, а сколько их таких — большой вопрос.
Генерал П.А. Судоплатов в книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930-1950 годы» сообщает, что его жена также работала в НКВД, и «с 1934 года в ее обязанности входила работа с сетью осведомителей в только что созданном Союзе писателей и в среде творческой интеллигенции»; у легендарного разведчика Николая Кузнецова, до войны работавшего в управлении НКВД по Москве, «была сеть осведомителей среди московских артистов»; писатель Константин Гамсахурдиа, отец первого президента независимой Грузии Звиада Гамсахурдиа, «являлся старейшим осведомителем НКВД»; в Новодевичьем монастыре «большинство служителей монастыря были тайными осведомителями НКВД».
В статье А. Баранова и А. Ляско «Список, сеющий смерть», опубликованной в газете «Комсомольская правда» от 25 августа 1995 года, утверждается, что у бывшего министра безопасности России Виктора Баранникова был список из 2200 политических деятелей новой независимой России, ранее являвшихся агентами КГБ.
То есть стукачей среди советской интеллигенции и разных демократических и антикоммунистических организаций перестроечного периода была огромная масса, а если учесть, что «стукач по сути и по смыслу провокатор», то сами эти организации вполне могли создаваться по заданию кураторов из госбезопасности, чтобы спровоцировать какие-то события. А венгерское ГБ, как уже говорилось, формировалось и обучалось советским ГБ, и работало теми же методами.
В реалиях венгерского тоталитарного режима это вообще был единственный способ создания демократических организаций — в условиях, когда всех инакомыслящих тут же «закладывали», после чего они попадали на нары, демократы в большом количестве могли появиться только одним путём — если вдруг оперативники из местного ГБ дали стукачам задание не стучать, а провоцировать.
Поэтому, скорее всего, появление демократического движения в Венгрии именно после того, как министр госбезопасности Эрне Гере возглавил страну, связано именно с тем, что если раньше он всех демократов с помощью своего агентурного (стукаческого) аппарата отлавливал и сажал, то теперь, после свержения Ракоши, он дал задание тем же самым агентам становиться демократами.
Понятно, что не обошлось без эксцессов, многие сотрудники МГБ даже были убиты во время последующих событий (так как толпа, подстрекаемая провокаторами, может стать неуправляемой, и начать крушить и ломать даже то, что заранее не было запланировано), но в пользу именно стукаческой природы тех событий говорит такой факт: после подавления Венгерского восстания служба госбезопасности была полностью реорганизовна, точнее расформирована, и заново создана с нуля, из новых людей.
То есть, всем прежним сотрудникам госбезопасности новые власти Венгрии не доверяли автоматически, а значит — считали именно их виновными в провоцировании событий.
Но при этом надо уточнить, что об истинной природе революционных выступлений знают не все гбшники, а только те, которые конкретно занимаются внутренней агентурой. И заранее предусматривают для себя лично пути отхода (как правило, отъезд за границу). А все документальные следы их участия в революции уничтожаются.
Если будете до мельчайших деталей изучать подробности всех победивших революций, то заметите одну общую черту, имеющую место быть во всех странах: после победы революции её вожди всегда ведут толпу громить здания органов политической полиции, и, захватив эти здания, якобы неуправляемая толпа всегда делает одно и то же — начинает жечь архивы. А в архивах хранятся агентурные дела.
Необходимо понять, что иностранные заказчики революций покупают не только революционеров, но и тех, кто с революционерами должен бороться. И значительная часть (если не большинство) революционеров являются агентами секретной политической полиции.
Если брать пример царской России, то иностранные банкиры купили не только революционеров, но и «охранку». Например, революция 1905 года вообще началась с Кровавого воскресенья — провокации, которую устроил агент Охранного отделения Гапон (завербованный в 1903 году). А главной ударной силой революционеров в Европейской части России была Боевая организация Партии эсеров, которой руководил агент «охранки» Азеф, завербованный ещё в 1892 году. Председателя Совета Министров Столыпина, подавившего революцию 1905-1907 годов, и готового подавить и следующую революцию, если бы таковая возникла, убил в 1911 году агент Охранного отделения Богров, завербованный в 1903 году.
Про Ленина, Сталина и Троцкого, заметим, таких данных нет. Может быть, как раз потому, что победивший революционный народ в 1917 году разгромил здания «охранки», а Гапона, Азефа и Богрова разоблачили задолго до этого. Но скорее всего, агентами «охранки» Ленин, Сталин и Троцкий не были, так как с американскими заказчиками контактировали без посредников, а задача «охранки» была не руководить ими, а просто не мешать, и «отмазывать», если вдруг их «заметут» другие, честные «охранники», не участвующие в заговоре.
Заведующий охранной агентурой Департамента полиции Александр Спиридович за два месяца до Февральской революции вдруг попросился в отставку, сославшись на плохое здоровье, и укатил в Ялту, а после победы революции отбыл за границу, где жил весьма неплохо, книжки писал, как он самолично с революционерами боролся, только благоразумно оборвал повествование на 1905 годе.
Именно Спиридович, ещё будучи начальником Киевской «охранки», завербовал того самого Богрова, а после перевода в Петербург передал его своему сменщику Николаю Кулябко (женатому, кстати, на сестре Спиридовича). После убийства Столыпина следственная комиссия Государственного совета прямо обвинила Спиридовича и Кулябко в создании условий для этого убийства. А будь Столыпин жив, новая революция могла быть им подавлена так же, как и первая.
Так что заведующий охранной агентурой всё к революции подготовил, из «охранки» за два месяца до намеченной революции ушёл, а после победы «восставшего народа» и уничтожения этим «восставшим народом» архивов с агентурными делами уехал туда, где его ждали честно заработанные денежки на счетах зарубежных банков.
И даже если брать самую свежую, Египетскую февральскую революцию 2011 года, там, когда стало ясно, что революция окончательно победила, то в один день, 6 марта 2011 года, сразу одновременно по всей стране, толпы революционеров пошли штурмовать и громить здания местной «охранки» — «Мухабарат», и в ходе погромов непонятно кто пожёг все хранившиеся в зданиях документы. Революционеры говорят, что всё пожгли мухабаратовцы, а те из мухабаратовцев, кто пока не исчез, сваливают всё на революционеров. За «применение силы против восставшего народа» приговорили к смертной казни какого-то сержанта, а куда делся весь руководящий состав «Мухабарат» (официально расформированной после уничтожения архивов), СМИ почему-то не сообщают.
А в ходе Ливийской февральской революции 2011 года на сторону «восставших» открыто перешёл министр национальной безопасности Ливии Абдель Фатах Юнис аль-Обейди. Иными словами, ливийская госбезопасность даже маскироваться не стала — сначала «революцию» организовала, а затем её открыто возглавила. Абдель Фатах Юнис аль-Обейди возглавлял ливийских «повстанцев» и был официальным главнокомандующим их войсками до 29 июля 2011 года, пока его не убили спецназовцы Муаммара Каддафи. Но самому Каддафи это уже не помогло. Надо было раньше разбираться со своим министерством национальной безопасности.
Успешная революция бывает там и тогда, где и когда иностранные заказчики покупают обе противоборствующие стороны — и «охранку», и революционеров, и те начинают действовать совместно и согласованно.
Следует учитывать, что Российская империя была одним из самых либеральных государств мира, где существовал независимый суд, оправдавший, например, Веру Засулич, стрелявшую в Петербургского генерал-губернатора Трепова; где существовали независимые СМИ, и в газетах совершенно свободно печатали всякие гадости про государя императора и его супругу; где для революционеров (тех, кого не оправдали) существовали совершенно смешные наказания.
Ленин отделался, например, всего несколькими месяцами тюрьмы и ссылкой на два года в село Шушенское, где «царские сатрапы» оплачивали ему жильё и еду, и даже разрешили иметь ружьё, с которым он ходил охотиться на зайцев. В письмах из Шушенского Ильич жаловался, что там очень трудно найти прислугу. Товарищ Сталин пробыл в тюрьме чуть больше товарища Ленина — полтора года, и в ссылке также провёл побольше — не два года, а четыре, причём совершил восемь побегов, и ему за это абсолютно ничего не было, вообще никак за побеги не наказывали, просто возвращали обратно.
И даже находясь в ссылке, Сталин переписывался с Лениным. «Кровавый царский режим» почему-то ничего не замечал, и не мешал двум вождям революции обсуждать и планировать свержение этого самого режима (по той причине, что такое бездействие сотрудников «охранки» было щедро оплачено спонсорами революции).
В тоталитарном государстве, в отличие от либерального, появление революционеров, а тем более, революционных организаций, невозможно в принципе — они будут подавлены нормально работающей госбезопасностью ещё на стадии робкого высказывания недовольства шёпотом на кухне (добрые соседи донесут «куда следует»).