Референдум косовских сербов на севере вызывает много критики в Белграде. Почему это так?
Во-первых, у референдумов на Балканах есть тенденция пробуждать негативные настроения и порождать негативные последствия, если, конечно, ожидаемые результаты, идеально не соответствуют пожеланиям руководителей, как, к примеру, недавний референдум в Хорватии (прим. пер. – референдум по вопросу вступления в ЕС).
Прежние референдумы были проведены незадолго до начала войны и последующим кровопролитием в девяностые годы. Можно утверждать, что нет прямой связи между референдумами, проведенными в прошлом и трагическими событиями, последовавшие вскоре после них. Тем не менее, многим в бывшей Югославии хорошо известны «голоса за независимость» Боснии и Герцеговины, а также Хорватии и Словении в начале девяностых годов. Также им известны причины отказа в проведении такого референдума в Сербской Республике. Другими словами, предложить референдум без участия в этом процессе столицы государства — это весьма спорное и неоднозначное решение.
Во-вторых, формы и результаты переговоров между косовскими и сербскими властями непосредственно влияют на их отношения с ЕС (главный спонсор экономических, социальных и политических реформ в регионе). Референдум вызывает так много споров, потому что был организован косовскими сербами вопреки позиции Белграда, не говоря уже об отношении к этому Приштины. Четыре муниципалитета на границе с Сербией имеют реальную перспективу присоединения к Родине. В то же время проведение референдума не обязательно означает раскол Косово на севере, однако это, тем не менее, усложняет позиции Белграда по отношению к переговорам с Приштиной, ограничивая способность Сербии к поиску компромисса с Приштиной.
С другой стороны, референдум служит укреплению «националистических» взглядов части косовского общества. Это недовольство «нелояльных» сербов может иметь как «политическую форму», или, чего по-настоящему боятся косовские сербы, особенно живущие в анклавах, может привести к беспорядкам.
Голосование было тяжелым ударом по сербскому правительству еще по одной причине. А именно, стало ясно, что Белград не обладает политическим контролем над своими соотечественниками в Косово. Автоматически, возникает целый ряд вопросов: кто представляет правительство Белграда в этой борьбе? С кем Приштина должна провести переговоры?
Было бы неправильно ожидать каких бы то ни было изменений вскоре после референдума. Косовских учреждений (прим. пер. — государственных институтов) на севере нет и, очень маловероятно, что они будут там созданы в ближайшее время. На самом деле, косовские сербы показали свое недовольство, а также продемонстрировали отсутствие доверия политическим лидерам Сербии. Это общее разочарование было вызвано «инструментальной» (прим. пер. — так в тексте) обработкой своих соотечественников в Косово и длительным состоянием этно-политической нестабильности и напряженности. Такое физическое и психическое давление не может бесконечно сохраняться, но в Косово это продолжается, хоть и с короткими перерывами, с 1997 года.
Президент Сербии Борис Тадич считает, что данный референдум не отвечает интересам Республики Сербии. Хотя его соотечественники утверждают, что он не в достаточной степени учитывает их интересы. Трудно удержаться от подозрений, что сербские власти используют сербов, проживающих в соседних странах, как часть своей политической игры, в то время как они (прим. пер. – сербские власти) игнорируют их интересы подобно тому, как это уже имело место в Хорватии, Боснии и Герцеговине в девяностые годы.
Быть может, сейчас ситуация сложилась таким образом, чтобы третья сторона конфликта — сербы в Косово, в том числе из северной части — сели за стол переговоров вместе с соответствующими посредниками из Белграда и Приштины.