Уголовное преследование предпринимателей — и совсем случайных граждан в России — это не набор несчастных случаев, а системная проблема
Когда ваш сосед кашляет в лифте, пока вы едете вниз, ему можно предложить микстуру. Когда консьержка спит на посту, кутая в шарф простуженный нос, ей можно налить чаю с малиновым вареньем. Когда продавщица в ларьке за углом трет красные глаза, можно подумать «грипп» и пойти дальше. Можно позвать участкового врача, можно договориться о прививках на следующий год, можно уехать на дачу. Но что делать, если понимаешь, глядя на больные лица, что в твоем городе эпидемия холеры?
Пять лет назад, когда начиналось дело Алексея Козлова (осужденного вчера на 5 лет), и он, и его жена Ольга Романова считали, что они имеют дело с частным случаем неправосудия. По меньшей мере, пытались решить проблему так, так решают подобные проблемы все остальные люди, частным образом. . Но простой путь не помог, и они пошли сложным. Не имея возможности избавиться от болезни в собственном доме, они стали бороться с эпидемией.
Стратегия защиты, которую избрали Алексей Козлов и его жена, состояла в том, чтобы изменить саму систему, в которой возможны дела вроде этого. Например, защищать всех, кто попал в схожие обстоятельства, — а таких людей, и мы спустя пять лет уже не можем этого не знать — в России многие тысячи. Это значило, в частности, что каждое такое дело переставало быть предметом частного интереса. Начав борьбу, Ольга Романова не могла уже отказаться помогать никому.
В России принято жалеть заключенных — вне зависимости от того, виновны ли они, — но это специальная, неумная жалость. З/к может рассчитывать на кусок хлеба или теплые носки, но в обмен он должен смириться со своим положением. Признать если не вину, то обстоятельства, приведшие его за решетку, и не поднимать шума.
Но так жить нельзя. За последние годы все больше людей поняли, что уголовное преследование предпринимателей — и совсем случайных граждан в России — это не набор несчастных случаев, а системная проблема. Правоохранительная система прогнила. И невозможно решать ее, делая вид, что борешься с отдельной несправедливостью, а не с эпидемией.
Ольга Романова создала гражданское движение, основанное на другом принципе. «Русь сидящая» не жалеет несправедливо осужденных людей, а помогает им — не только книгами и носками, но и правовой, и медийной поддержкой. Участники ходят друг к другу на процессы, собирают вещи для заключенных и делают все, чтобы их истории были известны: так согражданам будет сложнее делать вид, что они сталкиваются с перегибами на местах. Сама Романова написала сотни статей про своих собратьев по несчастью, а ее страница в Facebook — это новое издание «Хроники текущих событий». Заключенные, попавшие за решетку без состязательного суда и по крайне сомнительным обвинениям (как Алексей Козлов), и их жены — люди, бесправные почти по определению — стали самой мощной гражданской силой в стране.
Кому-то «Русь сидящая» смогла помочь, а кому-то нет. Общественного движения недостаточно, чтобы изменить судебную и правоохранительную систему в России. Поэтому в какой-то момент пришлось сделать следующий шаг и заняться политикой. Когда в декабре начались широкие митинги протеста, Ольга Романова и Алексей Козлов стали участвовать в их организации, а затем Романова стала казначеем протестного движения.
Кто-то говорит, что таким образом Романова политизировала дело своего мужа, но это неверно, и неверно вдвойне. Во-первых, потому что система, в которой возможно «политизировать» уголовное разбирательство, не имеет права на существование. Во-вторых, потому что судебная система давно уже стала политическим вопросом. Все люди, которые ходили на декабрьские митинги, требуя честных выборов, пошли туда только потому, что не видели смысла идти в суды.
На самом деле, Ольга Романова и Алексей Козлов подарили лидерам протеста, и несистемным политикам не только два месяца жизни (свободной жизни!), но и важнейший лозунг, одну из главных содержательных претензий к власти. Несистемные политики, кажется, не вполне это поняли, судя по степени их участия в судьбе Алексея Козлова.
Защищая своего мужа от произвола, Ольга Романова создала функциональную модель того общества, к которому могли бы стремиться жители России. Общества, в котором все приняты и все равны — в «Русь сидящую» приходят с улицы. Общества, в котором главное оружие — это гласность и соблюдение законов. Общества, в котором соблюдение основных прав человека, на жизнь, свободу и собственность, является политическим, а не частным вопросом.
И сейчас, когда Алексей Козлов снова получил срок по сомнительному обвинению и в отсутствие состязательного процесса, его дело уже не частная проблема двух невезучих людей, а общее дело. Не потому, что про него пишут информационные агентства, а потому, что его жена — и он — создали общество, которое так считает.
Когда общество сделает следующий — политический — шаг, таких дел больше не будет, или будет в сотни раз меньше. Но это все равно не будет поводом считать их частной проблемой.