Главные события мировой политики продолжают развиваться вокруг Сирии, где волна насилия нарастает. Страны Европы продолжают снабжать оружием боевиков, нападающих на регулярные войска, мирное население несет потери, счет которым идет на десятки и сотни погибших. На этой неделе в Дамаске побывали министр иностранных дел России Сергей Лавров и директор Службы внешней разведки Михаил Фрадков — по итогам их встреч с Башаром Асадом состоялись переговоры Президента Медведева с главами Турции и Франции.
Карающий меч глобальной демократии обоюдоострый. В принципе не важно, какой стороной этого клинка по вам ударят — результат-то один. Просто одна заточка больше подходит для стопроцентных тиранов — назовем это иракским сценарием, другая — предназначена для тех, кто тираном не является, но выглядит, или может выглядеть, как тиран — это югославский вариант. В первом случае жесткость правящего режима подразумевает невозможность или сложность диверсий, тогда миру предъявляют пробирку и уверяют человечество, что это оружие массового поражения. Дальше следует удар. И это то, что ждет Иран.
Югославский сценарий подразумевает использование существующих у властей нерешенных проблем — национальных, племенных или конфессиональных противоречий. Обильно посыпая солью раны, подбрасывая деньги, оружие и специалистов, из недовольных делают непримиримых. Дальше теракт следует за терактом, нападение за нападением. Одновременно затыкают рты тем, кто готов договариваться. Затем череда провокаций — и вот уже у власти монстр, пожирающий собственных граждан. Дальше гора окровавленных трупов в кадре и все тот же удар.
На этот раз меч занесен над Сирией. Бить будут югославской стороной клинка. Той самой, на которой поверх свернувшейся сербской крови, свежая — ливийская. Поэтому нет ничего удивительного в том, как во вторник в Дамаске встречали российского министра иностранных дел Сергея Лаврова и главу службы внешней разведки Михаила Фрадкова. Российско-китайское вето неделю назад поставившее крест на резолюции Совета Безопасности ООН по Сирии пускай временно, но спутало все карты в, казалось бы, уже сыгранной сирийской партии.
«На заседании Совета Безопасности мы видели, что все как будто играли в покер, говоря, что готовы к войне, если она неизбежна. США блефовали, утверждая, что они могут напасть на Сирию и без согласия Совбеза. Они ждали, что Россия и Китай хотя и не согласятся с такой позицией, но не используют и своего права вето, — считает публицист Тьерри Мейсан. — Как это было в случае с Косово, когда они напали на страну без согласия ООН, вопреки международным законам, но, не встретив никакого серьезного сопротивления. Но Россия и Китай остановили эту игру. И США в конечном итоге сбросили карты».
Тьерри Мейсан — французский публицист и специалист по Ближнему Востоку, недавно перебрался в Дамаск из Триполи. Ему есть с чем сравнивать. Действительно, российское вето в Совете Безопасности не только лишило Запад видимости единодушного одобрения их подготовки к очередной бойне, но и нарушило устойчивую последовательность их действий.
«Как можно после этого настаивать, что не приняв эту резолюцию, Совет Безопасности по вине России и Китая упустил возможность прекратить кровопролитие. Мы упустили возможность предоставить вооруженным отрядам, которые воюют против правительственных сил, занять города и села. Да, эту возможность мы упустили. Но если эта цель стоит перед авторами резолюции, надо об этом прямо сказать: мы хотим, чтобы вооруженные отряды взяли под контроль населенные пункты в Сирии», — считает министр иностранных дел России Сергей Лавров.
Речь идет о том пункте резолюции, который обязывал сирийского президента вывести войска из взбунтовавшихся городов. 13 с лишним лет назад точно такое же требование об отводе войск в Косове было выдвинуто югославским властям.
В тот самый день, когда стало понятно, что вариант с легализацией плацдармов для боевиков в Сирии не пройдет, был сделан следующий ход. Так называемая чудовищная резня в городе Хомс — вот, что стало фоном для российского вето в Совбезе. Мир содрогнулся от жестокости сирийских военных, якобы танками расстрелявших мирных жителей города. Десятки окровавленных трупов на полу местной мечети.
Съемки 13-летней давности — снова трупы, снова в гражданской одежде и опять на полу мечети — в косовском селе Рачак. Американцы тогда поспешили обвинить сербские власти в геноциде мирных албанцев. Эта ужасная трагедия стала непосредственным поводом для начала бомбардировок Югославии. Пройдут годы, прежде чем глава международной группы судмедэкспертов, работавшей тогда в Косово, признает, что среди тел, найденных в Рачаке, были не только албанские боевики, но даже сербские солдаты, погибшие в бою с этими боевиками на подступах к деревне. Остается только догадываться, сколько лет пройдет до того момента, когда мир узнает, что в действительности произошло в Хомсе в ночь с пятницы на субботу на прошлой неделе.
«Никакого восстания в Сирии в действительности нет, есть просто несколько групп боевиков, главным образом из-за рубежа, наемники, которые должны посеять страх и смятение в разных частях страны. Цель — сыграв на противоречиях, получить некоторую поддержку от населения от суннитов. В случае краха режима и падения государства, суннитам обещают власть. Поэтому часть суннитов поддерживает эти силы, но очевидно, что подавляющее большинство населения страны поддерживает существующую власть», — считает Тьерри Мейсан.
Ситуация обостряется с каждым днем. Эта пятница стала кошмаром для города Алеппо, до сих пор не затронутого беспорядками. Два взрыва и 28 погибших, сотни раненых. А в понедельник новая резолюция по Сирии, предложенная Саудовской Аравией, будет обсуждаться уже на Генеральной Ассамблее ООН. И здесь нет права вето. Вряд ли завтра в Нью-Йорке в общем шуме кто-нибудь расслышит доводы России о том, что Президент Асад пообещал назначить референдум по новой конституции Сирии, что в ближайшее время в стране должны состоятся первые за долгие годы свободные выборы. Решения Генеральной Ассамблеи носят лишь рекомендательный характер, но, вероятно, и этого будет довольно — время не ждет.
Тем временем, начинают оправдываться худшие опасения — конфликт расползается за пределы Сирии. Отмечены первые вооруженные столкновения между суннитами и алавитами на севере Ливана. На израильском интернет-портале «Дебка-файл» появилась информация о том, что в Сирии на стороне боевиков действуют спецназовцы из Катара и Великобритании — пока в качестве инструкторов.
На этой неделе премьер министр Турции Эрдоган позвонил Президенту России Дмитрию Медведеву, чтобы обсудить с ним возможности выхода из кризиса. У Турции свои интересы в Сирии, при этом Анкара согласна с Москвой в том, что касается неприемлемости иностранной военной интервенции. В минувшую среду на встрече с представителями религиозных конфессий, отвечая на вопросы, сирийскую тему затронул и Владимир Путин.
«Мы, конечно, осуждаем каждое насилие, с какой бы стороны это насилие ни исходило. Но нельзя вести себя как слон в посудной лавке. Нужно дать людям самостоятельно решить свою судьбу, помогать, подсказывать, где-то ограничивать в чём-то, например, в том, чтобы противоборствующие стороны имели возможности применять оружие и так далее, но не вмешиваться ни в коем случае, — считает Владимир Путин. Он подчеркнул, что в предыдущее десятилетие в мире культ насилия выходит на первый план в международных делах. «Мы ничего не должны допустить подобного в нашей стране», — подчеркнул премьер.
Россия еще пожалеет о своем вето, — громогласно заявили представители США сразу по окончанию заседания Совета Безопасности ООН в конце прошлой недели. Интересно как? Мы никогда не скрывали того, что обладаем оружием массового поражения. Оно у нас есть, а это значит, что иракский сценарий возмездия для нас не годится. Россия рискует обратить против себя арабский мир, об этом нашему постоянному представителю в ООН Виталию Чуркину нашептывал дипломат из Катара. Вместе с неоднократными предупреждениями о том, что вслед за зимой в Россию может прийти арабская весна и знанием, чьи деньги ведут в бой бородатых бойцов на Северном Кавказе, это можно воспринимать как намек: карающий меч глобальной демократии обоюдоострый. Там, где не получается, как в Ираке, можно попробовать, как в Югославии.