Что ж, осталось, как советовал поэт, достать чернил и плакать. Плакать от счастья и умиления, читая и перечитывая очередную (опубликованную на сей раз в «Российской газете») статью национального лидера, посвященную обороне и безопасности. Если не придираться к мелочам, следует признать: текст писал законченный реформатор и, не побоюсь сказать, либерал (по крайней мере, в сфере военного строительства).
Путин смело и решительно разъясняет, что к проходящей сейчас реформе власти побудили отнюдь не финансовые обстоятельства. Реформа была вызвана разложением модели массовой мобилизационной армии. «Тысячи баз хранения, арсеналы, склады, многочисленные штабы и «кадрированные» части. Словом, всё то, что было необходимо для развертывания «мобилизационной», многомиллионной армии прошлого века», — так описывает премьер советское наследство. И в очередной раз возвращается к началу второй войны в Чечне: «66-тысячную группировку нужно было буквально собирать «по частям» — из сводных батальонов и отдельных отрядов. Штатная численность Вооружённых сил превышала 1 миллион 360 тысяч человек. А укомплектованных частей, способных без дополнительной подготовки приступить к выполнению задач, практически не было».
Выход был только один — строить Новую Армию, восклицает Путин. Правда, при этом он старательно обходит вопрос о том, почему потребовалось восемь лет, чтобы приступить к такой радикальной реформе. Ведь ее план был предложен президенту Путину еще в 2001-ом. Но Владимира Владимировича напугала тогда необходимость увольнения тысяч военнослужащих. Он, как рассказывают, заявил, что не желает играть для офицерского корпуса ту роль, которую Егор Гайдар сыграл для страны. В результате все эти никому не нужные штабы, кадрированные части и базы хранения существовали еще восемь лет. А военный бюджет, который рос на 25 процентов ежегодно, исчезал в мобилизационной «черной дыре».
Путин предпочел, чтобы массовые увольнения офицеров прошли в период правления Дмитрия Медведева. Даже сейчас, в статье, где ненавязчиво проводится мысль о причастности нацлидера к успехам реформы, автор избегает даже слова «увольнение», прибегая к эвфемизмам. Реформы — это, мол, «очень трудный процесс, затрагивающий десятки тысяч людей. С этим связаны неизбежные ошибки, обиды, претензии. Обострённая общественная реакция, в том числе в самой армейской среде».
Но так или иначе болезненные реформы осуществлены. Будущий Верховный главнокомандующий уверен, что теперь соединениям российской армии потребуются не дни, а часы, чтобы приступить к выполнению боевого приказа. Честно сказать, в этом у меня есть серьезные сомнения. При том, что половина личного состава каждой бригады служит меньше полугода, мобильность и эффективность такого соединения, мягко говоря, неочевидны.
Впрочем, может быть, Владимир Владимирович мыслит уже категориями «умной обороны» (термин позаимствован Путиным у натовских супостатов) будущей профессиональной армии. Ведь нацлидер предельно откровенно ставит такую цель. По его замыслу, число солдат срочной службы к 2017 году сократится до 300 тысяч, а к 2020 – до 147 тысяч. В этом случае призыв станет фактически добровольным, в армию отправятся только те, кто планирует впоследствии подписать контракт. Сама же служба из повинности превратится в привилегию. Еще бы — именно военная служба позволит юношам из небогатых семей поступать в лучшие отечественные и зарубежные вузы, поступать на госслужбу.
То бишь откроет социальные лифты, надежно закрытые все путинские годы. Все это вполне замечательно. Только весь этот прекрасный замысел вряд ли удастся реализовать. По причине того, что Путин намерен сохранить миллионную численность Вооруженных сил. В условиях демографического падения это в принципе невозможно при любой системе комплектования. Если планы армейского строительства будут верстаться под миллионную численность, это обречет воинские соединения на некомплект и, как следствие, утрату боеготовности. Все это может скомпрометировать реформу.
Самый слабый раздел статьи – об обеспечении Вооруженных сил современной военной техникой. Подобно своим подчиненным нацлидер бодро сообщает, что в предстоящее десятилетие в войска поступят сотни ракет и самолетов, десятки подлодок и надводных кораблей. При этом из текста не очень понятно, каким способом будут достигнуты эти замечательные результаты.
Путин с печалью констатирует, что «фактически отечественные оборонные центры и предприятия за последние 30 лет пропустили несколько циклов модернизации». А кроме того сообщает, что «чрезмернарная закрытость уже привела к снижению конкуренции, взвинчиванию цен на продукцию военного назначения, получению сверхприбылей, идущих не на модернизацию производств, а в карманы отдельных коммерсантов и чиновников». При этом нацлидер забывает назвать того, кому мы должны быть благодарны за все это – себя. Ведь во время своего прошлого президентства Путин согнал предприятия в объединенные госкорпорации – предельно неэффективные пародии на советские министерства оборонной промышленности. И, похоже, от этой порочной идеи премьер не собирается отказываться и теперь. «Будем выстраивать единый алгоритм работы вертикально интегрированных структур», – обещает он. Один бог знает, каким образом он предполагает избежать при этом лоббизма. И уж совсем непонятно, как удастся вовлечь в военное производство частный капитал. Одновременно ведь нужно ломать ведомственные стереотипы. С чего вдруг появятся новые демидовы и путиловы? Разве что нынешние руководители госкомпаний получат их себе в собственность.
О борьбе с лоббизмом было читать особенно любопытно, если иметь в виду, что премьер пообещал закупить в ближайшее десятилетие 2300 новых танков. Напомню, что на прошлой неделе разразился скандал, когда начальник Генштаба Николай Макаров заявил, что в ближайшие пять лет военное ведомство не будет закупать бронетанковую технику. И это несмотря на откровенное давление со стороны руководителей «Уралвагонзавода». Получается, что две с лишним тысячи танков (которые еще не спроектированы) будут произведены всего за пять лет! Немыслимые темпы.
В целом же призывы к рывку, который обеспечит России мировое технологическое лидерство, ничем не подкрепляются. Единственное конкретное предложение – о создании очередного агентства, которое будет ответственно за гособоронзаказ, лежит в бюрократической сфере.
Отдельно следует сказать о невиданной доселе задаче, которую нацлидер поставил перед военными аналитиками. Он потребовал от них оценить угрозы безопасности на 30-50 лет вперед. Подозреваю, что подобные предсказания лежат не в сфере знаний, а в области шарлатанства. Ну разумеется, если к аналитической работе лично не подключается человек, который сам себя недавно назвал экспертом…