Любят ли русских в мире? И в самой России? Сегодня наши до изнеможения либеральные телеканалы обсуждают этот вопрос на своих посиделках. Но одно дело вопрос ставить, а иное – правильно ответить. Пока на головы зрителей из ТВ глубин сливается путаница. Попытаюсь внести хотя бы долю ясности.
Ребёнком я жил в оккупированной деревне Бараново Тульской области. Став военным журналистом, историком, приобщился к обширной библиографии о битве за Тульщину и провёл семинар с музейными работниками и краеведами Тулы в 2010 году.
Нелюбовь к русским проявляется в разных формах. Но пункт номер один – неряшливая историческая статистика, устоявшаяся некомпетентность отдельных летописцев-историков в трактовании жизни русских.
Всем сегодня ясно, что потери русских в Великой Отечественной войне заглавные. Но найдите источник с чётким указанием на гибель не вообще советских, а конкретно русских мужчин и женщин. Парадокс – такого источника нет. Русским остаётся лишь завидовать. Армянам, грузинам, прибалтам, киргизам, узбекам, евреям, подсчитавшим потери своих до единиц… «Забытый полк», даже не взвод, не рота, не батальон, — эта песня про русских. Но и её глушит нынешний шоу-шабаш, антагонист правды жизни, тем более войны.
Советую автору «Забытого полка» сочинить ещё и реквием «Забытый город». Да, да, ошибки нет. Речь пойдёт о городе Алексин, что южнее Москвы. Раскинувшись вдоль реки Ока, он веками тормозил накаты на Белокаменную татаро-монгол, отурчённых крымчаков, польско-литовских ландскнехтов.
Ни одна война Российской империи не оставляла алексинцев безучастными. Ближе к Алексину не Москва, а Тула. Её оружейные заводы черпали из алексинских земель необходимые ресурсы. Магнитом притягивала Тула и шпионов из стран Запада и Востока. Например, при нашествии Наполеона в 1812-м летучие группы пробовали отклониться на Тульщину. Но получали трёпку от алексинских дозоров. А вот более весомые акции во вред Наполеону. Тульская губерния направила в Тарутинский лагерь 40 тысяч подвод с едой и амуницией. Только небольшой Алексинский уезд пожертвовал армии 1000 рублей, 10429 пудов муки, 257 пудов сухарей, много крупы, овса, 1384 полушубка, 600 пар конских подков с гвоздями, 31097 лошадей, сено, подводы, топоры, косы, рогатины партизанам… В селе Симонове Алексинского уезда формировалось Тульское ополчение. За 15 дней в него влились 16 тысяч человек, из которых выделился конный полк под командой князя Александра Щербатова. Полк покрыл себя славой в баталиях под Тарутином, Малоярославцем, Красном, при Вязьме.
Кстати, недавно ТВ констатировало, что Вязьма не включена в график празднования Бородинской победы. Да и поле той Победы беспрепятственно застраивается дворцами нуворишей. Президенту Медведеву пришлось извиняться. Но что это изменит?
А полк Щербатова проложил победный путь аж до Парижа. Тогда погибли 472 алексинца.
В 1941 – 42 гг. именно Тульщина раздавила ядовитое изобретение стратегов вермахта – блицкриг. Танковая армия Гудериана, оставив в кольце несломленную Тулу, ринулась к Кашире, от которой до столицы рукой подать. Получив встречный удар танкистов Гетмана, конницы Белова, 10-й армии Голикова, гудериановцы попятились на запад. Где за створом Белёв-Алексин уже нависала на московском направлении мощная гитлеровская группировка. Вот при этих маневрах и проявилась уникальная роль Алексина и сражений за него. Наши 49-я и 50-я армия слали и слали в этот регион новые, свежие части, сгоравшие там в огненных схватках. Фашисты же не сдавали рубежей. Потому что грезили мечтой о захвате Москвы.
Город Алексин и деревни района гитлеровцы захватили 29 ноября 41-го года, удерживая его 20 дней, но три четверти районных земель стонали под игом 55 дней. Сейчас в это трудно поверить, но складывалось так: ни днём, ни ночью бои не угасали. Противник оборудовал здесь прочные укрепрайоны, соединил их траншейными ходами, многочисленная фашистская артиллерия обстреливала и с закрытых огневых позиций. Наши же части не имели ресурса для позиционного противостояния, а потому главным путём к победам оставались атаки. Наибольших успехов при таких действиях достигла 238-я стрелковая дивизия под командой генерала Геннадия Петровича Короткова. Именно она вышибла оккупантов из Алексина. Но дался редчайший подвиг дорого: 8000 бойцов и командиров полегли здесь.
Арийцы и иные «цивилизованные европейцы» в их составе по району разграбили и сожгли 13 деревень, 773 жилых дома, 26 школ, две больницы, 18 клубов и библиотек, 99 животноводческих построек. Расстреляны, повешены, сожжены 280 мирных жителей, многодетные матери, нередко с их детьми.
13367 алексинцев сражались на других фронтах, из них 7662 человека погибли. Более 4000 отмечены наградами, десять вышли в Герои Советского Союза.
Не впервой возрождается Алексин птицей-фениксом. От свирепости фашистского Запада пришлось алексинцам отходить дольше обычного: ни саранча, ни пожары, ни наводнения столь гибельного урона не наносили.
Хрущёвская политика в направлении русских деревень оказалась верной. Людей, можно сказать, раскрепостили, вернули им паспорта, возник денежный оборот. Интенсивное троительство пятиэтажек вынимало население из земельных ям, из сырых подвалов. Развернулись и масштабные стройки для колхозов, совхозов: элеваторы, конюшни, коровники, силосохранилища, клубы, плотины на прудах. На поля пришла техника. Очерняют те действия Хрущёва либо заказные пропагандисты, либо крикливые политологи, родившиеся после эпохи Хрущева.
Словом, русская деревня, райцентры Нечерноземья тогда поднялись.
Однако серьёзный урон, сопоставимый с фронтовым, нанесла тем же страдальцам демократическая перестройка. Крепко перекосила она и судьбу фронтовиков, инвалидов, обстановку в военно-исторических традициях.
Центральная власть при Хрущёве худо-бедно, но поддерживала местные инициативы не только словом, но и деньгами госбюджета. Так, Москва поддержала строительство крупного холма Победы со списанной огневой техникой, высоким обелиском. Почётным гражданином Алексина стал генерал-лейтенант Коротков Г.П., командовавший 238-й СД. Существенная профессиональная и материальная помощь оказывалась народному Историко-краеведческому Музею в Алексине. Что позволяло местным краеведам успешно исследовать боевое прошлое края. А что теперь? Лидеры демо-либерального хозяйствования отточенными фразами клянутся в любви к фронтовикам, ветеранам, но их красноречие оборачивается стагнацией русского духа, переваливанием на местное самоуправление финансирования поисковиков, музейщиков-краеведов, возведения памятников, важных не только алексинцам, но и всей стране (например, в деревне Кострово, от битвы, за которую зависела судьба и Тулы, и Москвы).
Апогеем равнодушия Москвы к провинции, которая её кормит, стала, увы, «Советская военная энциклопедия» в 8 томах, первый из которых вышел в 1976 году. Институт военной истории, формировавший армаду академиков, докторов и кандидатов исторических наук, накопил на букву «А» столько статей и заметок, что их едва разместили на 353-х страницах. Но сколько бы вы их не листали, про бои за поселки и деревни, да и про сам город на Оке – ноль.
Ещё более головоломный исторический ребус включил в себя «Военный энциклопедический словарь» с кокетливой саморекламой: «Самое полное современное издание (М.: Эксмо, 2007 г.). Этот кладезь истории порадовал читателей при новых властях, не упускающих оказии лягнуть застойное прошлое. Так вот, город Алексин и тут не значится, но генерал-лейтенант Коротков Г.П. упомянут. При этом 238-я СД, освободившая Алексин ценой жизни 8000 бойцов, не названа.
Объясним ли мы как-то экзотические кульбиты отечественных историков, клеймящих западную историографию за искажение итогов Великой Отечественной войны? Тут уж умом учёную братию, конечно, не понять.
Как нормальный любитель чтения и размышлений над прочитанным, однажды я споткнулся об историческую загадку, которая мучит меня до сих пор…22 июня 41-го рано утром товарищ Сталин произвел в начальники ГЛАВПУРа товарища Мехлиса Льва Захаровича. Лев на то и Лев, чтобы рвать и метать. Про репрессии в офицерском корпусе сейчас не будем, а вот рыкнул ещё Лев на «Военно-исторический журнал»: редакция в страхе разбежалась. Всю войну не собиралась. Можно лишь предполагать, что бывшие военные историки выбросили из голов свою науку как никчёмную… Да и все последовавшие битвы и сражения имели в штатах разных спецов, кроме историков. А Лев Мехлис командовал тиражированием сотен миллионов листовок, обязательно с ликом усатого шефа, гнал в войска вагоны с гармошками. Ну и всячески содействовал внедрению вплоть до взвода чекистов-особистов, позже заградоотрядчиков. А кадры ГЛАВПУРа при Льве командируясь в войска, совершенствуя пропаганду и агитацию, жестко влияли на качество командных кадров. Некоторые поздние мемуары указывают на то, что главпуровцы от Льва действовали круче иных чекистов. А исторические дневники тогда не велись: запрет, а то и скорый суд. Выходит, история военной страды тоже страдалица? Лагерная пыль? Чему удивляться, если кремлевские вожди сконструировали Калининский фронт, а сражения на Тульщине оставили левым флангом Западного фронта. Некогда было учредить фронт Тульский? А ведь по количеству задействованных войск с обеих сторон они равны. Более того, г. Калинин пал, а Тула устояла. Возможно, отсутствие фронтового штаба с его обширными возможностями и породило зияющие «белые пятна» (хочется назвать их чёрными) в историографии битв на Тульщине. Даже при отсутствии официальных историков.
Сама Тула, райцентры области: Чернь, Богородицк, Епифань, Венёв, Крапивна, Одоев, Белёв, Ефремов, Ревякино – здесь гремели битвы с роями самолётов, с тяжелой артиллерией. До 100 танков с обеих сторон рычали в битве за Венёв. Полководец Ф.И. Голиков назвал самой сложной битву за Белёв… А в самом деле, история прописала бой за Куликовское поле битвой, пора нашим застойным историкам и политикам отвернуть от этих жизненных проблем зады и докрутить до них лица. Русская глубинка истосковалась от дефицита качественного демократизма и гуманного либерализма, если они не копия западных. Нужен честный историзм.
…Тем не менее историческая справедливость начинает торжествовать. 16 декабря нынешнего года группа историков Генштаба Вооружённых Сил России специально отправляется на места боёв за Алексин.
Юрий Макунин, историк, военный журналист