В снежного человека верит гораздо больше людей, чем в то, что в России кто-то по-настоящему борется с коррупцией.
Приведу конкретные данные из статьи, опубликованной в газете «Красноярский рабочий». В 2011 году в Главное следственное управление СК по Красноярскому краю поступило 982 сообщения о фактах коррупции. Лишь по 243-м сообщениям возбуждены уголовные дела, то есть, на три четверти фактов просто закрыли глаза. Возможно, впрочем, что кое-что просто не подтвердилось.
В суд было направлено всего 182 уголовных дела, в том числе 132 — по фактам получения и дачи взятки, 11 — по злоупотреблениям и превышению должностных полномочий, 3 — служебный подлог, 7 — мошенничество с использованием служебного положения. По направленным в суд уголовным делам 12 субъектов обладали особым правовым статусом: 4 главы местных муниципальных образований и 7 депутатов. То есть, правоохранители находят коррупционеров исключительно на муниципальном уровне. Выше заглядывать они просто боятся.
Руководитель главного следственного управления Игорь Напалков честно признался, что выявляемость преступлений коррупционной направленности далека от истинных масштабов этого явления. Чаще всего к уголовной ответственности за подобного рода преступления привлекаются врачи, учителя, но понятно, что истинный масштаб коррупции заключается далеко не в них.
Когда я слышу, что власть заинтересована в искоренении коррупции, я в это просто не верю. Не может источник бед бороться с самими бедами. Не заинтересован в этой борьбе ни президент, ни премьер-министр, ни губернатор, ни мэр.
В борьбе с коррупцией заинтересованы в первую очередь общество. И СМИ обязаны помогать ему преодолевать злейшее зло, в том числе — проводя собственные расследования и предавая факты того же взяточничества гласности.
«Красноярский рабочий» многие годы являлся единственной, подчеркиваю – единственной в России газетой, ежегодно публиковавшей декларации чиновников. Об этом даже говорили однажды на совещении в кремлёвской администрации. После чего в одной из центральных газет появился материал о том, как мы это делаем.
А делали мы это, преодолевая сопротивление властных структур. Как и положено, по истечению каждого года направляли в администрацию края официальные запросы. Без наших запросов информация просто не обнародовалась. Ровно в день отправки ответа в редакцию она появлялась на сайте краевой администрации. Ни раньше, ни позже.
Но что это была за информация? Декларированию подлежали сведения о доходах и имуществе лишь части чиновничьего корпуса – на уровне начальников управлений и их заместителей. Получить информацию, сколько зарабатывает и какими домами, земельными участками, машинами владеет губернатор и его заместители, было просто невозможно. Ответ был один: указ президента на высших должностых лиц региона не распространяется.
Мы обращались к первым лицам края: огласите свои доходы и сведения об имуществе доровольно. Не откликнулся ни один чиновник. Не откликнулись и депутаты. В конце концов, нам, как и читателям, стало это не интересно.
Лишь 3 года назад, когда президент добровольно обнародовал свою декларацию, удалось получить сведения о доходах и имуществе высших должностных лиц Красноярского края, последовавших примеру главы страны. И сегодня население знает, что Лев Кузнецов является самым богатым губернатором России, а Виктор Томенко – самым богатым региональным премьер-министром страны. Единственное, чего не может пока добиться общество даже при помощи СМИ – откуда у чиновников такие высокие доходы. Цифры никто не расшифровывает. Хранятся до сих пор в тайне и доходы депутатов краевого уровня, они, как ни странно, не разглашаются даже во время выборов.
Российские чиновники не только не любят огласки фактов, касающихся их коррупционных проявлений, но и судятся с прессой, их оглашающей. Недавно наша газета проиграла процесс вице-губернатору, заплатив ему символический 1 рубль. Мы писали о том, что вице-губернатор с помощью подчиненного ему министра промышленности обеспечил передачу большого куска краевой собственности своему сыну. Заместитель главы края посчитал себя униженным и оскорблённым и подал на газету в суд.
Было несколько процессов. Суд не встал на сторону газеты. Причина заключалась в том, что другой чиновник – один из руководителей регионального управления антимонопольной службы, заявивший в интервью нашему же корреспонденту о коррупции во властных структурах, отказался давать показания. Мы не только проиграли рубль, но и вынуждены были напечатать опровержение общеизвестных фактов. И легко, впрочем, отделались. Чиновник вполне мог бы разорить редакцию, обозначив в иске несколько миллионов рублей. Уверен, что суд пошёл бы ему навстречу.
Многие СМИ, к сожалению, не только не борятся с коррупцией, но и сами способствуют её развитию. Государственную прессу, которая преобладает в России, власть очень щедро финансирует – с помощью прямых дотаций, с помощью конкурсов, тендеров и котировок цен, условия которых разрабатывают под конкретные издания. В эти газеты и журналы, на радио и телевидение закачиваются сотни миллионов рублей. Беда не только в том, что пресса становится покорной, но и в том, что значительная часть бюджетных денег оседает в карманах чиновников, контролирующих медиасферу.
Не стану называть российский регион, чтобы не подводить коллег, скажу только, что власть этого региона создала огромную медиаструктуру. А раз есть структура, было решено закупать бумагу для всех издаваемых газет оптом. Где опт — там и выгода. Но это только теоретически. На деле же выходило, что тонна бумаги для этого медиахолдинга закупалась по цене 34 тысячи. В то время тонна бумаги на рынке стоила 18 тысяч рублей.
Один из главных редакторов отважился и сам закупил партию бумаги для издания своей газеты. Естественно, по гораздо меньшей цене. Что в итоге? Руководителя СМИ пригласили в кабинет большого чиновника, и большой чиновник сказал ему: «Вы поступаете неправильно. Не рекомендую вам больше так делать».
Куда ушла разница между реальной и вымышленной стоимостью газетной бумаги? Надеюсь, это понятно – в карманы чиновников.
Участвуя в конкурсах и тендерах, «Красноярский рабочий» иногда даже побеждает в них. Но всегда остаётся ощущение, что эти конкурсы не являются орудием создания конкурентной среды. Деньги заранее расписываются чиновниками — кому и сколько дать. Часто условия конкурсов разрабатываются, повторяю, под конкретные СМИ. Однажды наша редакция проиграла конкурс на публикацию официальных документов газете, которая была ещё только зарегистрирована, редакция её не успела выпустить ни одного номера. То есть, власть создала издание, которое должно было отобрать у нас госзаказ.
Осенью прошлого года, выступая в Общественной палате России, я приводил ещё один пример организации конкурсов. Есть в Красноярске муниципальная газета «Городские новости». И каждый год власть как бы приглашает все СМИ принять участие в открытом конкурс на публикацию городских документов. Цена конктракта – под двадцать миллионов рублей. Только вот в названии конкурса указано: «… на публикацию документов в газете «Городские новости». Понятно, что всякий раз победителем признаётся данное издание при полном отсутствии других участников конкурса.
Был сделан официальный запрос в адрес прокурора города: насколько законно проводятся конкурсы? Прокурор нарушений не обнаружил. Более того, заявил, что газета «Городские новости» не финансируется из муниципального бюджета. Не удивительно, что вскоре этот страж законности и правопорядка занял пост первого заметителя мэра.
Из всего сказанного я делаю вывод, который уже устал повторять: одна из главных задач, решение которой будет способствовать повышению эффективности борьбы с коррупцией – разгосударствление СМИ. Президент Дмитрий Медведев заговорил об этом год назад, но ничего так и не сделал для осуществления этого процесса. Более того, власть и на местах, и в центре только укрепляет свои позиции на медиарынке, создавая не только новые СМИ, но и скупая старые, образуя крупные медиахолдинги. Пресса становится ещё более послушным инструментом этой власти. И общество при таком положении вещей никогда не будет получать достоверную информацию о чиновниках, депутатах, а коррупция будет выходить на новые витки своего развития, хотя она и без того уже имеет грандиозный размах.
Через год, когда мы соберёмся на второй международный медиа-форум, к теме «Пресса и борьба с коррупцией» вообще не будет интереса. Вера в то, что это зло можно искоренить, иссякнет окончательно, в отличие от веры в снежного человека.