https://www.funkybird.ru/policymaker

Западные русофилы против «снежной революции»

«Болотные» выступления на Западе, как известно, восприняли с ликованием. Только ленивый не славословил «снежных революционеров, не побоявшихся бросить вызов опостылевшему режиму». «Русская зима, — говорили придворные вашингтонские политологи, — является логическим продолжением «арабской весны». В каком-то смысле это действительно так. Ведь у арабских и русских бунтарей один и тот же спонсор. Правда, опыт Тахрира отбил у многих западных политологов желание отстаивать новый «демократизаторский» проект. «Ведь раскачивать лодку в России может быть слишком опасно, — говорят они, — и иногда даже лучше прослыть кремлевским лоббистом».

Грядущее противостояние с Россией западные ястребы уже окрестили «третьей Пунической войной». Первая — это, разумеется, «большая игра», которую вели Российская и Британская империя в девятнадцатом столетии, вторая — «холодная война» между США и СССР, охватившая большую часть столетия двадцатого. И вот, наконец, решающая третья битва, в которой Соединенные Штаты и другие наследники Рима должны разрушить российский Карфаген. Роль современного Сципиона, судя по всему, досталась сенатору Маккейну, который происходит из знатного патрицианского рода и пострадал во время «Второй Пунической войны» (был сбит советским летчиком и несколько лет провел во вьетнамском плену).

Сбросить Влада!

Джон Маккейн никогда не производил впечатление человека уравновешенного, а после поражения на президентских выборах 2008 года окончательно потерял связь с реальностью. Идеей фикс для него является сейчас борьба с «кремлевской автократией», а президент Путин, к которому Маккейн почему-то обращается запанибрата, вызывает у старого сенатора просто маниакальную ненависть. «Дорогой Влад! «Арабская весна» уже добралась до твоих окрестностей, — злорадствует он в своем микроблоге на Twitter. — Она разгуливает по улицам Москвы в суровые морозы, и скоро ты получишь собственный Тахрир». Тезис о повторении «арабской весны» в России с удовольствием подхватывают западные СМИ. «Сыты диктатурой», «Долой царя», «Начало конца», — гласили заголовки американских и европейских газет, вышедших после первого «болотного стояния». Масштаб демонстраций преувеличивается. Более того, чтобы усилить впечатление, некоторые издания идут на откровенный подлог, публикуя фотографии антисоветского митинга, проходившего 20 лет назад на Манежной площади. Энергетика тогда действительно была другой, толпа отнюдь не выглядела миролюбивой, и западный обыватель, который рассматривает эти фотографии, вполне может сделать вывод о «крахе путинского режима». Об антиоранжистских митингах большинство западных СМИ вообще умалчивают, зато отводят первые полосы «героям Болотной».

В США и Европе любят новые лица. Молодой Рыжков, который в конце 90-х — начале нулевых был кумиром западных демократизаторов, курирующих российское направление, вынужден сейчас уступить место более напористому и честолюбивому интернет-блогеру Навальному. Ведь, с точки зрения идеологов, разрабатывающих сценарий «снежной» революции, Рыжков не подходит на роль народного трибуна. Это типичный парламентский политик, который увереннее чувствует себя в думском кабинете, чем на многотысячном митинге. В отличие от Навального, который как раз политик площадной, задиристый и озлобленный. «Только такой лидер способен бросить вызов существующему режиму, — пишет итальянская газета Corriere della Sera. — Он не склонен к рефлексии, способен быстро принимать решения (если надо, и на Кремль народ поведет). Это настоящий харизматик, большевик новой формации». Неслучайно, на Западе «болотную» публику уже окрестили «народом Навального, который вскоре возьмет власть».

Противники «снежной революции»

Однако рациональные политологи и публицисты призывают не горячиться. «Несомненно, участники уличных демонстраций в Москве послали сигнал властям, что им не нравится статус-кво, — пишет австралийская газета The Canberra Times в статье под названием «В России не будет революции». — В западной прессе сигнал был интерпретирован как давление в пользу джефферсоновской демократии и социально ориентированного государства со стороны общества, доведенного путинской тиранией до крайности. Но так ли это? В арабском мире на площадь вышли представители среднего класса, потерявшие работу, в Индии митинговали «неприкасаемые», даже в движении оккупантов на Западе участвовали в основном «новые хиппи» — молодые люди, лишенные элементарного социального пакета и выходного пособия, вынужденные бороться за выживание. В России же мы наблюдаем бунт «денежных мешков» и хищных светских львиц, во главе которого стоят «лимузинные либералы». Это такие гротескные персонажи, как Немцов, Касьянов и Рыжков, которые являются на самом деле реликтами ельцинской эпохи».

«Cреди рафинированной интеллигенции, — отмечает корреспондент The Independent Мэри Дэжевски, — распространена примитивная ненависть к Путину вроде той, что некоторые британцы испытывали когда-то по отношению к Маргарет Тэтчер. В своих опасениях и дурных предчувствиях представители российской оппозиции иногда идут дальше скептически настроенных иностранцев. Они утверждают, что в стране отсутствует демократия, требуют предоставить гражданам больше свободы, не понимая, что это угрожает политической стабильности. Фактически они заодно с теми западными экспертами, которые считают российскую державу агрессивным хулиганом, не оправившимся от ностальгии по имперским временам. И если на Западе причиной антипутинских настроений является банальное непонимание, в России это в основном снобизм».

Не менее категоричен обозреватель The Christian Science Monitor Фред Мейер. «Не совсем понятно, — говорит он, — почему многие американские политики так активно поддерживают «революцию норковых шуб», которая может привести к самым непредсказуемым последствиям. Путин, по крайней мере, гарантирует стабильность. Его победа позволит сохранить в России нынешнюю систему власти, кстати сказать, не такую уж плохую. Это — солидный партнер, респектабельный мировой лидер, от которого не стоит ждать сюрпризов».

У некоторых экспертов выступления российской оппозиции вызывают крайне негативные ассоциации. «Тот факт, что в конце 1980-х русским удалось осуществить «бархатную революцию», — пишет The Daily Te le graph, — ничего ровным счетом не доказывает: власть тогда принадлежала кремлевским старцам, которые легко выпустили ее из рук. Но, думается, это исключение из правил. Бунт в России, как известно, бессмысленен и беспощаден, а его зачинщиками всегда становятся недовольные дворяне и буржуа». «Если бы я был британцем, — говорит знаменитый сербский режиссер Эмир Кустурица, — то беспощадно критиковал бы Путина, но будь я русским, обязательно поддержал бы его. Ведь нынешняя волна выступлений может закончиться очередным большевистским переворотом, а такого развития событий не хотел бы ни один здравомыслящий человек».

Фактор Медведева

«Власть в России всегда была над конфликтом западников и славянофилов, — пишет The American Thinker, — Неслучайно карикатурное президентство Медведева привело к тому, что западники подняли голову и попытались раскачать лодку, и только возвращение Путина может восстановить пошатнувшееся было равновесие». По словам профессора Королевского колледжа Лондонского университета Анатоля Ливена, в российском истеблишменте началась борьба за власть между либералами и государственниками. «Не исключено, — пишет Ливен, — что, одержав победу, вторая группа сумеет все-таки справиться с главной проблемой современной России — коррупцией, прибегнув к жестким китайским методам. Что касается либералов, у них в России нет никаких шансов. Они уже правили страной в 90-е годы. Спорные политические решения той поры и высокомерное презрение, которое демонстрировала власть по отношению к обществу, навсегда отбили у избирателей охоту поддерживать либеральных кандидатов. Причем, судя по высказываниям современных либералов, прежний опыт их ничему не научил».

Конечно, истерия в западных СМИ по поводу путинского властолюбия и его желания «побить брежневские рекорды» связана в первую очередь с крушением иллюзий. Ведь, как сейчас выясняется, на Западе многие повелись на разговоры о «медведевской оттепели» и сделали ставку на «президента Дмитрия». Ведущий эксперт Совета по международным отношениям Чарльз Капчан, например, заявил в интервью «Однако», что «на контрасте со своим предшественником Медведев воспринимался в Соединенных Штатах и Европе как символ либерализма: когда разведчика на посту президента сменил юрист, — говорили западные политики, — это стало завуалированным приглашением к разрядке».

А автор термина «перезагрузка» вице-президент США Джо Байден всего год назад пытался уверить конгрессменов, что в российском правящем тандеме существуют серьезные разногласия по вопросам внешней политики. «Медведев, — утверждал он, — это прозападный лидер, который все поставил на идею перезагрузки. И мы не должны допустить провала наших друзей в Кремле, укрепляя позиции нынешнего президента и подталкивая его к решению выставить свою кандидатуру на второй срок». Не получилось: ни второго срока, ни триумфа «медведевской партии», и представители обамовской администрации, которые свято верили в придуманную ими же самими сказку, оказались у разбитого корыта. Неслучайно Хиллари Клинтон так рьяно стала поддерживать «болотные» выступления. «Неужели, — причитает The New York Times, — фраза, сказанная Медведевым в Красноярске три года тому назад «Свобода лучше, чем несвобода» — это либеральная мантра, которая забудется сразу после ухода нынешнего хозяина Кремля и мечтателей из его окружения?»

Возвращение хозяина

Экспертов, хорошо разбирающихся в российской внутренней политике, забавляет реакция Вашингтона. «С чем связано такое разочарование? — недоумевает редактор международного отдела The Financial Times Квентин Пил. — Ведь ни для кого не секрет, что все эти годы лидером России оставался Путин, Медведев же в лучшем случае был его младшим партнером, а в худшем — обыкновенной политической марионеткой». Даже либеральный журнал The Economist признает, что для России окончание периода неразберихи, когда де-юре власть принадлежала Медведеву, но де-факто ей распоряжался Путин, будет иметь самые позитивные последствия». «Путинское решение вернуться на пост президента завершит наконец период диархии, который, продлись он чуть дольше, мог бы вызвать паралич государственной системы, — отмечает ведущий эксперт фонда «Евразия» Клифф Капчан. — И даже если это приведет к ужесточению российского образа на мировой арене, игра стоит свеч».

Такого же мнения придерживаются крупнейшие западные инвесторы. «Единственной альтернативой возвращению Путина в Кремль является нынешняя модель, когда слабый президент работает в тандеме с сильным премьером, — пишет финансовый аналитик из Ситигруп Кингсмиль Бонд в докладе с характерным названием «Возвращение хозяина». — Однако эта модель крайне нестабильна. Бизнесмены же заинтересованы в предсказуемой политической ситуации, которая позволила бы им осуществлять долгосрочное стратегическое планирование. Иначе такие крупные корпорации, как Exxon Mobil, представители которой заключили недавно многомиллиардный контракт на освоение арктического шельфа, будут вынуждены уйти с российского рынка».

Наследник Романовых или русский де Голль

Cпециалисты-русологи объясняют распространенные на Западе клише по поводу «авторитарного» путинского режима желанием восстановить привычную систему координат. «Американским и европейским обывателям, — говорит профессор Лондонской школы экономики Доминик Ливен, — намного проще, когда для оценки той или иной страны существует определенная матрица. Россия, по их представлениям, должна быть царской, но это означает, что, выстраивая отношения с ней, политикам и дипломатам следует опираться на опыт вековой или даже двухвековой давности. Западные историки вспоминают, например, как в 1826 году австрийский посол граф Людвиг Лебцельтерн был отозван из Петербурга, после того как стало известно о его связях с лидерами тайных обществ, и призывают американского посла Майкла Макфолла сделать из этой истории выводы и не заигрывать с «современными декабристами». Противники «русской зимы» убеждены, что в эпоху глобальных потрясений путинская Россия, точно так же как романовская империя, могла бы стать надежным союзником Запада. Они вспоминают знаменитую формулу канцлера Горчакова «Россия сосредотачивается» и не менее известное изречение Столыпина: «Дайте государству двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России».

Еще одна популярная аналогия — это послевоенные страны Старой Европы. Немецкие политологи сравнивают правление Путина с эпохой Конрада Аденауэра в Германии. «После геополитического унижения 90-х, — говорят они, — в России появилась мощная правящая партия, из года в год выигрывающая выборы с колоссальным перевесом, партия, которая заручилась поддержкой крупного бизнеса и включила в свои ряды часть старой номенклатуры». Как известно, в конце 1960-х именно внесистемная оппозиция, организовавшая массовые митинги протеста, подорвала монополию партии Аденауэра на власть и вынудила электорат отдать предпочтение социал-демократам, которые, надо сказать, с самого начала были встроены в систему. Здесь, конечно, аналогия хромает: глава КПРФ Геннадий Зюганов явно недотягивает до лидера СДПГ Вилли Брандта, который в 1968 году занял пост немецкого канцлера. А ведь именно Зюганов является в России руководителем парламентской оппозиции, которая отстаивает социально ориентированную модель государства.

Некоторые западные эксперты проводят также аналогию с французским президентом де Голлем, чья партия смогла удержаться у власти аж до начала 80-х годов. «Как и легендарный француз, Путин пытался спасти свою страну от унижения и поражения, — пишет член палаты лордов Роберт Скидельски в статье «Владимир де Голль», — добиваясь роли, которая была бы созвучной с народными чувствами национальной миссии и гордости». Конечно, сейчас защитников российской власти в Вашингтоне называют пятой колонной и наймитами Кремля, однако, по словам профессора Анатоля Ливена, пророссийское лобби на Западе существует уже давно и «включает в себя два основных течения: бизнес-лобби, которое наиболее активно представлено в Германии, и прагматичных политиков и экспертов, понимающих, что Запад не может позволить себе конфликт с Россией в тот момент, когда он сталкивается с таким количеством серьезных вызовов». «Развитие нормальных отношений с Москвой, — настаивают они, — в интересах США и Европы, а внутренние неурядицы могут отпугнуть инвесторов, вкладывающих деньги в российскую экономику».

«Путин не пойдет по пути Горбачева»

Харлан Уллман, американский политолог

Выступления российской оппозиции имеют очень много общего с демонстрациями в Соединенных Штатах, которые проводили представители так называемой «Чайной партии» и движения «Оккупируй Уолл-стрит». У людей, выходящих на площади в Нью-Йорке и Москве, одинаковые претензии к властям: неспособность или даже нежелание разобраться с экономическими проблемами и авантюризм во внешней политике. И в том, и в другом случае это представители среднего класса (в России — его верхней прослойки). Американцы критикуют «жирных котов» с Уолл-стрит, русские — коррупционеров и олигархов, сколотивших колоссальные состояния в эпоху приватизации. Вопрос в том, сумеет ли Путин, которому 4 марта предстоит вновь побороться за Кремль, удовлетворить запросы поднимающего голову среднего класса и согласится ли он пойти по пути Горбачева, который навязывают ему манифестанты. Конечно, сравнение российских событий с «арабской весной» не выдерживает критики. В североафриканских и ближневосточных странах речь шла о свержении настоящих автократов, лозунги были куда экстремальнее, а толпы — агрессивнее. К тому же менталитет арабской улицы не имеет ничего общего с русским менталитетом. Да и экономическое могущество России смешно сравнивать с жалкими показателями ВВП Туниса и Египта. Теперь о том, как будет строиться диалог Москвы с Западом. В начале нулевых администрация Буша-младшего отличалась пренебрежительным отношением к России, и, возможно, именно это превратило Путина в яростного антиамериканиста. Не помогла и провозглашенная командой Обамы «перезагрузка». Ведь фактически все прекраснодушные заявления президента остались на бумаге. В реальности он ничего не сделал для развития российско-американских отношений. И поэтому Путин, вероятнее всего, вернется к жесткой линии и не будет слушать нравоучений западных «строителей демократии». Он прекрасно помнит судьбу Горбачева, который начал проводить демократические реформы по их рецептам и потерял Советский Союз.