События 5 и 10 марта показали, что оппозиция столкнулась с новыми вызовами. Инстинктивное стремление решить все проблемы в короткий срок уступает место рациональному осознанию того, что впереди не спринтерская, а стайерская дистанция. На которой у оппозиции может быть масса проблем, но есть и преимущества.
Начнем с того, что в Москве есть 15-20 тысяч человек, готовых выйти на улицы, несмотря на сомнения (разумеется, в разной степени — у кого больше, у кого меньше) в эффективности митингов как формы протеста, на антипатию к тем или иным оппозиционным политикам. Люди исходят из чувства общности и не хотят это чувство терять, оно стало важной частью их идентичности. Причем в отличие от конца 80-х годов они не надеются на единоличного лидера, способного сотворить чудо.
Многие из этих людей получили уникальный политический опыт — как наблюдатели, члены участковых избирательных комиссий, кандидаты в депутаты. Плюс митинга на Новом Арбате — в выступлениях молодых политиков, только что испытавших свой первый успех на муниципальном уровне. В последнее десятилетие политический класс пополнялся по принципу «отрицательного отбора» — за счет наиболее конформистски настроенных деятелей, готовых сегодня быть социал-демократами, завтра — социальными консерваторами, а послезавтра — кем прикажут. Сейчас мы видим новые лица, причем в условиях повышения востребованности политиков-нонконформистов.
Показательно сохранение мирного характера протеста, который носит консенсусный характер. Максимум радикализма участников — попытка остаться на Пушкинской площади после митинга 5 марта и попытка же пройти тротуарами на Пушкинскую 10 марта. В обоих случаях — резкая реакция власти, отнюдь не свидетельствующая о непоколебимой уверенности в своих силах. На первый взгляд, кажется, что повторяется прошлогодний сценарий, когда оппозиционеров безжалостно «винтили». Но если присмотреться внимательно, то ситуация несколько иная — того же Удальцова быстро выпускают из-под стражи до суда. Большинство оппозиционеров не одобряют радикализма своих коллег, но в случае, если речь зайдет о серьезных гонениях, солидарность возобладает над разногласиями.
Невышедшие на улицу участники предыдущих митингов в большинстве своем готовы вновь пойти, если сочтут, что это надо, что без них не обойдутся. Сейчас они этого не ощущают — это объективная реальность и их полное право. Российская оппозиция строем не ходит и на автобусах в организованном порядке на митинги не свозится. Представляется, что протестное движение будет идти волнами — и время новой волны будет зависеть не только (а может, и не столько) от политических, но и от социальных раздражителей. Одним из таких раздражителей может стать июльский рост тарифов. Но и кроме этой же намеченной меры может быть немало проблем, на которые оппозиция неизбежно будет реагировать — с той или иной степенью успешности.
Размежевание в оппозиции неизбежно — оно уже видно сейчас и усилится после регистрации партий. Это не трагедия, а абсолютно естественный процесс, не исключающий и в дальнейшем объединения усилий для решения конкретных задач. В то же время размежевание позволит различным оппозиционным партиям выдвинуть полноценные альтернативы нынешнему курсу не только в политике, но и в социально-экономической сфере (для нынешней объединенной оппозиции это невозможно; нельзя совместить экономические программы Немцова и Удальцова). То есть выдвинуть идеи, которые будут свидетельствовать о степени ее адекватности общественным запросам. А оценивать их общество будет по «гамбургскому счету».
Для оппозиции важно, чтобы количество новых партий не превысило разумные пределы — особенно в условиях, когда избирательные блоки действующее законодательство не разрешает. Но и если блоки будут легализованы, «политическая микробиология» все равно вредна — опыт выборов 1995 года (в парламент прошли 4 избирательных списка из 43) это подтверждает.
И, наконец, ближайшие месяцы — время не только партийного строительства, но и гражданских инициатив. Митинги с яркими речами уступают место «черновой» работе. От того, насколько оппозиция сможет продвинуться в этом направлении, во многом зависит ее будущее.