Президент Медведев раскрыл подробности законопроекта о контроле за расходами госслужащих. Может, проще ратифицировать 20-й пункт конвенции ООН по борьбе с коррупцией и ввести понятие незаконного обогащения?
Президент РФ Дмитрий Медведев раскрыл некоторые подробности законопроекта о контроле за расходами госслужащих. Документ, по его словам, предполагает отслеживание сделок с недвижимостью, ценными бумагами и транспортными средствами. В соответствии с законопроектом чиновники будут обязаны предоставлять сведения и происхождении средств, которые были потрачены ими на указанные цели. Что означает эта антикоррупционная инициатива Кремля.
Истоки этого законопроекта просматривались в тот момент, когда Россия ратифицировала конвенцию ООН по борьбе с коррупцией. Сделала она это не полностью, отказавшись ратифицировать 3 пункта конвенции, включая пункт 20-й. Этот пункт посвящен незаконному обогащению (по сути, это разница между официальными доходами и реальными расходами) и, по моему мнению, является основным в конвенции. Если мы введем в уголовное право понятие незаконного обогащения, то получим возможность расследовать уголовные дела по признакам коррупции, в рамках расследования сможем накладывать арест на имущество подозреваемого, в том числе и на имущество за рубежом, определять порядок его конфискации.
Мотивация не ратифицировать этот пункт состоит в том, что он якобы нарушает нашу Конституцию, так как у нас действует презумпция невиновности. Но это полнейший бред, потому что в Европе и США презумпция невиновности работает, что не мешает полной реализации конвенции и эффективной борьбе с коррупцией. Тогда почему же у нас не принимается пункт 20?
Наш Национальный антикоррупционный комитет постоянно заявляет о необходимости его ратификации, была масса ходатайств со стороны депутатов, «Справедливой России»; коммунисты и даже члены ЛДПР также говорили о необходимости ратификации этого пункта. Но этого так и не было сделано, потому что реализация этого пункта является угрозой для коррумпированной бюрократии в том числе и потому, что на основании этого пункта и по подозрению в незаконном обогащении можно арестовывать активы за рубежом.
В результате и вводятся квазимеханизмы борьбы с коррупцией вроде тех, что озвучил президент. Получается, что мы придумываем велосипед, делаем ему квадратные колес, и потом пытаемся округлить их углы. Но непонятно, зачем все это делать, когда механизм на самом деле очень простой: достаточно ратифицировать 20-й пункт конвенции ООН по борьбе с коррупцией и ввести понятие незаконного обогащения.
Что касается конкретных положений предложенного законопроекта, то в нем, например, прописано, что для конфискации будут рассматриваться, в том числе, и пакеты акций. Но ничего не говорится, на основании чего должна производиться конфискация. В результате непонятно, как этот сложный механизм будет реализован на практике.
Понятно, что президент заинтересован в борьбе с коррупцией, но ему приходится работать внутри огромной лоббистской системы коррумпированной бюрократии, которая не позволяет создать простой и эффективный механизм такой борьбы. Поэтому все подобные инициативы выглядят славно, но, исходя из их положений, совершенно непонятно, как они будут работать. Я уверен, что в нынешней системе они будут работать неэффективно. Так что законопроект, анонсированный президентом, это никакой не поворот в борьбе с коррупцией в России, а лишь маленький заход. До поворота далеко.