О Сирии я не только читаю прессу и прочие открытые и в основном открытые источники, но мне много пишут обычные люди, живущие там — наши, сирийцы, даже несколько иностранцев. В основном — гражданские, но есть и те, в ком угадываются и менее мирные профессии. Их информация, конечно, очень субъективна — но зато она даёт возможность улавливать то, чего нет в прессе — настроения.
Я попробую сейчас просуммировать свои впечатления от писем последних двух недель — дней десяти. По вполне понятным причинам имён давать невозможно — война. Собственно, какая разница, как зовут человека — Али, Махмуд или Татьяна — важнее то, о чём они пишут.
Так вот — судя по впечатлениям, после Хомса в настроениях произошёл достаточно существенный перелом. В первую очередь это касается армии. Если до этого сирийская армия была — если так можно сказать — несколько растеряна и вела себя максимально сдержанно, отдавая себе отчет, что она выступает в роли защитницы режима, и вынуждена противостоять таким же как они сирийцам, то после Хомса ситуация резко и жестко изменилась.
Видимо, количество иностранцев, с которыми столкнулась армия в Хомсе, превысило какой-то психологический порог, и теперь мятежник-сириец в глазах солдат уже ничем не отличается от интервента-иностранца. Собственно, в России мы проходили через такой этап — если на первом этапе войны в Чечне еще шла речь о том, что приходится воевать с мятежными — но своими — россиянами, то после того, как во всех бандформированиях командование прочно приняли арабы, даже правозащитники — ну, кроме самых безголовых — стали говорить не о свободолюбивом маленьком народе, отстаивающем свою независимость, а всё больше рассказывать про зверства палачей в погонах.
Сегодня в Сирии произошел точно такой же перелом — мятежники, воюющие с армией плечо к плечу с наёмниками, перестали ассоциироваться с сирийцами. И армия начинает зло и жестко вести борьбу с противником, уже не особо разбираясь — кто там есть кто. При этом — я уже приводил на днях письмо из Идлиба — к гражданским отношение по-прежнему максимально сдержанное.
Зверства боевиков, гибель сослуживцев также постепенно накапливались — пока не создали критическую массу — и сейчас, похоже, перелом в сознании военных произошел. Уже неважно — суннит, алавит, друз — солдаты начинают чувствовать себя не сколько защитниками режима, сколько защитниками страны — и это очень важный перелом.
Армия перестаёт церемониться, а руководство страны перестаёт рассказывать сказки об арабском единстве, во имя которого границы страны до сих пор были проходимы в обеих направлениях навылет. Идут сообщения — и люди пишут в письмах, что границы плотно минируются, перекрываются контрабандные окна, зачищаются кланы контрабандистов, готовых за деньги торговать хоть оружием, хоть родиной, хоть матерью. Буквально вчера была информация в СМИ, что на границе с Ливаном произошел довольно крупный бой с прорывающейся группой с той стороны. Группу загнали на минные поля и рассеяли.
В общем, создаётся впечатление, что несмотря на совершенно очевидные трудности и ухудшающееся положение в экономике для значительной части населения победа в Хомсе оказалась переломным моментом. Люди стали чувствовать себя единым народом, находящимся в опасности.
Трудно сказать, насколько это всё так — но настроение в письмах чувствуется. Месяца два назад в них было больше отчаяния и тревоги. Сейчас появляется какое-то чувство злости, знакомое всем военным. Даже не азарт и не ожесточение — но когда зубы сжимаются и начинаешь работать наперекор.
Рациональные соображения, нетто-показатели, тактико-технические характеристики и сводные таблицы бюджета — это очень важные показатели. Но моральный дух, который трудно описать количественно, ничуть не менее значим. И похоже, что в Сирии с этим как раз всё достаточно неплохо. Хотя, конечно, им очень тяжело — тут говорить не о чем.