Евгения Чирикова распинается в «Новой газете» какие они все мирные, как они не хотят крови, заранее перекладывает ответственность за возможные эксцессы на власть и т.д. Розовые сопли в сахаре. Ах, москвичи, ах, митинг…
(не хочется говорить скучные слова о том, что девушка явно не знает, что такое толпа, как она себя ведет, что бывает когда толпа «срывается» и т.д. — ну дура и дура, что взять-то)
Я просто пытаюсь уточнить — это та самая Чирикова, которая назвала русских людей «скотами»?
«You know, we might not have no choice,” says Chirikova. “The Russian people in many ways are like cattle. They would tolerate anything».
(«Понимаете, у нас просто нет выбора», говорит Чирикова. «Русские люди во многом как скотина — всё стерпят».)
Кого ж она на митинг-то зовет всё-таки? Скотов или людей?
И к кому она будет обращаться на митинге — к тем самым скотам?
Противная сторона, кстати сказать, равно тошнотна. Известный графоман и городской сумасшедший Коля Стариков наконец-то сорвался на визг в стиле «Запретите им!!!» — а то все строил из себя вежливого и корректного охранителя.
Настала пора резко ужесточить наказание за попытки несанкционированных шествий, демонстраций и митингов…
…За третье нарушение закона – 1,5 года тюрьмы.
За последующее – это уже рецидивист – от 1,5 до 5 лет…
…Пора, давно пора проявить жесткость. Не жестокость, а жесткость. Твердость и решительность. И народ этого ждет…
С ним-то, понятно, еще проще — там диагноз печатными буквами крупной краской, не нужно даже иметь соответствующее образование. Одно печально — человек, между прочим, много книг прочел, а вот простую фразу «Отучаемся говорить за всех», так и не выучил. Народ, видите ли, ждет… ну-ну…
Тут вспомнилась одна забавинка. Многие сечас лепят в ЖЖ и ФБ фотографи со знаменитого митинга на Манежной площади 20 января 1991 года. Митинг, кстати сказать, был посвящен предшествующим литовским событиям, если кто забыл.
Я на том митинге тоже был.
Только не в толпе, а малость поодаль. Я тогда шинель носил и сапоги. Кирзовые.
Через пять дней после митинга был опубликован совместный приказ МВД и МО СССР № 493/513 от 29 декабря 1990 года «Об организации совместного патрулирования сотрудников органов внутренних дел, военнослужащих Советской Армии и Военно-Морского флота».
Были патрули, были оцепления.
Вернувшись с одного, заступил в наряд. После отбоя вышли покурить с дежурным по части (дежурка была в нашей казарме). Он мужик был на редкость спокойный, Афган за плечами.
— Г… всё это, — неожиданно сказал он.
— Что? — не понял я.
— Да вот это всё, — он неопределенно махнул рукой. — Митинг сегодня видел?
— Н-ну… — замялся я. Понятно, что видел, в оцеплении ж стояли.
— Х… гну, — фыркнул дежурный. — Вот тебе и ответ.
Я выжидающе уставился.
— Знаешь, как баранов на бойню ведут? — спросил он. -Козёл их ведет. Специально обученный козёл. Он их ведёт — а они за ним идут. Он их приводит, а потом съё…тся. Вот и всё.
— Ну, прям, — возмутился я.
Дежурный посмотрел на меня с сожалением.
— У тебя ж дембель скоро? — спросил он. — Вот ты дембельнешься, ну, водки, понятно попьешь, баб своих встретишь, это святое. Чего потом?
— В институте восстановлюсь, — вздохнул я. — Я ж с вечёрки уходил.
— А ну да, ты ж студент, — развеселился он. — Тогда тем более. Я просто к тому, что митинги сейчас в моде. Ну и как- будешь на них ходить?
— Да чорт знает… — я как-то не нашелся с ответом, вполне искренне. После оцеплений и патрулей, и наблюдения всей этой митингующей толпы с другой стороны, у меня возникла стойкая неприязнь к массовым скоплениям. — А вы-то как?
— А я на митинги не хожу, — холодно глянул он. — На службе, понятно, а в свои законные выходные у меня есть чем заняться. И вообще куда мне ходить и с кем — это я сам выбираю. Но никогда не хожу с толпой. В общем, я тебе сказал про то, кого ведут, и кто ведет. Там либо так, либо так. Другого не дано. Ладно, шагай на тумбочку.
Я, понятное дело, ему тогда не очень поверил и не шибко согласился с такими резкими определениями.
Правда, на митинги более никогда и не ходил.
(Что до него, то я слышал, что он уволился. Встреченный случайно через энное количество лет бывший сослуживец сказал, что по слухам он ушел на гражданку, а потом вроде бы его следы затерялись то ли в направлении Приднестровья, то ли Югославии).