Директор московского Центра политических технологий «ПолитКонтакт» Андрей Николаевич Медведев (на фото) пользуется известностью в кругах специалистов, которые занимаются анализом политических процессов, идущих в странах СНГ, в государствах Центральной Азии и Восточной Европы.
В последние несколько лет он принял участие в организации десятков конференций, «круглых столов», социологических исследований и экспертных дискуссий, посвященных анализу социальных, экономических и геополитических перспектив бывших советских республик.
Сам Андрей Николаевич редко выступает со своими выводами и оценками в публичном пространстве. Однако он согласился сделать исключение для «2000» и рассказать о своем видении ситуации, сложившейся в Украине.
— Сегодня вопросы, связанные с ценой импортируемого из России газа, занимают центральное место в украинско-российских отношениях, во многом определяя их характер и проблематику. Удастся ли украинской власти добиться скидки на российский газ в обмен на политические уступки? Каких шагов во внешнеполитической сфере ждет от украинской власти российское руководство?
— Украинские правящие круги, к сожалению, продолжают смешивать вопросы политики и экономики. Цена газа — это экономический вопрос, связанный главным образом с интересами Газпрома. Возможно, крупнейшая российская корпорация могла бы отказаться от части прибыли, получаемой от экспорта газа в Украину. Но она в ответ вправе рассчитывать на компенсацию своих потерь. Например, благодаря установлению контроля над украинской ГТС.
Что касается внешнеполитических уступок со стороны Украины, то непонятно, какое они имеют отношение к прибыли Газпрома. Во внешнеполитической сфере российское руководство уже получило все, что представляло для него подлинную ценность.
Благодаря Харьковским соглашениям Украина в обозримом будущем не сможет присоединиться к НАТО. Скидка, предоставленная в обмен на пребывание в Крыму российского флота, имеет большое значение для украинской экономики. И было бы странно, если бы российские власти захотели снизить важность этой скидки, не получив в свое распоряжение какие-то другие инструменты контроля.
Что касается возможности контролировать извне украинский политический процесс, то это вряд ли сегодня интересует какие-либо группы, входящие в состав российской власти. Попытки привлечь ведущих украинских политиков к сотрудничеству с Россией неоднократно предпринимались в недавнем прошлом.
Но российской власти они ничего не принесли, кроме чувствительного удара на президентских выборах 2004 г., когда из-за слишком больших ожиданий, которые российские структуры связывали с Виктором Януковичем, его поражение стало рассматриваться как свидетельство пошатнувшегося влияния России на постсоветском пространстве.
— Но ведь влияние России в бывших республиках СССР действительно существенно снизилось. Разве нет желания его восстановить?
— Сохранение позиций в ряде бывших советских республик представляет для России стратегическую важность. Но, за исключением Беларуси, это главным образом государства Средней Азии. Доминирование России на постсоветском пространстве во многом объяснялось исторической инерцией и сохранявшимися экономическими связями, которые ослаблялись по мере того, как государства, образовавшиеся на территории СССР, интегрировались в мировую экономику.
Возможно, следовало прилагать большие усилия для поддержания экономического, культурного и политического присутствия России в бывших советских республиках.
Но о том, что для этого ничего не было сделано, остается только сожалеть, поскольку к середине 2000-х ресурсы, обеспечивавшие российское влияние, заметно сократились. Возникла совершенно новая ситуация. Теперь российскому руководству приходится всерьез бороться за свои экономические и внешнеполитические интересы в других постсоветских государствах, в том числе и в тех, которые, казалось, долгое время будут неразрывно связаны с Россией.
Понятно, что любая борьба требует организационных усилий и финансовых вложений. Россия сегодня сталкивается с серьезными геополитическими вызовами и тяжелыми внутренними проблемами. Поэтому в ближайшем будущем она будет вынуждена сосредоточить свою внешнеполитическую активность прежде всего на наиболее значимых направлениях. И на постсоветском пространстве самым важным направлением для России, скорее всего, будет среднеазиатское.
— А почему Средняя Азия стала для России столь значимой?
— Средняя Азия и прилегающие к ней регионы, прежде всего Афганистан, оказались в центре внимания крупнейших геополитических игроков. Поэтому, усилив там свои позиции, Россия получит возможность участвовать в принятии решений, определяющих расстановку сил на глобальном уровне. Уйти из Средней Азии Россия не может.
Это будет равносильно отказу от полноправного участия в мировом политическом процессе. Но сохранение и укрепление своего влияния в этом регионе будет требовать все больших затрат и усилий. России в ближайшие годы предстоит пройти своеобразную проверку на прочность. От уровня российского присутствия в государствах Средней Азии напрямую зависит, сможет ли Россия на равных взаимодействовать с мировыми лидерами — США, ЕС, Китаем, Индией.
— А с чем связано обострение борьбы за Центральную Азию между ведущими геополитическими игроками?
— Нужно сказать, что этот регион занимал одно из главных мест в мировой политике примерно с середины XIX века. Действительно, на протяжении примерно 20 лет — с начала 80-х и до конца 90-х гг. минувшего столетия, — наиболее важным с геополитической точки зрения мировым регионом стала Восточная Европа. Она превратилась в плацдарм, на котором разыгрались события заключительного этапа «холодной войны».
Затем между США, Россией и Германией развернулась борьба за влияние в восточноевропейских странах (в том числе в бывших советских республиках Прибалтики, в Беларуси, Молдове и Украине). «Оранжевая» революция, судя по всему, стала последним значительным эпизодом этого противостояния. Теперь расстановка геополитических сил определилась, а с началом глобального кризиса экономическая привлекательность восточноевропейского региона существенно снизилась.
— Но ведь даже в условиях кризиса Восточная Европа остается намного более благополучным и богатым регионом, чем Средняя Азия.
— Дело здесь не столько в текущей ситуации, сколько в стратегических перспективах региона. Будущее Восточной Европы не выглядит слишком радужным. Этот регион развивался благодаря тому, что обслуживал потребности ведущих стран ЕС, прежде всего в промышленном сырье и относительно дешевой рабочей силе. Теперь потребительский спрос и промышленное производство в западноевропейских странах, скорее всего, будут снижаться (нужно понимать, что нас, по-видимому, ожидает еще одна волна кризиса).
В этих условиях экономические модели, установившиеся в государствах Восточной Европы, окажутся неэффективными.
Средняя Азия и Афганистан издавна являются своеобразным мостом, ведущим в Китай и Индию, которые могут стать ведущими мировыми державами нынешнего столетия. Контроль над Средней Азией даст возможность регулировать в случае необходимости огромные товарные и ресурсные потоки, мощность которых будет возрастать с каждым годом. Эти потоки потребуют создания совершенно новой инфраструктуры. Вложив средства в инфраструктурные проекты, можно будет обеспечить себе не только определенные значительные геополитические преимущества, но и значительную прибыль.
Самым впечатляющим примером подобного подхода является построенный в Пакистане, благодаря китайским инвестициям, порт Гвадар, способный принимать самые современные сухогрузы, танкеры, суда, перевозящие сжиженный газ.
Этот транспортный узел (включающий морской порт, аэропорт, железнодорожные, трубопроводные и автомобильные магистрали) претендует на то, чтобы стать крупнейшей перевалочной базой мира. Подобные проекты в каком-либо другом регионе, на мой взгляд, просто невозможны по экономическим причинам. Кроме того, некоторые государства Средней и Центральной Азии (например, Таджикистан) обладают важными природными ресурсами (в том числе пресной водой), потребность в которых будет только увеличиваться — не зависимо от того, как будет развиваться мировая экономика.
— Значит ли это, что Восточная Европа окажется, что называется, «на задворках» мировой политики?
— Конечно, нет. Восточная Европа — чрезвычайно важный с геополитической точки зрения регион. Он сохранит свою значимость до тех пор, пока Франция, Германия и Россия будут оставаться активными участниками мирового политического процесса. Кроме того, не исключено, что в случае распада ЕС в Восточной Европе появится собственный крупный игрок. В этом качестве могут выступить Турция, Польша или Румыния. Но ведущие мировые державы, в том числе США, уже не испытывают прежнего интереса к Восточной Европе.
Это ясно видно из опубликованного недавно ежегодного доклада Национальной разведки США, в котором восточноевропейским проблемам уделено меньше внимания, чем Кавказу и Центральной Азии. Однако украинская политическая элита никак не может привыкнуть к изменившимся реалиям. Ей все еще кажется, что продолжается 2005 год, и Украина находится в центре геополитического противостояния. А потому-де свою внешнеполитическую позицию вполне возможно обменять на различные экономические выгоды.
Как известно, некоторые украинские оппозиционные политики пытаются объяснить снижение интереса к Украине раздражением, которое якобы вызывает у американских и европейских политиков президент Виктор Янукович. Нужно смириться с тем, что это обусловлено объективными обстоятельствами, и предлагать Украине какие-то льготы за внешнеполитические шаги никто больше не собирается.
— Однако, очевидно, что США и ЕС пытаются воздействовать на ход украинского политического процесса. Будет ли Россия предпринимать какие-то аналогичные действия?
— Совершенно естественно, что такие крупные геополитические игроки, как Вашингтон и Брюссель, пытаются обеспечить наиболее удобную для себя расстановку политических сил в такой важной стране, как Украина. К сожалению, в отличие от США и западноевропейских государств, Россия не обладает инструментами, позволяющими воздействовать на ход внутриполитической борьбы в украинском обществе.
Партии и общественные организации, придерживающиеся пророссийской ориентации, с изменением геополитической ситуации либо утратили прежнее влияние, либо вовсе прекратили свое существование. А новые общественно-политические структуры, способные отстаивать идею стратегического партнерства с Россией, так и не появились.
Но это не значит, что у России больше нет собственных целей и приоритетов в украинском политическом пространстве. Они существуют, хотя по сравнению с недавним прошлым — стали более ограниченными. Никто больше не верит в возможность появления украинской верховной власти, рассматривающей Россию в качестве своего главного геополитического союзника. Однако для российского политического сообщества было бы крайне неприятно, если бы в украинском парламенте появилась фракция партии «Свобода», стоящей на радикально антироссийских позициях. Или мэром Киева стал бы политик, придерживающийся антироссийской ориентации.
— А что, на ваш взгляд, представляет главную угрозу для современной Украины?
— Самая большая опасность для украинской государственности исходит от украинской политической элиты.
Во-первых, элита совершенно не заинтересована в укреплении украинского государственного суверенитета, поскольку рассчитывает его продать, как только появится подходящий покупатель. Украинскую государственность пока спасает только то, что такого покупателя нет и в ближайшем будущем не предвидится. В противном случае украинский правящий класс без колебаний отказался бы от государственной независимости. При том условии, конечно, чтобы ему было позволено и дальше в собственных интересах распоряжаться украинскими природными ресурсами и остатками советского наследия.
Во-вторых, украинская элита живет в царстве собственных иллюзий и не интересуется реалиями современного мира, а потому не замечает геополитические процессы, угрожающие украинской государственности. По мере того как будет сворачиваться европейский проект, для продолжения которого у Германии и Франции в условиях кризиса попросту нет средств, будут усиливаться восточноевропейские государства, претендующие на доминирующее положение в регионе.
Но ни Польша, ни Румыния, ни Турция, между которыми развернется основное соперничество, не смогут включить в сферу своего влияния всю Украину. Они будут бороться за контроль над ее отдельными регионами: Польша — над западными областями, входившими в ее состав до Второй мировой войны, Турция — над Крымом, Румыния — над Одесской областью и Буковиной.
Украина рискует стать ареной противостояния региональных держав, что может привести к утрате территориальной целостности.
Но ни власть, ни оппозиция даже не задумываются над тем, что нужно сделать для того, чтобы обеспечить внутреннее единство в ситуации, когда резко усилится давление извне.
В-третьих, украинская элита так и не сумела предложить сколько-нибудь внятную геополитическую стратегию. Украина не обладает внешнеполитическими целями и ориентирами, которые разделялись бы большинством общества. Поэтому внешняя политика украинского государства сводится к решению текущих проблем и реакции на действия других игроков. Очевидно, что такое государство не может нормально развиваться и вряд ли сможет выжить, если глобальный кризис примет жесткие формы. Украинское общество сегодня не обладает механизмами, позволяющими контролировать поведение собственной элиты. Поэтому предсказать, что будет со страной хотя бы через 3-4 года, невозможно.