В Латвии состоялся республиканский референдум по вопросу введения второго государственного языка, предусматривающего поправки к Конституцию Латвии — т.н. «Сатверсме», принятой национал-радикалами при лишении права голоса «неграждан».
Кому-то может показаться, что это хорошо — то, что организации, выступающие от имени русских и русскоязычных в Латвии, сдержанно реагируют на итоги состоявшегося в этой постсоветской республике референдума по проблеме русского языка и прав русскоязычных и даже демонстрируют «удовлетворение». Плохо то, что проблемы русских и русскоязычных в Латвии не решены. Совсем плохой новостью будет продолжение Москвой прежнего курса в отношениях с Латвией и стоящими за официальной Ригой евроструктурами.
В ночь на 19 февраля ЦИК Латвии обнародовал предварительные итоги референдума: приняли участие в голосовании около 71% латвийских избирателей, из них около 75% проголосовали против введения в Латвии второго государственного языка и около 25% высказались за соответствующие поправки к Конституции Латвии. Проще говоря: 2/3 проголосовавших латвийских граждан считает, что этноцид русских — это нормально, так и должно быть.
Поддержавшие на референдуме прежний курс официальной Риги должны быть готовы оценить последствия своего выбора, о чём голосовавшие были заблаговременно информированы. «Профессиональные русские», предавшие интересы русских и русскоязычных в Латвии, также должны осознать, что их оправдания позорны и никчемны. Провалы в работе с российскими соотечественниками за рубежом и властями постсоветских лимитрофий — вполне логичный повод провести кадровые перестановки в МИД РФ после президентских выборов.
Высокопоставленные чиновники Латвии, представители местных властей, а также и депутаты латвийского сейма, многие политические партии, общественные организации и СМИ агитировали голосовать против второго государственного языка (предполагалось, что таковым будет русский язык). С призывами голосовать «против» на референдуме выступили президент Андрис Берзиньш, премьер-министр Валдис Домбровскис, спикер парламента Солвита Аболтиня. В ходе подготовки и хода референдума административный ресурс использовался — не столь кондово и брутально, как в России и Белоруссии, но использовался. Это очевидные факты, которые никто не оспаривает. Были в процессе «языкового референдума» в Латвии фальсификации или нет — вопрос третьестепенный.
Очевидным фактом является то, что не все жители Латвии смогли проголосовать на этом референдуме. Не смогли выразить свою волю те, кто был лишен политических прав — т.н. латвийские «негры» («неграждане»), преимущественно — русские и русскоязычные (около трети жителей Латвии, среди них — не только этнические русские). По всей видимости, около трети граждан Латвии не посчитали нужным воспользоваться своим правом голоса по тем или иным причинам (например, из-за занятости на стройках Ирландии или в хосписах Германии). Так или иначе, около половины жителей Латвии вполне ясно высказались против компромисса с дискриминируемой на протяжении более 20 лет частью латвийского общества, против декларируемых в Брюсселе «европейских ценностей» (которыми прикрываются санкции в отношении официального Минска), против развития нормальных отношений с Россией (декларирующей защиту русских и русскоязычных за рубежом).
Итоги референдума в Латвии никто не оспаривает — они были вполне предсказуемы, факты вопиющих нарушений дискриминационного формального латвийского права пока не обнародованы. После репрессий против ветеранов Великой Отечественной войны (которые лишены даже статуса ветерана антигитлеровской коалиции), показательного процесса над Василием Кононовым, пестования латышских легионеров СС, прочих гитлеровских пособников и неонацистов, при снисходительном отношении ко всему этому официальной Москвы исход референдума был ясен.
По-хорошему, Латвию как «государство» давно следовало примерно наказать. Было бы много воплей в Риге, брюссельского гевалта — и замечательно: Кремль решает сразу несколько пропагандистских задач в РФ, демонстрирует принципиальность в серьёзных вопросах (наказывая тех, кто обижает русских за рубежом и т.д.), совершенно безболезненно для себя вводит эмбарго в торговле с Латвией и политические санкции.
Что происходит в такой ситуации в сфере экономической (в общих чертах) — вполне понятно и справедливо. РФ может себе позволить полную экономическую блокаду Латвии — поставки продукции этой прибалтийской республики в РФ занимают мизерную долю от общего объёма импорта, а вот Латвия очень сильно зависит от продаж в РФ своих товаров и услуг. Отношения с Латвией строятся по принципу «ничего не покупаем, ничего не продаём — ведём диалог о правах человека». При этом вести беседы о демократии можно будет обоснованно и обстоятельно, бесконечно долго и с пользой для российского бюджета.
РФ отдаёт «латвийские» контракты, например, французам, а также отечественным бизнесменам. Российские производители аплодируют, латвийские — подсчитывают убытки. Латвия также теряет в сфере услуг: транзитные потоки переориентируются с Вентспилса на Калининград и другие портовые российские города. Появляется повод модернизировать российские порты и прочую инфраструктуру. Российские промышленники, микробизнес и пролетарии (особенно — портовых городов) аплодируют стоя. Параллельно прикрываются схемы «отмыва» денег российского происхождения в латвийских банках, «латвийский оффшор» становится невыгодным и даже опасным, усиливается Западный военный округ РФ. При таком подходе уже и российские «силовики» не смогут сдержать восторга.
В политической сфере «переформатирование» отношений Москва-Рига означает следующее: снижается уровень двусторонних официальных контактов (до уровня замминистров), вводится в действие список «невъездных» в РФ — тех представителей официальной Риги и НГО, которые были замечены или подозреваются в ущемлении интересов русскоязычных в Латвии, кто агитировал против референдума о двуязычии, кто не противодействовал «гробокопателям» (хотя мог по статусу) и нацистам (как в пропахших нафталином немецких кителях, так и новоявленным). За основу берётся перечень санкций против официального Минска с поправкой на латвийскую специфику. Всё транспарентно, законно, справедливо.
Евросоюз не заинтересован вступать в острый конфликт с Россией из-за Латвии — относительно слаборазвитой, постоянно просящей дотации, расточающей собственные скудные средства на какие-то русофобские выходки, которые осложняют и без того непростые отношения между ЕС и Россией. Брюссель будет вынужден заняться обсуждением «латвийской проблемы», т.к. на кону стоят многие выгоды двустороннего сотрудничества. Обсуждение данной проблематики будет вестись «через голову» лимитрофного «виновника торжества» — напрямую между Москвой и Брюсселем («грузинский казус»).
Ситуация может развиваться так: Брюссель ничего России сделать не может и долго обсуждает проблему русскоязычных в Латвии. В процессе конструктивного диалога между субъектами европейской политики «всплывают» многие доселе неудобные для обсуждения темы: марширующие по улицам Риги легионеры СС, неисполняемые Латвией нормы европейского законодательства и т.д. В итоге Евросоюз некоторое время оплачивает шабаш местечковых шовинистов в Латвии, но потом происходит возвращение к Realpolitik и возникает закономерный вопрос: какой смысл французу, испанцу, греку, португальцу оплачивать невменяемость властей Латвии? Надо испортить отношения с Россией из-за какой-то Латвии? Что, более важных насущных проблем у ЕС нет?
Властям Белоруссии, будь у них достаточно благоразумия, следовало не идти по пути Латвии, а возглавить процесс борьбы с девиантным поведением своей маленькой, патологически больной русофобией и неофашизмом соседки. Весовые категории Белоруссии и Латвии сопоставимы. Латвия принципиально поддерживает русофобов в Белоруссии (противников инициировавшего референдум 1995 года Александра Лукашенко), являлась активным сторонником введения санкций в отношении официального Минска и их усиления в 2011 и 2012 гг. Латвия проводит враждебный официальному Минску курс и поэтому Белоруссия как часть Союзного государства, как участник ЕЭП и многих других интеграционных объединений вправе возвысить свой голос, заявляя: «А у вас «негров» линчуют!». То, что среди подвергшихся угнетению латвийских «негров» значительный процент составляют белорусы — неоспоримый факт.
Почему Белоруссия до сих пор этого не сделала? По двум причинам. Во-первых, она сама превращается в маленькую Латвию. Во-вторых, РФ не желает защищать русских в Латвии. Весь постсоветский период Кремль подавал плохой пример защиты национальных интересов России за рубежом, в частности — защиты соотечественников, в т.ч. и в Латвии. Лишь на протяжении последних лет эпизодически Москва решалась на более-менее активные действия по защите и поддержке соотечественников как правопреемница Советского Союза и историческая Родина многомиллионной диаспоры. После случая с Бронзовым солдатом в Таллине и триумфа в Южной Осетии в 2008 году у многих российских избирателей укрепилась надежда на то, что Россия «своих не бросает».
Все устали от образа беспомощной России, подписывающей «хасавюртовские соглашения», оставляющей слатинский аэродром, подкармливающей кусающих руку центральноазиатских тиранов. Многие (и не только в России) надеются, что пресловутый «континентальный блок» может быть создан, региональные центры адекватно оценят выгоды от разделения зон ответственности со всеми вытекающими из этого позитивными и обременительными последствиями. Пытающиеся вставить палки в колёса механизма объединения Большого пространства, разжигающие конфликты между акторами евразийского интеграционного процесса также должны понимать ответственность своих действий.
Официальный Минск обратился к РФ за защитой, жалуясь на санкции со стороны ЕС и США. Официальный Минск позиционирует себя как союзника Москвы. Официальный Минск считает себя самостоятельным субъектом геополитики. Очень хорошо: официальный Минск должен сделать три шага, после чего Российская Федерация поможет своёму «партнёру» (именно такую терминологию использует официальный Минск, описывая характер отношений с Москвой).
Во-первых, официальный Минск определяется по «грузинскому вопросу» и выполняет обязательства как союзник (в духе не только двусторонних обязательств, но и подчёркивая субъектность Союзного государства). Во-вторых, принципиально, четко и однозначно определяется по «латвийскому вопросу» — причем так, чтобы всем в России было очевидно: Белоруссия — геополитический друг РФ, готовый доказать свою преданность делом. В-третьих, официальный Минск прекращает политически мотивированные увольнения сторонников интеграции Белоруссии и России, заигрывания с «адраджэнцами», «лицьвинами» и прочими латентными русофобами, позиционирующими себя как белорусские националисты прозападной ориентации. Только после этого Москва вступается за своего союзника, который действиями подтверждает свой статус такового — не «партнёра», «подельника» или т.п., не номинального, но реального союзника.
Если официальной Риге хватит благоразумия, то она отправит эмиссаров с челобитными в Брюссель и Страсбург, добиваясь урегулирования конфликта. Два десятилетия деятельности вне СССР демонстрируют, что на такой шаг официальной Риги надеяться не приходится. Белоруссия и Россия вправе не только на словах, но и на деле продемонстрировать Латвии все стороны сделанного ею выбора.