Кроме того, либерально-красивые президентские поправки в закон о партиях снизят значимость самого партийного института.
В Общественной палате РФ состоялись слушания по внесенному президентом Медведевым в прошлом году проекту поправок в закон «О политических партиях». Напомним, суть поправок заключается, в том числе, в упрощении процесса регистрации политических партий: раньше, чтобы зарегистрировать партию, нужно было набрать 50 тысяч членов во всех регионах страны, поправки же сокращают минимально необходимую численность партий до 500 человек. Формально все по-своему красиво. Легче и проще. Либерально. Проблема — в прогнозируемых последствиях.
Кончено, требование необходимых для регистрации партии 50 000 членов было произвольно и нелепо. В первую очередь, потому, что эмпирически прикладной политологией уже давно установлено: для эффективной деятельности партии в стране достаточно иметь одного члена партии на 10 000 человек населения. То есть, в России, согласно этой методике, эффективной может быть партия, имеющая в своем составе 15 000 членов. Но если эффективно можно работать при этой численности, а для регистрации и участия в выборах нужно 40 или 50 тысяч человек, получается, что таким образом просто провоцируется создание политических организаций, ориентированных на неконвенциональную деятельность, в частности – организаций экстремистского толка.
Однако реально ни такие, ни 50-тысячные организации в России в период действия закона «О политических партиях» не создавались за крайне редким исключением. Были организации, претендовавшие на обладание такой численностью и не получавшие регистрации.
Требование было, конечно, завышено и нелепо, но на самом деле реальная 50-тысячная организация в случае незаконного отказа в регистрации имеет все возможности предъявить акции зримого протеста. И на самом деле создать организацию с такой численностью при общем количестве граждан страны примерно в 140 миллионов человек не является проблемой, если начать с формального создания движения и на его основе нарастить реальную численность. Только это требует реальной низовой работы на местах, между тем даже многие существующие зарегистрированные партии никогда такой работой не занимались, привыкнув в 1990-е годы к виртуальному телесуществованию. А как только их лишили экрана, оказалось, что реального влияния и веса в обществе эти партии не имеют. Как и реальных структур.
Иное дело, что у одних партий власть представленные документы по численности, действительно, проверяла и проверяла с пристрастием, а в случае с другими партиями закрывала глаза на представленные полуфиктивные списки.
Строго говоря, на мой взгляд, ни «Яблоко», ни «Правое дело», ни «Патриоты России», да и, скорее всего, ЛДПР заявленной численности на деле в последние годы не имели.
Снижение необходимой для регистрации партии численности ее членов до 500 человек предельно облегчает ситуацию, но на самом деле не меняет характер сложившейся партийной системы и оставляет ее такой, какая она есть: чуть ли не каждая политическая группа сможет юридически объявить себя партией, но окажется лишенной стимула к укрупнению. На этом фоне сложившиеся крупные партии сохранят свой электорат и примерное соотношение между собой по получаемым голосам, но каждая из них потеряет определенное количество голосов на выборах, которые распределятся между массой новообразованных малых партий (а в выигрыше в итоге, как считают эксперты, останется «Единая Россия». – Прим.ред.). Ситуация будет напоминать ситуацию 1995 года, когда в выборах в Госдуму приняли участие около сорока избирательных объединений, но 5-процентный барьер преодолели лишь четыре партии: КПРФ, НДР («Наш дом – Россия»), ЛДПР и «Яблоко».
Причем вместе эти четыре партии собрали чуть больше 50 % голосов пришедших на выборы (около двух третей избирателей), то есть, представительства в Думе была лишена почти половина голосовавших (хотя некоторое число кандидатов из других, не прошедших в Думу объединений также получили мандаты по итогам выборов в мажоритарных округах). При нынешней же обоснованно критикуемой ситуации Госдума, по крайней мере, так или иначе представляет порядка 80 % голосовавших. Тоже не блестяще, особенно – с учетом тех нарушений в пользу ЕР на минувших парламентских выборах, о которых сегодня говорят представители практически всех оппозиционных партий, но все же лучше, чем 50%.
Создание множества малых партий будет означать видимость демократичности при реальном ослаблении старых партий и снижении представительности парламента в целом. И, главное, такой шаг не приведет в ближайшее время к возникновению новых сильных субъектов политической жизни в стране, поскольку партия, имеющая 500 членов, в подавляющем большинстве случаев окажется недееспособной. А множество слабых партий, вызывающих лишь усмешку у граждан, снизит значимость самого партийного института. Формирование нормальной партийной системы будет вновь заторможено.
Со временем, благодаря действию принципа «полезного голосования», когда граждане раз за разом будут приходить к выводу о том, какая партия имеет шансы на успех, а на какую не стоит тратить время и голоса, партийная система, конечно, сформируется, но на это потребуется 3-4 электоральных цикла, то есть, в общей сложности – 20 лет с учетом того обстоятельства, что теперь продолжительность электорального цикла составляет 5 лет.
На самом деле основным фактором, мешающим становлению партий, оказывается отсутствие политического стимула к их существованию. В законодательстве заложена в принципе порочная трактовка понятия «партия»: декларируется, что партии существуют для участия в политической жизни. На самом деле политическая партия – это организация борьбы за власть. То есть, всерьез создавать и развивать партию имеет смысл лишь в том случае, если в результате победы на выборах она может получить власть, то есть, сформировать правительство и определять курс развития страны.
Партия, получающая даже в случае народной поддержки право участвовать в деятельности парламента без возможности влиять на его значимые решения, – есть не партия, а имитация.
И общество относится к ней, как к имитации: по привычке голосует, но ничего от нее не ждет и ни на что не надеется. Недаром сегодня выяснилось, что, по сути, ни одна из существующих ныне партий не способна даже единолично собрать, действительно, массовый митинг в свою поддержку. И митинги стали собирать совсем другие силы.
Партии сегодня не имеют мощных низовых организаций, не ведут реальную агитацию в массах в режиме прямого общения с избирателями, не мобилизуют их, за исключением, может быть, официозных встреч, на которые партия собирает и без того преданных ей сторонников.
Партии будут сильны тогда, когда будут иметь стимул к реальной политической работе и станут разговаривать с гражданами не с экранов во время предоставленных платно или бесплатно телеэфиров, и даже не через собственные СМИ, а напрямую. Партии будут сильны, когда граждане увидят в них не претендентов на депутатские мандаты, а своих непосредственных защитников, к которым можно и имеет смысл обратиться.
Для того, чтобы вести такую работу с избирателями, партиям нужно иметь не меньше 15 000 человек. Но — реальных и активно работающих.
Кстати, имея такую численность, можно без особых сложностей представлять и 50 000 тысяч подписей членов партии, и 2 миллиона подписей для выдвижения кандидата в президенты. Потому что за месяц один активно работающий сборщик без всяких проблем собирает от 200 до 500 подписей, а подобная партия — от 3 до 7 миллионов.
Вопрос только в том, чтобы партия была партией, а не клубом любителей политики.
50 000 тысяч членов для такой партии – требование избыточное и бессмысленное. 500 членов – требование бесполезное. Нормально – это снизить требование по численности до уровня примерно 15 000 человек. А дальше партия сама будет решать свою судьбу: работать или имитировать саму себя. Только целесообразным в этой связи представляется еще одно требование – лишение партии регистрации при двукратной подряд неудаче на парламентских выборах: если у партии нет поддержки граждан – значит, нет и самой партии.